I. ПЕРВЫЙ ГОД ВОЙНЫ

3 августа 1914 г. Германия объявила войну Франции. 4 августа, утром, в Лондон пришло известие о том, что германская армия вторглась в Бельгию. В то же утро английский посол в Берлине Гошен передал германскому правительству ультиматум с требованием уважать бельгийский нейтралитет. Так как ответ Берлина оказался неудовлетворительным, то Гошен в ночь на 5 августа покинул Берлин.

Англия оказалась в состоянии войны с Германией.

Решение правительства Англии послать 4 августа ультиматум Германии было результатом сложной политической борьбы" в рядах правительства и Вне его. Внутри правительства были три группы! Небольшая, но очень влиятельная группа высказывалась за немедленное вступление в войну на стороне Франции и России. Группа эта состояла из самого премьера Асквита, Эдуарда Грея. Уинстона "Черчилля и Хольдена. Более многочисленная группа (8 - 9 членов правительства) была за безусловный нейтралитет. Эту группу возглавлял лорд Морли, бывший личный секретарь Гладстона. В нее входили Джон Берне, Джон Саймон, Бошам, Гобхауз и др. Третья группа (Ллойд-Джордж, Гаркур, Мак-Кена) считала необходимым занять выжидательную позицию. Еще 2 августа Ллойд-Джордж считал возможным примириться с частичным нарушением германцами бельгийского нейтралитета.

Такое положение дел в кабинете страшно тревожило Асквита. Эти дни он живет целиком под страхом раскола в кабинете и в партии¹ . 2 августа Джон Берне ушел в отставку. 3 августа подали в отставку еще три министра: Морли, Джон Саймон и Бошам. Последних двух Асквит уговорил взять свои заявления обратно. Таким образом Асквиту и Грею удалось избежать раскола кабинета² , что сыграло немаловажную роль в решениях, принятых кабинетом 4 августа.

Но еще большее значение имело поведение консерваторов. За исключением небольшой группы Бальфура, представлявшей во внешней политике сольсберистские традиции "блестящей изоляции" и выжидания, партия консерваторов была целиком за войну. Ее лидеры с тревогой следили за колебаниями правительства Асквита. Они непрерывно с 1 августа совещались в доме лорда Уоргрэйва и решили оказать давление на Асквита. Рано утром 3 августа оба лидера партии - Бонар-Лоу и Лен-

¹ "The Earl Oxford and Asquith, Memories and reflections", p. 12.

² Grey of Fallodon "Twenty-five years". Vol II, p. 242.

сдоун - приехали к Асквиту и вручили ему следующее письмо; "Дорогой, мистер Асквит, лорд Ленсдоун и я считаем своей обязанностью сообщить вам, что по нашему мнению, а также по мнению наших коллег, с которыми мы могли посоветоваться, было бы роковым для чести и безопасности Соединенного Королевства колебаться при настоящей конъюнктуре в поддержке Франции и России; и мы предлагаем, без колебания поддержку правительству в любых мероприятиях, которые он" считает необходимыми для этой цели. Полный доверия к вам Бошр-Лоу"¹ .

Выступление консерваторов радикально изменило обстановку в кабинете и в либеральной партии в пользу группы Асквита-Черчилля, Оно окончательно определило позицию той промежуточной группы, во главе которой стоял Ллойд-Джордж.

Все буржуазные мемуаристы, в том числе и Ллойд-Джордж, пытаются доказать, что основной причиной, вызвавшей решение кабинета Асквита от 4 августа, было нарушение Германией нейтралитета Бельгии. Это утверждение не имеет ничего общего с исторической истиной. Ленин не раз это подчеркивал. В написанном им в августе 1915 г. "Воззвании о войне" Ленин писал: "Это - самая реакционная война, война современных рабовладельцев за сохранение и укрепление капиталистического рабства. Англия и Франция лгут, уверяя, что ведут войну за свободу Бельгии. На деле они давно готовили войну и ведут ее ради ограбления Германии, отнятия ее колоний, они заключили договор с Италией и Россией о грабеже и разделе Турции и Австрии"² .

Бесспорно, что английская буржуазия, в том числе особенно Асквит в Ллойд-Джордж, с большим уменьем использовала захват немцами Бельгии, чтобы создать у народных масс Англии и у английской интеллигенции патриотическое и германофобское настроение. Ллойд-Джордж сам признает, что без бельгийского "казуса" не удалось бы мобилизовать энергию и силы нации для длительной войны.

Первым, кто посоветовал правительству использовать в этих целях нарушение нейтралитета Бельгии, был не кто иной, как социал-пацифист и тогдашний германофил Макдочальд, лидер лейбористской партий. Отвечая 3 августа на речь Эдуарда Грея в палате. Макдональд сказал, что такие аргументы, как "честь", его не убеждают в необходимости для Англии воевать. "Вот, - продолжал он, - если бы достопочтенный джентльмен пришел бы к нам и сказал, что маленькая европейская нация, вроде Бельгии, находится в опасности, и смог бы уверить нас, что он хочет свести конфликт к этому вопросу, тогда мы поддержали бы его"³ .

Английской буржуазии осталось только использовать вовремя данный ей совет.

Одной из первейших мер, принятых правительством, было издание "Закона о защите королевства" ("Defence of the Realem Act"), или, как его сокращенно называли, "ДОРА". Этим актом в стране было введено под предлогом необходимости борьбы со шпионами и диверсантами осадное положение. В силу этого закона во время войны были упрятаны в тюрьмы и концентрационные лагери десятки тысяч противников войны. На печать, особенно рабочую, был надет намордник военной цензуры, небывалой в истории буржуазной Англии. Ленин писал, что в этом отношении "война все сразу переделала. Страна... сразу перешла к чисто царистской цензуре, и все тюрьмы переполнились социалистами"⁴ .

¹ Beaverbrook. "Politicians and the War. 1914 - 1916", p. 30.

² Ленин. Соч. Т. XVIII, стр. 182.

³ Hamilton "J. R. Mac-Donald", p. 62 - 63. 1929.

⁴ Ленин. Соч. Т. XX, стр. 249.

Накануне войны Англия переживала острейший политический кризис. Лето 1914 г. было одним из самых тревожных в истории Англии. Воевать в такой обстановке нельзя было. Поэтому консерваторы предложили либералам заключить политическое перемирие на время войны. Либералы охотно пошли на это. Перемирие означало сохранение на время войны партийного и политического status quo, отказ от каких бы то ни было реформ. Лейбористы, ольстерцы и ирландцы примкнули к этому соглашению. Этим было достигнуто соглашение в лагере буржуазии.

Гораздо труднее было добиться "гражданского мира" от рабочих масс. Стачечная борьба в первой половине 1914 г. была очень остра. Опасность войны еще больше подняла боевое настроение английских рабочих. На состоявшихся в конце июля многочисленных митингах рабочие чрезвычайно энергично протестовали против войны. Лозунгом' этого движения было "Stop the War!" ("Остановите войну!"). Английская секция II интернационала под влиянием этого протеста выпустила воззвание "К народу Британии" за подписью Кейр-Гарди и Гендерсона. В нем говорилось: "Заставьте правящий класс и его прессу, которая старается принудить вас к сотрудничеству с русским деспотизмом, замолчать... Заявите, что для вас дни грабежа и войны ушли безвозвратно в прошлое... Долой классовое господство! Долой грубую силу! Долой войну!"¹ .

Захват Германией Бельгии и вступление Англии в войну изменили 'Поведение подавляющего большинства лейбористских и социалистических вождей: они открыто выступили в защиту своей буржуазии. Шовинистическое руководство Британской социалистической партии, (Гайндман, Ирвинг, Бельфор Бакс), фабианцы, парламентский комитет конгресса тредюнионов поддержали войну. 13 августа Британская социалистическая партия опубликовала, несмотря на протест большинства членов партии, патриотический манифест "К рабочим Соединенного королевства". Писатель Уэллс, один из руководителей Фабианского общества, заявил, что "каждый меч, извлеченный против Германии, является мечом, навлеченным в борьбе за мир".

В рядах руководства лейбористской партии произошли следующие события. Еще 3 августа Макдональд как лидер парламентской лейбористской фракции протестовал против войны. Но вечером 5 августа, когда Макдональд намеревался выступить в парламенте официально с подобной речью, подавляющее большинство лейбористской фракции запретило ему это. Макдональд подал в отставку и был заменен Гендерсоном. Исполком лейбористской партии одобрил эту перемену и в тот же вечер постановил принять участие в кампании по набору добровольцев в армию. Только небольшая группа лейбористов из пяти депутатов осталась на пацифистских позициях. Это были лидеры Независимой рабочей партии Кейр-Гарди, Макдональд, Сноуден, Джоуэтт, Брус Глэзиер. Независимая рабочая партия б целом осталась в течение войны вместе со своими вождями на пацифистских позициях. 13 августа Независимая рабочая партия писала в своем антивоенном манифесте: "Из мрака пропасти мы приветствуем наших товарищей рабочих всех стран. Сквозь рев пушек мы шлем выражения симпатии и приветствия германским социалистам... Они не враги наши, а верные друзья"² .

Но пацифизм Независимой рабочей партии был за небольшим исключением гнилым, импотентным, трусливым пацифизмом. В своих воззваниях Независимая рабочая партия обычно протестовала против войны, но ни словом не упоминала об активной революционной борьбе против войны. При голосовании военных кредитов "независимцы" только воз-

¹ Cole "Labour in war time", p. 25.

² Ibidem, p. 34.

держивались от голосования. Они ни разу не осудили ни своих, ни австро-германских социал-шовинистов. Наоборот, они оправдывали кампанию набора как акт необходимой самообороны. Уже в октябре 1914 г. Макдональд в письме к избирателям своего округа одобрил кампанию набора.

Чтобы закрепить "гражданский мир" также в сфере экономической, руководители тредюнионов заключили с предпринимателями на особой конференции (24 - 27 августа) так называемое "промышленное перемирие". Конференция рекомендовала "предпринять немедленные усилия к окончанию всех существующих конфликтов, а в дальнейшем избегать их или разрешать с помощью третейского разбирательства". Это был один из многих актов предательства социал-шовинистов по отношению к рабочим массам, ибо рабочий класс лишился важнейшего средства защиты своих интересов - стачки.

Мобилизация английской армии началась с. запозданием, - только 4 августа. Экспедиционная армия в составе четырех дивизий, командиром которой был назначен фельдмаршал Френч, прибыла во Францию 19 августа и стала сосредоточиваться на самом левом фланге французской армии, заняв очень небольшой участок в 40 км при общем протяжении фронта в 600 километров. Она не закончила еще полностью своего сосредоточения, когда германская армия обрушилась на нее-23 августа под Маисом с огромными силами, в два с половиной раза превосходившими английские. Англичане сражались очень мужественно, но вынуждены были отступить от Монса к югу, неся большие потери. Их отступление продолжалось до 4 сентября, когда поражение германцев на Марне изменило вкорне обстановку на западном фронте. Битва под Монсом поставила перед английским правительством три больших задачи: во-первых, надо было срочно создавать почти заново большую современную армию, во-вторых, - готовить для нее очень большие резервы. Третий вывод из неудачи под Монсом был тот, что армия должна иметь могучую артиллерию. Выполнение этих задач было поручено фельдмаршалу лорду Китченеру, который уже в первые дни войны был назначен военным министром.

В начале войны в Англии было широко распространено мнение, что война будет короткой. Руководящие круги буржуазии понимали хорошо цели войны и ее причины. Поэтому наряду с демагогической агитацией, что война ведется якобы для защиты малых наций, для восстановления попранной справедливости и грубо нарушенных германцами договоров, в защиту цивилизации и свободы, против деспотизма и грубой силы, - в ход были пущены и другие мотивы: Англия-де борется за свое существование, которому грозят честолюбивые планы Германии. Лидер консерваторов Бонар-Лоу говорил не раз: "Англия борется против нового наполеонизма". Затем, успокаивая свою аудиторию, прибавлял: "Есть наполеонизм, но нет, слава богу, Наполеона".

Надо отдать справедливость тогдашним вождям английской буржуазии, что рни в целом очень трезво и правильно оценивали размер германской опасности для своих кровных интересов. Это позволило английской буржуазии, в конце концов, очень широко и энергично развернуть войну с Германией.

В стратегических планах английской буржуазии с первых же дней можно отметить традиционное намерение сначала истощить врага, действуя чужими руками, с тем чтобы придти на поле битвы в последний час к присвоить себе главные плоды победы. Но первые бои с германцами, обнаружившие громадную силу их, показали английской буржуазии, что надо готовиться к борьбе всерьез и надолго. С этой точки зре-

пия выбор Китченера в качестве руководителя военной организации был довольно удачен. Многое из того, что написано в исторической литературе о недостатках Китченера, его ошибках, безусловно, верно, Верно то, что Китченер недостаточно понимал значение новой поенной техники: тяжелой артиллерии, пулеметов, танков, авиации, - но зато он прекрасно понимал политическую сторону войны. Громадный опыт его колониальной деятельности в Египте, Судане, Южной Африке, Индии делал его способным понять размер той ставки, из-за которой шла война. В первом своем выступлении в палате лордов 26 августа Китченер заявил, что войта продлится не меньше трех лет, что Англии нужны миллионы солдат и что позднее придется ввести принудительную военную службу, а пока он предлагал повести энергичную кампанию по вербовке добровольцев.

К тому же Китченер был необычайно популярен у английской буржуазии, крупной и мелкой. Один журналист-тори так описывает веру буржуазии в Китченера: "Англичанин верит, что раз Китченер в военном министерстве, - значит, все в порядке и можно спать спокойно"¹ . Вербовочная кампания в первые полгода войны шла хорошо. В августе каждую неделю в армию записывались по 30 - 40 тысяч добровольцев. Был выброшен лозунг: "Создавайте армию Китченера!" А в первую неделю сентября, когда сквозь цензуру проникли тревожные сведения о неудачах под Монсом, записалось 175 тысяч. К началу 1915 г. в армию записалось около 2 миллионов. Настроения добросовестного оборончества были широко распространены даже среди рабочих.

Буржуазия мобилизовала для шовинистической агитации среди масс все средства воздействия: могучую прессу, искусство, театр и, конечно, религию. Во главе вербовочной агитации стояли большие мастера дела: "газетные короли" Англии лорд Нортклиф, его брат лорд Ротермир и лорд Бивербрук. Это были создатели желтой, бульварной массовой прессы. По политическому направлению все они были тори - черносотенцы. "Пресса Нортклифа" ("Times", "Daily Mail" и др.) приобрела колоссальное влияние на политические дела ввиду того, что Нортклиф имел прекрасную информацию о фронте через фельдмаршала Френча, с которым он был в дружбе. В осенние месяцы 1914 г. ясно обнаружилась неподготовленность Англии к войне. Для сотен тысяч добровольцев, хлынувших в лагери подготовки, не было ни ружей, пи палаток, ни обмундирования. А для тех 8 дивизий экспедиционной армии, которые тогда сражались в районе Изера и Ипра, не хватало" пулеметов, снарядов, тяжелой артиллерии. Таким образом наряду с важным вопросом о людях уже осенью встал не менее важный вопрос о военком снаряжении армии. "Если с притоком людей дело обстояло на первых порах почти благополучно, то решение вопроса о снаряжении армии оказалось довольно сложным, трудным и вызывало немало политических трений, ибо в это дело были вовлечены разные группы буржуазии с различными и часто противоречивыми интересами.

В начале войны правительство провозгласило принципом хозяйственной жизни лозунг: "Business as usual!" ("Дела должны идти по-обычному!"). Но война не позволяла осуществлять полностью этот лозунг. Война вызвала на первых порах в английских хозяйственных кругах панику. Чтобы предотвратить финансовую панику, правительство ввело кредитный мораторий и закрыло банки и биржу на несколько дней; чтобы предотвратить отлив звонкой монеты, в обращение были выпущены мелкие купюры кредитных билетов. Эти меры достигли своих целей: английская финансовая система оказалась устойчивой и весьма эластичной.

¹ Beaverbrook "Politicians and the War. 1914 - 1916", p. 177.

Хуже обстояло дело в области промышленности, где произошло внезапно сокращение объема продукции, причем особенно пострадала угольная, обувная и конфекционная промышленность. Внезапно и значительно увеличилась безработица. Число безработных в профсоюзах возросло с 3,6% в июле до 14,4% в октябре¹ . Есть основания думать, что безработица не была столь "стихийна", как ее изображают: она имела целью подстегнуть вступление сотен тысяч рабочих в армию. Этим отчасти объясняется успех набора в первые месяцы воины. В декабре началось быстрое расширение промышленности, по па этот раз почти исключительно связанной с войной.

Не только безработица, но и угроза голода подстегивала рабочие вступать в армию. В торговле продовольствием в начале войны разразилась настоящая паника, которую торговцы усиливали спекулятивным поднятием цен и сокрытием товаров. Цены на сахар, яйца, свинину, молочные продукты поднялись уже в августе на 15 - 25%. Начался непрерывный рост цен. В декабре 1914 г. цены на большинство предметов питания и уголь поднялись на 40%. В 1915 и 1916 гг. рост цен продолжался, хотя и медленнее.

Лейбористские организации создали под руководством Сиднея Вебба "Чрезвычайный военный рабочий комитет" (War limergency Workers, National Committee), имевший целью защитить рабочих от экономических последствий войны. Одно из первых предложений этого комитета состояло в том, чтобы правительство взяло на себя контроль над ценами и распределением продовольствия. Но Асквит решительно высказался вообще против вмешательства государства в "свободный ход вещей". Он упорно отстаивал в течение двух с половиной лет, до конца своего премьерства, манчестерский принцип "дела идут по-обычному".

До войны Англия имела 3 правительственных арсенала и 21 частное предприятие военной промышленности. Первые же месяцы войны показали, что производство снарядов надо увеличить в сотни раз. Дело военного снабжения находилось по традиции в руках военного ведомства. К началу 1915 г. производством военного снаряжения было занято уже 2500 заводов. Но военное министерство явно не справлялось со своими громадными задачами. Когда в феврале 1915 г. начались морские операции по форсированию Дарданелл, снаряды пришлось брать у фландрской армии, которая и сама испытывала в них острую нужду. Френч настойчиво требовал присылки ему не менее 50% сильно взрывчатых снарядов, а мог получить весной 1915 г. только 7%. Одной из причин сильного отставания в изготовлении огнеприпасов была чрезмерно централизованная бюрократическая опека над их производством. По настоянию консерваторов и Ллойд-Джорджа уже в октябре 1914 г. был создан особый правительственный комитет по амуниционным контрактам во глазе с Ллойд-Джорджем, имевший целью помогать Китченеру путем привлечения специалистов и предпринимателей. Но между Китченером и комитетом установились очень плохие отношения: Китченер не хотел давать Ллойд-Джорджу точных сведений о потребности армии, так же как он не давал даже лидерам консерваторов полных сведений о состоянии фронта. На этой почве между ним, консерваторами и Ллойд-Джорджем происходили непрерывные трения, не раз приводившие кабинет почти к состоянию кризиса.

Неприязненность, которую консерваторы и" Ллойд-Джордж стали теперь проявлять к Китченеру, человеку чрезвычайно популярному в рядах консерваторов до войны, объясняется главным образом тем, что Китченер не подпускал владельцев военных и машиностроительных заводов к непосредственному руководству делом снабжения, тем самым ограничивая размеры их наживы. Асквит под давлением Ллойд-Джорджа и

¹ Orton. Labour in Transition, p. 21, L. 1921.

консерваторов постепенно расширял полномочия амуниционного комитета и сокращал полномочия военного ведомства в деле снабжения. Наконец, 9 июня 1915 г. комитет по снабжению был превращен в министерство снабжения с широчайшими полномочиями в области промышленности. Во главе его был поставлен Ллойд-Джордж. В министерство финансов был посажен близкий Асквиту человек - Мак-Кена.

До февраля 1915 г. "промышленный мир" довольно строго соблюдался, но с весны 1915 г. он оказался нарушенным. В 1915 г. в Англии развернулась серия крупных стачек. Бастовали машиностроители, углекопы, лондонские докеры, эдинбургские моряки, джутовые рабочие в Дэнди и др. Центром обострения классовой борьбы были два района: район реки Клайда с городом Глазго и район Южного Уэльса. Один из них был центром военной промышленности, другой - металлургии и угля. Причины стачек 1915 г. были многообразны и сводились не только к вопросам заработной платы. В буржуазной прессе того времени и в последующей буржуазной литературе упорно утверждалось, что положение английских рабочих во время войны было превосходно, что реальная заработная плата значительно увеличилась. Однако это совсем не соответствует действительности. Уже в течение первых 6 месяцев войны заработная плата рабочих сильно отстала от роста цен. Особенно страдали от этого квалифицированные рабочие, получавшие твердые месячные ставки.

Особенно волновали кадровых рабочих, членов профсоюзов, попытки правительства и хозяев ликвидировать так называемые "правила тред-юнионов", или "промысловые ограничения", "тредюнионную практику". "Профсоюзные правила" представляли собой целую систему льгот и преимуществ членам профсоюзов, установившуюся в течение многих десятков лет. Среди них было право профсоюзов контролировать поступление на квалифицированную работу необученных рабочих.

Но война создала совершенно новые условия промышленной жизни. Миллионы кадровых рабочих ушли в армию. На их место промышленники, особенно на военных заводах, ставили новых рабочих, неквалифицированных, нарушая таким образом "профсоюзные правила". Это явление, называвшееся "разводнением труда" ("dilution of labour"), стало в 1915 - 1916 - 1917 гг. поводом острой борьбы кадровых рабочих против правительства и хозяев. По форме это была борьба за цеховые привилегии, а по существу - за жизненный уровень всего рабочего класса, ибо хозяева использовали "разводнение" для снижения заработной платы всем рабочим с целью усиления эксплоатации и повышения размеров военных прибылей.

Рабочие районы реки Клайда не случайно были первыми, покончившими с "гражданским миром", установленным буржуазией и социал-патриотами. В силу совершенно исключительной интенсификации труда в военной промышленности жизнь рабочих Клайда была хуже и труднее чем в других районах. С другой стороны, это был район преимущественно квалифицированных рабочих с передовыми организационными традициями. ;

Еще до войны здесь возникло движение "фабрично-заводских старост", или, как принято его называть, "движение шопстюардов". Во время войны оно развилось, окрепло и стало к началу 1915 г. господствующей силой на Клайде. Во главе рабочего движения на Клайде к тому времени оказалась небольшая, но энергичная и талантливая марксистская группа членов Британской социалистической партии. Во главе ее стояли Маклин и Галахер. Им удалось на два с половиной года (1915 - 1917) ослабить здесь влияние полусиндикалистской Социалистической Рабочей Партии, являвшейся сколком с делионизма и имевшей влияние на шопстюардов. Маклин был народным учителем в Глазго. Это был революционный марксист, прекрасный пропагандист и

агитатор, человек колоссальной энергии, большого мужества и преданности революционному делу. За это английская буржуазия во время войны дважды сажала его в каторжную тюрьму, преждевременно сведя в могилу. Будучи привлечен к суду первый раз в конце 1915 г., он произнес блестящую обвинительную речь против капитализма. "Я стою здесь, - говорил он, - не как обвиняемый, а как обвинитель, обвинитель капитализма, пропитанного кровью с головы до ног"¹ .

Ленин высоко ценил и уважал Маклина. Он называл его "любимым вождем шотландских рабочих". На конференции профсоюзов в июне 1918 г. Ленин говорил: "Вы читали, может быть, недавно о том, как в Англии шотландский народный учитель и работник профессиональных союзов Маклин был во второй раз посажен в тюрьму на 5 лет, в первый раз он попал на полтора года, за то, что разоблачал войну и говорил о преступности английского империализма"² .

Галахер был рабочим-металлистом, неутомимым, талантливым организатором, человеком большой силы воли.

16 февраля 1915 г. на большом заводе Вейра в Глазго забастовало около 10 тыс. рабочих. Толчком к забастовке послужило то, что приглашенные на завод рабочие-американцы получали более высокую заработную плату чем англичане. Рабочие других заводов благодаря агитации шопстюардов дружно поддержали рабочих Вейра. Так началась великая клайдская стачка.

Воодушевление рабочих было громадным. Был создан стачечный комитет под руководством Галахера, превратившийся в Центральный рабочий комитет, руководивший рабочим движением на Клайде и после этой стачки, в 1916 - 1917 годах. Встревоженное правительство отдало распоряжение руководителям союза механиков сорвать забастовку. Те бросились в Глазго, уговаривая рабочих стать на работу. Их усилия не увенчались ни малейшим успехом. В клайдской стачке впервые в больших размерах проявилась замечательная черта стачечного движения в Англии во время войны - бессилие реформистской верхушки профсоюзов в ее попытках удержать в шовинистической узде рядовых рабочих. В буржуазной прессе и парламенте разразилась буря негодования против стачечников. Их крестили "агентами германцев", раздавались требования расстрелять руководителей стачки. Стачка длилась 2 недели, после чего стачечный комитет призвал рабочих вернуться организованно на заводы. Эта стачка имела важный политический результат: она разорвала гнилую атмосферу военного джингоизма и вывела рабочих на дорогу классовой борьбы. Ленин считал ее одним из первых проявлений революционизирующего влияния войны. Он писал: "Факты говорят о том, что как раз в 1915 г., на почве кризиса, вызванного войной, растет революционное брожение в массах, растут стачки и политические демонстрации в России, стачки в Италии и Англии, голодные и политические демонстрации в Германии. Разве это не начало революционных массовых выступлений?"³ .

С февраля 1915 г. район Клайда превратился в очаг антивоенного и социального брожения. Под руководством Маклина и Галахера рабочие Глазго не допустили в своем городе патриотическую пропаганду. Клайдским шопстюардам удалось путем "квартирных забастовок" и демонстраций вырвать у правительства 25 ноября 1915 г, закон, запрещающий на время войны повышать квартирную плату.

Шопстюарды Клайда завязали связи с подобными им рабочими организациями других районов Англии: Бирмингама, Ливерпуля, Лондона и др. Летом 1917 г. шопстюарды создали в Лондоне общеанглийскую организацию.

¹ Gallacker "Revolt on the Clyde", p. 118. 1936.

² Ленин. Соч. Т. XXIII, стр. 96.

³ Ленин. Соч. Т. XIX, стр. 14.

В течение всего 1915 г. на Клайде брожение не прекращалось. Ллойд-Джордж считал район Клайда столь неблагополучным, что решил в копне 1915 г. побывать там, чтобы лично "поговорить" с рабочими. Захватив с. собой Гендерсона, Ллойд-Джордж приехал в Глазго накануне рождества. Он решил выступить перед рабочими, очаровать их своим красноречием "уэльского чародея" (как его называла буржуазия). Но он тотчас же обнаружил, что в Глазго хозяевами положения были не реформисты, а клайдский рабочий комитет шопстюардов. Ллойд-Джордж отпустил по домам реформистов и велел пригласить к себе Галахера и его друзей. Когда гости уселись вокруг большого стола, Ллойд-Джордж пустил по столу коробку дорогих сигар, предлагая их рабочим. Но никто из них не взял сигар, а каждый закурил свою трубку. Ллойд-Джордж, увидя это, уселся в кресло и также достал из заднего кармана трубку, сказав: "Правильно, ребята, что может быть приятнее чем хорошая, трубка?"¹ .

После совещания он просил Галахера остаться с ним наедине. Он подошел к нему с ласковой фамильярностью, положив руку на его плечо, и стал льстиво хвалить его. "Он говорил мне, - пишет Галахер, - что я большой человек, что для него было ясно, какое большое доверие я завоевал у моих товарищей. Он выражал уверенность, что меня ожидает великое 'будущее". В конце концов Ллойд-Джордж просил Галахера содействовать успеху митинга. Но митинг окончился для Ллойд-Джорджа полным провалом. Рабочие встретили его бурей криков и ругательств. Пытаясь их успокоить, он крикнул им: "Ребята, я взываю к вам во имя моего старого друга, покойного Кейр-Гарди".

Выступавшие на митинге рабочие резко критиковали правительство, требовали национализации фабрик и передачи управления ими рабочим комитетам. Когда на следующий день местная газета Независимой рабочей партии "Форуорд" опубликовала правдивое сообщение о митинге, она была немедленно закрыта Ллойд-Джорджем, а руководители шопстюардов, в том числе Маклин и Галахер, оказались в тюрьме.

В этом весь Ллойд-Джордж: вкрадчивый, льстивый, многообещающий, когда надо обмануть массы; наглый, бесстыдный и жестокий, когда массы не поддаются его очарованию.

Ленин не раз указывал на то, что война резко изменила всю политическую обстановку Англии. "Англия, - говорил Ленин в 1917 г., - до войны была страной максимальной свободы, на что указывают всегда ?политики типа кадетской партии. Свобода была там потому, что там не было революционного движения. Война все сразу переделала. Страна, в которой десятилетиями не запомнят такого примера, чтобы покушались на свободу социалистической печати, сразу перешла к чисто царистской цензуре, и все тюрьмы переполнились социалистами. Капиталисты там веками научились управлять народом без насилия, и если они прибегли к насилию, значит они почувствовали, что революционное движение растет, что иначе поступить нельзя"² .

Имея в виду провал Ллойд-Джорджа в Глазго, Ленин писал в 1916 г.: "За открытыми социал-шовинистами массы уже не идут: Ллойд-Джорджа освистали в Англии на рабочих собраниях"³.

По инициативе Ллойд-Джорджа 17 - 19 марта 1915 г. в министерстве финансов (казначейство) состоялась чрезвычайная конференция с участием членов правительства, лидеров консервативной партии и делегатов 33 крупнейших профсоюзов. Она известна в истории как "казначейская конференция". По требованию буржуазии реформистское руководство тредюнионов пошло на новое предательство интересов рабочего

¹ Gallacker "Revolt on the Clyde", p. 90. 1936.

² Ленин. Соч. Т. XX, стр. 249.

³ Ленин. Соч. Т. XIX, стр. 312.

класса. Оно безоговорочно согласилось на "разводнение груда", лишив рабочих последнего легального средства защиты. Для наблюдения за выполнением "казначейского соглашения" была создана сеть совещательных комитетов из рабочих и предпринимателей, и во главе центрального совещательного комитета был поставлен Гендерсон, Рабочие назвали "казначейское соглашением "актом отречения". Чтобы "компенсировать" рабочих, Ллойд-Джордж от имени правительства обещал выполнить настойчивое требование рабочих о конфискации у буржуазии военных сверхприбылей. Но это обещание никогда не было выполнено. В июле 1915 г. правительство разрешило предпринимателям получать прибыль, равную довоенной, а кроме того оставлять в свою пользу 50% военной сверхприбыли. В 1916 - 1917 тт. эта ставка была постепенно снижена до 20%, так что предприниматель был обязан сдавать государству 80% военной прибыли. Но на деле этот закон умели обходить, и военные сверхприбыли предпринимателей были чудовищно велики¹ . "Казначейское соглашение" затруднило развитие стачечной борьбы, но ликвидировать ее не могло.

Среди забастовок, имевших место весной и летом, самой крупной по размерам была стачка южноуэльских горняков в июле 1915 г., когда бастовало 200 тыс. рабочих. Горняки требовали прибавки заработной платы в 32%, правительство давало 17 - 18%. Руководители профсоюза были на стороне правительства, но массы не пошли за ними. Сначала правительство хотело прибегнуть к репрессиям на основе "Закона о военном производстве", но затем отказалось от этой мысли, и Ллойд-Джордж и министр промышленности Рексимэн поехали в Кардиф на совещание с вождями южноуэльской федерации горняков (19 июля 1915 г.). Большинство требований горняков было удовлетворено.

II. ПЕРВАЯ КОАЛИЦИЯ

Боями на Ипре в ноябре 1914 г. заканчивается маневренный этап первой империалистической войны. На громадном фронте в 700 км война стала позиционной. Китченер писал 2 января 1915 г. фельдмаршалу Френчу: "Германские позиции во Франции должны рассматриваться как крепость, которая не может быть взята штурмом и которая также не может быть целиком блокирована, В итоге следует позиции эти сковать осадой, а операции развить где-нибудь в другом месте"² .

Часть правительства, в том числе Ллойд-Джордж и Черчилль, и часть военных и морских кругов поддерживали эту точку зрения. "Где-нибудь в другом месте" для них означало либо на Балканах либо в Малой Азии. Но большинство командного состава армии во главе с Френчем считало, что война может быть решена только разгромом германцев на западном фронте, и были против всякого отвлечения сил на восток. Сторонники первого плана получили название "восточников", а второго - "западников". Между ними в течение 1914 - 1916 гг. шла оживленная дискуссия и борьба. В этой борьбе играли роль не только военно-стратегические "соображения, но, как увидим дальше, и политические.

25 ноября 1914 г. У. Черчилль предложил произвести нападение на Малую Азию, считая такое нападение "идеальным методом защиты Суэцкого канала и Египта"³ . О подробной диверсии просило также и русское правительство 2 января 1915 года. Так возник план захвата Дарданелл, Босфора и Константинополя. Таким путем союзникам удалось бы удержать Балканы в своих руках, открыть доступ в Россию, а глав-

¹ Sidney and Beatrice Webb "History of Trade-unionism", p. 641. 1920.

² Лидель-Гарт "Правда о войне".

³ "Summary of the Report of the Dardanelles. Commission". p. 23.

ное - помешать германцам проникнуть на восток с целью использования ими мусульман против Англии.

Военный совет решил 13 января 1915 г. по предложению У. Черчилля подготовить дарданельскую экспедицию. Черчилль на ней очень настаивал, заявляя, что "важность результатов оправдывала бы большие потери"¹ . Вначале предполагалось, что экспедиция будет чисто морской. Но из опасения, что чисто морская операция может быть неудачной 16 февраля решили придать флоту крупные войсковые части. Эдуард Грей, защищая посылку войск к Дарданеллам, говорил, что "неудача морально была бы равна большому поражению на суше". Но Китченер, который меж тем подвергся большому нажиму "западников" и Френча, заявивших, что для "востока" нельзя давать ни одной дивизии, взял обратно свое согласие дать войска. Три недели тянулась борьба между "западниками" и "восточниками" по этому вопросу. Она кончилась частичной победой "восточников", которым удалось 10 марта 1915 г. получить у Китченера 2 дивизии для Дарданелл. Между тем Черчилль торопил командующего англо-французской эскадрой адмирала Робека форсировать Дарданеллы без десанта. 19 марта Робек на это решился, но его попытка кончилась крупной неудачей: из 18 больших судов, принимавших участие в форсировании проливов, 3 пошли ко дну на минных полях, 4 были подорваны, а остальные - отступили.

Теперь "удар по престижу" был уже не гипотетической угрозой, как это было в феврале, а настоящей реальностью. У правительства была альтернатива: либо отказаться от продолжения операций, примирившись с "потерей престижа", либо энергично продолжать операции, бросив в дело крупные силы.

Правительство Аcквита не сделало ни того, ни другого. Оно еще 3 недели продолжало колебаться, пытаясь примирить "восточников" и "западников". Время было упущено почти безвозвратно. Турки за это время успели с помощью германцев и австрийцев приготовиться к обороне.

Возобновляя операции в конце апреля 1915 г., английское правительство решило произвести десант в тылу турецких позиций, т. е. в северной и западной части Галлипольcкого полуострова. Для этой цели были направлены крупные части из Австралии, Новой Зеландии и Индии. Эта армия получила название "Анзак" (ANZ). Операция десанта была проведена неудачно, с большими потерями. Высадившиеся части попали буквально в мышеловку, откуда они не могли ни двинуться вперед, ни уйти назад.

Теперь борьба развернулась уже также среди "восточников". Одни, как Керзон, настаивали на продолжении галлипольской операции, другие, как Ллойд-Джордж, требовали отправки "Анзак" на Балканы, на помощь сербам, подвергнувшимся осенью 1915 г. новому натиску австро-германцев и болгар. "Западники" же требовали полного отказа от военных действий на Ближнем Востоке. Но этот вопрос пришлось уже решать новому правительству, ибо в мае 1915 г. либеральное правительство Асквита уступило место первому коалиционному правительству, состоявшему из либералов, консерваторов и лейбористов, под руководством того же Асквита.

Принятие либералами 2 августа 1914 г. предложения консерваторов о безоговорочной поддержке кабинета Асквита создало политическое положение, беспрецедентное в Англии, ибо, по существу, "оппозиция его величества'" в палате исчезла, между тем как кабинет не был коалиционным. "Цензурный режим" политической жизни привел к тому, что открытая критика правительства почти замолкла.

Первые месяцы консерваторы вполне послушно голосовали в обеих палатах по указанию своих лидеров. Но вскоре в их рядах начало про-

¹ "Summary of the Report of the Dardanelles. Commission", p. 37.

являться недовольство: они обвиняли правительство Асквита в том, что оно бросило Турцию в лагерь врагов Англии; в середине сентября их возмутила попытка Асквита внести гомруль в книгу статутов. Их раздражало и оскорбляло то, что правительство и Китченер не давали даже лидерам консерваторов точных и полных сведений о положении дел на фронте. Они, правда, получали "нелегально" информацию от своего друга, фельдмаршала Френча¹ , но именно эта информация и позволила им сравнивать истинное положение дел с тем, каким оно давалось в сводках Китченера. Они жаловались "а то, что правительство не сообщает им своих "тайных планов". Они утверждали, что либералы эксплоатируют в своих партийных выгодах "патриотизм" консерваторов, обязавшихся поддерживать правительство. Особенно часто стали раздаваться эти жалобы на так называемых "задних скамьях" консервативной фракции, среди аграриев и буржуазии, связанной с сельскохозяйственной промышленностью, в частности очень влиятельной пивоваренной промышленностью. Они выдвинули своими лидерами лорда Вальтера Лонга и вождя ольстерцев Кароона. Недовольство консерваторов находило выражение в критике партийного руководства, которое было сосредоточено в руках таких представителей тяжелой индустрии, как Бонар-Лоу (крупный железопромышленник и председатель ассоциации железоделательной промышленности Шотландии), как Остин Чемберлен, бывший главой крупнейшего оружейного предприятия в Бирмингаме. Консерваторы считали не совсем благополучным и положение на море. Бесспорно, что английский флот господствовал на морях, но борьба против германских крейсеров стоила англичанам чрезвычайно дорого, как и подводная война, которую вели германцы. Беззащитность Лондона и других городов при бомбардировках с воздуха, неумение защитить прибрежные города от нападений германских крейсеров также вызывали чувство недовольства правительством. Но еще более волновало консерваторов и большую часть буржуазии то обстоятельство, что несмотря на блокаду Германии английским флотом она продолжала получать через нейтральные страны большое количество товаров. С большинством этих жалоб адресовались к правительству, особенно к Черчиллю как ответственному за операции флота, за неудачи на суше делали ответственным Китченера. Говорили, что правительство Асквита плохо ведет войну, ибо в его среде много "пацифистов". Нападать открыто на Китченера было рискованно из-за его огромной популярности среди широких слоев буржуазии, особенно мелкой. Зато Черчилля консервативная пресса буквально травила, несмотря на то что в рядах правительства он был самым решительным германофобом.

Почему же консерваторы при таких условиях не пошли на коалицию с либералами, как это случалось в Англии в особо трудные периоды ее истории? Вопрос о коалиции обсуждался консерваторами не раз. Но Бонар-Лоу и другие лидеры консерваторов каждый раз отклоняли коалицию. Они опасались, что при наличии в палате у либералов большинства открытая коалиция с ними будет для консерваторов еще менее выгодна, чем та форма поддержки консерваторами правительства Асквита, которая установилась в первые дни войны. Они опасались, что коалиция, приведет к обострению партийной борьбы, а это в свою очередь приведет к перевыборам. Последнего же ни либералы, ни консерваторы ни за что не хотели, так как это означало бы конец "гражданского мира" также и со стороны рабочего класса. Вот почему парламент рядом отсрочек своих полномочий продлил свое существование на два с половиной года, т. е. до конца 1918 года. Но все же консерваторам и либералам пришлось в конце концов пойти на коалицию. Во второй половине мая 1915 г. Асквит и Бонар-Лоу согласились на сформирование первого коалиционного кабинета. Падение чисто либерального

¹ Beaverbrook "Politicians and the War 1914 - 1916".

кабинета и создание коалиции было итогом сложной и запутанной политической борьбы.

Как мы видели, консерваторы уже к началу 1915 г. пришли к мысли, что Асквит ведет войну недостаточно энергично и что им необходимо взять руководство войной в свои руки. Но как этого добиться без всеобщих выборов? С некоторого времени идея коалиции становится для них все более приемлемой. Это объясняется появлением в политической жизни Англии нового фактора: наметившегося в конце 1914 г. и все более растущего раскола в рядах либеральной партии.

Во главе группы либералов, оппозиционной Асквиту, становится Ллойд-Джордж, который, начав свою карьеру с "пробура"¹ , пацифиста, после своей антигерманской речи в 1911 г. постепенно превратился в энергичною империалиста, в "джинго", как говорят в Англии. Много написано о неудержимом и беспредельном честолюбии, карьеризме Ллойд-Джорджа. Эти черты, бесспорно, присущи ему. Но основное заключалось в том, что Ллойд-Джордж вполне сходился с консерваторами в вопросе о необходимости доведения войны до полного разгрома Германии. Ведь именно ему принадлежит знаменитая формула "knock-out blow" ("повалить врага на землю"). Он был согласен с консерваторами по ряду кардинальных практических вопросов, связанных с планами полного разгрома Германии. Это были вопросы о принудительной военной службе, о принудительном труде на военных предприятиях, об организации всего национального хозяйства, о новых взаимоотношениях с частями империи, о снабжении населения продовольствием. На все эти вопросы Асквит и его группа отвечали как старые традиционные фритреды: поменьше вмешательства государства, пусть "дела идут по-обычному".

Для консерваторов Ллойд-Джордж был тем более ценным союзником, что он был человеком крупных организационных талантов, большим демагогом и имел солидный стаж в деле одурачивания масс. Имея в виду именно последние черты Ллойд-Джорджа, Ленин во время войны дал ему замечательную характеристику: "Я бы назвал эту систему (социальной демагогии. - С. З.), - писал Ленин, - ллойд-джорджизмом, по имени одного из самых передовых и ловких представителей этой системы в классической стране "буржуазной рабочей партии", английского министра Ллойд Джорджа. Первоклассный буржуазный делец и политический пройдоха, популярный оратор, умеющий говорить какие-угодно, даже революционные речи перед рабочей аудиторией, способный проводить изрядные подачки послушным рабочим в виде социальных реформ (страхование и т. п.), Ллойд Джордж служит буржуазии великолепно и служит ей именно среди рабочих, проводит ее влияние именно в пролетариате, там, где всего нужнее и всего труднее морально подчинить себе массы"² . А война в большей мере чем мирная эпоха нуждалась в таком таланте. Рассчитывая с помощью группы Ллойд-Джорджа майоризировать фритредерское крыло либеральной партии, консерваторы пошли на коалицию.

Конфликт в рядах английской буржуазии принял конкретную форму "снарядного скандала". "Деловые круги" требовали у Асквита передачи дела снабжения из "рук военных" в руки "гражданских лиц". Ллойд-Джордж с самого начала стал на сторону "деловых людей", т. е. хозяев машиностроительной и химической промышленности. Главная военная квартира во Франции была также против Китченера. А за спиной всех недовольных Китченером стояла консервативная партия, в руках которой находилась пресса Нортклифа. Это была могучая коалиция против Асквита и его группы.

¹ В 1899 - 1902 гг., во время англо-бурской войны, Ллойд-Джордж возглавлял ту часть либералов, которая выступала против войны и в защиту буров.

² Ленин. Соч. Т. XIX, стр. 311.

Период с начала ноября 1914 по июнь 1915 гг. заполнен рядом внутренних правительственных кризисов, выражавшихся в частых столкновениях Китченера с Ллойд-Джорджем, Каждый раз тот и другой грозили отставкой или "подавали в отставку". Между тем на западном фронте Френч предпринял в апреле 1915 г. большое наступление, известное под названием "второй битвы при Ипре". В наступление была брошена "китченеровская армия", т. е. миллион бойцов, подготовленных и экипированных в течение осени и зимы 1914 - 1915 годов.

Добившись с громадными потерями ничтожного территориального выигрыша, Френч вынужден был прекратить наступление. Это была, по выражению Бивербрука, "страшно дорогая неудача". Нортклиф решил использовать эту неудачу для свержения правительства Асквита, ударив по Китченеру. 14 мая 1915 г. военный корреспондент "Таймса" полковник Репингтон напечатал статью о битве при Нев-Шапеле. В этой статье говорилось, что "недостаток британских снарядов явился роковым препятствием для наших военных успехов"¹ . А затем Нортклиф спустил с цепи против Китченера свою многотиражную желтую прессу во главе с черносотенной "Дейли Мейль".

19 мая Ллойд-Джордж послал Асквиту письмо, своего рода ультиматум, заявляя, что война дальше так вестись не может. Он требовал превращения "снарядного комитета" в особое министерство. В случае отказа он грозил уходом в отставку.

В эти же дни разразилось дело адмирала лорда Фишера, инсценированное опытной рукой консерваторов.

Адмирал Фишер являлся помощником Черчилля. Он был очень популярен в Англии, слыл "отцом" современного английского флота и ярым германофобом. К тому же он был, по выражению одного историка, "любимцем торийской партии".

14 июня 1915 г. Фишер, написав Ллойд-Джорджу и Асквиту заявление -об отставке ввиду якобы своего несогласия с дарданельской операцией, самовольно покинул работу и уехал в Шотландию, не оставив даже адреса. Все помощники Фишера в поданном ими заявлении целиком поддержали своего начальника. Военно-стратегические мотивы, выдвинутые Фишером при уходе, были только предлогом, ибо деловые и личные отношения Фишера с У. Черчиллем, как показывают мемуары Фишера, были превосходны.

Бесспорно, что в основе этого демонстративного демарша лежали политические мотивы: желание нанести удар Асквиту путем удаления Черчилля. В своем меморандуме от 19 мая Фишер требовал себе неограниченной власти в адмиралтействе, а морской министр ("гражданский лорд адмиралтейства") "должен, - по его мнению, - ограничиваться только политикой и парламентской процедурой"² . Асквит в конце концов решил защищать Черчилля и согласился на отставку Фишера. Но консерваторы не дали ему этого сделать и выступили в защиту Фишера. На "задних скамьях" консервативной партии недовольство Асквитом было перенесено и на Бонар-Лоу, которого упрекали в уступчивости либералам. В их рядах готовился бунт против Бонар-Лоу. Последний не хотел предавать конфликт огласке, боясь отрицательного влияния его на решение Италии примкнуть к Антанте. В связи с этими обстоятельствами лидеры консерваторов пришли к мысли о необходимости создать коалицию. С этим согласился и Ллойд-Джордж, Но Асквит не шел на коалицию. Тогда на совещании вождей консерваторов 17 мая было решено потребовать ультимативно от Асквита коалиции. В случае отказа ему угрожали внесением в парламент резолюции недоверия, что означало бы разрыв "гражданского мира" и новые выборы, которых боялись по разным причинам как либералы, так и тори.

¹ Repington "The first world War 1914 - 1918". p. 35

² The Earl Oxford and Asquith. Memories and reflections, p. 111-112.

В такой обстановке Асквиту не оставалось иного выходами 19 мая он дал свое согласие на коалицию, пригласив в нее также лейбористов и ирландцев. Последние отказались от участия в правительстве, а в рядах лейбористов предложение Асквита вызвало дискуссию. Асквит убеждал лейбористов, что единственной целью коалиции является успешное окончание войны. На совместном совещании исполкома Рабочей партии и ее парламентской фракции предложение Асквита было принято 17 голосами против 11¹ . Оппозиция, шедшая главным образом со стороны "независимцев" не была принципиальной. Сноуден, например, просто считал, что неформальное сотрудничество с правительством лучше открытого, оформленного. В коалиционный кабинет вошли 3 лейбориста: Гендерсон, Брейс и Джордж Роберте. Гендерсон получил портфель министра просвещения, но фактически работал как советник правительства по рабочему вопросу.

Гораздо труднее было договориться о распределении портфелей с консерваторами. Переговоры затянулись на две недели. В новом кабинете было 11 либералов и 8 консерваторов. Либералы сохранили за собой все важнейшие посты. Группа асквитианцев: Асквит, Китченер, Эдуард Грей, Мак-Кена и др. - заняла самые ответственные посты. Очень пострадали либералы-фритредеры, которым пришлось уйти из кабинета. Ллойд-Джордж получил министерство снабжения, вскоре созданное решением парламента, но в целом группа его сторонников не усилила своих позиций в кабинете. Консерваторы из первоклассных постов получили только один - морское министерство, которое было поручено Бальфуру. Бонар-Лоу получил министерство колоний, хотя претендовал на министерство финансов. Но именно туда либералы не хотели пускать Бонар-Лоу, человека издавна известного в качестве ярого протекциониста. Больше всего пострадал Черчилль, которого консерваторы категорически требовали убрать из морского министерства несмотря на попытки Асквита и части консерваторов защитить его. Черчилль получил третьестепенный пост в кабинете. Консерваторы очень настойчиво требовали себе также влиятельных постов в Ирландии и кое-чего добились. В общем рядовые тори были недовольны тем местом, которое их партия заняла в кабинете.

Ллойд-Джордж получил при создании министерства снабжения широчайшие, почти диктаторские полномочия. Закон о военной промышленности от 2 июля 1915 г. установил полный контроль министра снабжения в предприятиях военной промышленности; он запрещал стачки и локауты, требовал передачи спорных дел на арбитраж министерства промышленности, отменял "профсоюзные правила" и вводил, по существу, принудительный труд, ибо запрещал рабочим покидать предприятия без разрешения владельцев. Он устанавливал для решения всех споров рабочих с хозяевами особые трибуналы. Даже часть либералов протестовала против этого закона. Бывший министр либерал Гобхауз сказал, что закон вводит принудительный труд, а ирландский либерал Диллон назвал министра снабжения "погонщиком рабов" ("Slave-driver"). Но лидеры лейбористского движения все же дали этому "рабскому закону", как его называли рабочие, свою санкцию.

Бесспорно, что под руководством Ллойд-Джорджа снабжение армии было значительно улучшено. Но нельзя, с другой стороны, не видеть того, что уже Китченер заложил основы роста военной промышленности. К осени 1915 г. первые крупные успехи в этой области стали чувствоваться. Ллойд-Джордж широко привлек в свое ведомство все "живые силы страны" (употребляя русское выражение), т. е. "капитанов индустрии", "деловых людей". С этой точки зрения первой коалиции как будто не угрожала опасность.

¹ Carl Brand "British Labour and War-Time Coalition". The American Historical Reviem. 1930. V. 35, pf. 524.

III. ВТОРАЯ КОАЛИЦИЯ И РАСКОЛ ЛИБЕРАЛЬНОЙ ПАРТИИ

Ход войны выдвигал новые острые политические вопросы. Одним -из таких важнейших вопросов с лета 1915 г. стал вопрос об обязательной военной службе, или, как говорили в Англии, о конскрипции.

До середины 1915 г. приток добровольцев в армию не .возбуждал опасений. В армию записалось около 3 млн. человек. На фронте было уже 35 английских дивизий. Но поражение России весной и летом 1915 г. и громадные потери "китченеровской армии" в боях под Лоосом осенью 1915 г. поставили по-иному вопрос о наборе. К тому же приток добровольцев стал ослабевать. Уже в июле 1915 г. большинство консерваторов в кабинете, а также Ллойд-Джордж и Черчилль пришли к мысли, что конскрипцию необходимо провести в самый короткий срок. Во второй половине 1915 г. они дважды подавали соответственные меморандумы Асквиту. Но Асквит и Китченер отклонили эти требования. Внутри кабинета создалась настолько напряженная обстановка, что "свободная дискуссия в полном составе кабинета привела бы, - говорит Черчилль, - к взрыву правительства"¹ .

Джингоистская пресса в стране вела кампанию за конскрипцию. Но Асквит колебался. Именно в эти дни его правительство получило укрепившуюся за ним кличку "Wait and see" ("Подождем - увидим"). Некоторые объясняют нерешительность и колебания Асквита тем, что он был в английской политике "последним гладстонианцем". Этот момент играл, конечно, некоторую роль. Но дело было в том, что Асквит очутился между молотом и наковальней, между требованиями "конскрипционистов" и отношением к обязательной военной службе рабочего класса. Бесспорно, что весь рабочий класс Англии, в том числе даже "патриоты" и оборонцы в его среде, был решительно против конскрипции.

Это объясняется не только либеральными традициями Англии, которая никогда в своей истории не знала принудительной военной службы. У рабочих было вполне основательное опасение, что конскрипция для армии повлечет за собой "индустриальную конскрипцию", т. е. открытое введение принудительного труда на заводах и фабриках. Ряд законов правительства о военной промышленности во второй половине 1915 г. устанавливал режим, весьма' сходный с принудительным трудом. Так например, по закону от 2 июля 1915 г., рабочие не могли уходить с завода и поступать на другой без получения от владельца "отпускного удостоверения" ("leaving-certificate"). Рабочие без таких удостоверений не принимались на работу раньше 3 месяцев после их ухода с последнего места работы. На "казначейской конференции" в марте 1915 г. Ллойд-Джордж заикнулся как-то о принудительном труде. Рабочие, конечно, не забыли этого, тем более что черносотенная пресса им об этом напоминала почти каждый день.

В сентябре 1915 г. конгресс тредюнионов решительно протестовал против конскрипционной агитации. В. И. Ленин прекрасно характеризовал обстановку, в которой протекала борьба за обязательную воинскую повинность. Он писал: "В Англии политическая свобода до сих пор была несравненно шире, чем в других странах Европы. Буржуазия здесь всех более привыкла управлять и умеет управлять. Отношения между классами развитее и во многих отношениях яснее, чем в других государствах. Отсутствие обязательной воинской повинности делает народ свободнее в вопросах об отношении к войне в том смысле, что каждый волен отказаться вступать в войско, и поэтому правительство... вынуждено напрягать все усилия, чтобы развить "народный" энтузиазм к войне" ² .

¹ Winston Churchill "The world crisis 1916 - 1018", Part I. P. 238.

² Ленин. Соч. Т. XVIII, стр. 138.

Асквит пошел по обычному для него пути компромисса и согласился на план, известный под названием "схемы Дерби". Она была введена 11 октября. Лорд Дерби характеризовал ее как "последнее усилие на основе добровольчества". Задача сводилась к тому, чтобы путем усиленной личной агитации побудить записаться в армию мужчин в возрасте от 18 до 40 лет. Предполагалось, что в первую очередь будут взяты неженатые. Рабочие военной промышленности получали отсрочки. Сначала это "последнее усилие" дало некоторые результаты. Но к концу декабря 1915 г. стало ясно, что "схема Дерби" не обеспечит нужного для 1916 и 1917 гг. числа людей. В кабинете возобновился кризис. Но к тому времени и Китченер изменил свою точку зрения и согласился на конскрипцию.

В начале января 1916 г. Асквит внес билль об обязательной военной службе для холостяков и вдовцов в возрасте от 18 до 40 лет. Билль встретил оппозицию в кабинете и в парламенте. В кабинете против билля были либералы: Мак-Кена, тогда министр финансов, Ренсимэн, министр торговли, и Джон Саймон, министр внутренних дел. Они считали, что изъятие рабочей силы из английского хозяйства приняло уже опасные размеры, и упрекали военное командование в чрезмерном расточительстве человеческих жизней на фронте. Эти либералы защищали интересы тех групп английской буржуазии, которые были связаны с невоенными отраслями хозяйства, т. е. с такими, где рабочие не получали отсрочек и изъятий, как это было в военных. Несмотря на оппозицию билль был принят 24 января 1916 г. 383 голосами против 36. Это был первый военный закон об обязательной службе. Он был, как мы видели, результатом асквитовской тактики компромиссов.

Билль был встречен враждебно не только в парламенте, но и вне его, в первую очередь со стороны рабочего класса. Настроение рабочих было столь враждебно биллю, что даже конференция лейбористских вождей 6 января 1916 г. большинством двух третей обязала лейбористскую фракцию оказывать оппозицию биллю во всех стадиях его прохождения. В силу этого Гендерсон и два других министра-лейбориста подали заявление об отставке¹ . Но Асквит, дав гарантию, что правительство не будет никогда стремиться к промышленной конскрипции, уговорил лейбористов остаться в кабинете до решения этого вопроса на конференции лейбористской партии, которая должна была собраться в конце января 1916 г. в Бристоле.

Конференция эта состоялась 21 - 28 января 1916 года. Это была первая за время войны национальная конференция Рабочей партии. За поддержку войны и правительства было подано 900 тыс. голосов, против - 602 тысячи. Против военного закона было подано 1356 тыс. голосов, а против всякой "конскрипции" (в том числе и промышленной) весь конгресс высказался единогласно-1600 тыс. голосов. Даже "Times" вынужден был признать факт безоговорочной враждебности рабочих к конскрипции. "Было действительно совершенно ясно, - писал "Times", - что чувства рабочих в целом были против принудительного закона". Несмотря на систему голосования "блоком" бристольский конгресс четко выявил антивоенные настроения рабочих.

Но, к сожалению, выразителями антивоенных настроений рабочего класса были не революционные социалисты, а гнилые, мелкобуржуазные социал-пацифисты из Независимой рабочей партии. Что это так, видно из того, что Независимая рабочая партия не только не порвала с социал-шовинистским Международным социалистическим бюро, но всячески его поддерживала. На Циммервальдскую конференцию должна была ехать Брэс-Глезиер от Независимой рабочей партии, и Фейрчальд - от Британ-

¹ Carl Brand "British Labor and war time coalition", p. 527.

ской социалистической партии, но правительство не дало им паспортов. Когда, наконец, после долгой задержки британской цензурой в Англию прибыли документы Циммервальдской конференции, Независимая рабочая партия присоединилась к ним с существенной оговоркой: она-де не одобряет осуждения Циммервальдом социалистов-шовинистов¹ . К созданию исполнительной социалистической комиссии "независимцы" отнеслись отрицательно, продолжая считать Международное социалистическое бюро международным центром.

На Кинтальской конференции английские представители тоже не присутствовали, так как правительство не дало им паспортов. Независимая рабочая партия примирялась и с этим. Таким образом, она показала себя в 1915 - 1916 гг. стоящей даже несколько правее чем большинство Циммервальда.

Только во второй половине 1916 г. Независимая рабочая партия, недовольная тем, что Международное социалистическое бюро никак не реагировало на поворот от империалистической войны к империалистическому миру, заявила, что поддерживает программу мира циммервальдского большинства и упрекнула Международное социалистическое бюро в невыполнении им своих обязанностей. Прекрасную оценку пацифизма Независимой рабочей партии дали левые циммервальдисты в проекте резолюции 1916 г., редактированном Лениным: Независимая рабочая партия и тому подобные "стараются сами уйти и народные массы отвлечь от действительных фактов жизни, гоняясь за миражем "демократического мира", долженствующего дать народам и Соединенные Штаты Европы, и обязательные третейские суды, и разоружение, и демократизированную дипломатию и т. д. Все это на самом деле есть - обман народных масс, затушевывание и прокрашивание жестоких фактов мировой политики"² .

Более решительную антивоенную позицию чем Независимая рабочая партия занимала в 1915 - 1916 гг. Британская социалистическая партия, несмотря на то что до весны 1916 г. ее руководство было в руках Гайндмана. В ее рядах большинство, возглавляемое Маклином, Фейрчальдом и Т. Ротштейном, занимало хотя и непоследовательную, но все же антивоенную позицию. Британская социалистическая партия вопреки протесту Гайндмана выделила особого секретаря для связи с бернской интернациональной социалистической комиссией.

Весной 1916 г. в Британской социалистической партии произошел раскол с шовинистической группой Гайндмана, которая была изгнана из партии. После этого революционное развитие Британской социалистической партии пошло свободнее и быстрее. Особенно могучим толчком для нее послужила Великая Октябрьская революция, когда Британская социалистическая партия решительно стала на защиту Октября.

Агитация конскрипционистов вызвала появление ряда обществ по борьбе с войной и обязательной военной службой. Среди них наиболее известным было Товарищество по борьбе с принудительной военной службой. Его члены отказывались от военной службы, но мотивы отказа не всегда были классовые, социально-политические, а часто религиозно-этические. Правительство без всякого суда сажало антимилитаристов в тюрьмы, где с ними обращались с чрезвычайной жестокостью и цинизмом. Таких "сознательных противленцев" было несколько десятков тысяч, преимущественно рабочих.

Именно их имел в виду Ленин, когда говорил, что "в Англии по-

¹ Carl Brand "British Labor and the International". Journal of Modern History. V. III, N 1, march 1936.

² Ленин. Соч. Т. XIX, стр. 436. Приложения.

сылают на каторгу за печатные призывы не идти в войско"¹ и что в Англии "все тюрьмы переполнились социалистами"² .

В начале войны появилась умеренная буржуазная пацифистская организация - "Союз демократического контроля". Эта организация имела программу, "состоящую в мире, разоружении, предоставлении всем областям по плебисциту решать вопрос о своей судьбе и демократическом контроле над внешней политикой"³ . В конце 1917 г. важнейшие пункты этой программы вошли в "программу мира" американского президента Вудро Вильсона.

В начале 1917 г. "Союз демократического контроля" имел 117 местных отделений и насчитывал 300 тыс. членов. Во главе его стоял известный публицист Морель. Этот "исключительно честный и смелый", как его называет Ленин, буржуазный пацифист, еще в начале войны написал книжку "Как вспыхнула война", в которой "разоблачает свое правительство, доказывая лживость ссылок на то, будто причина войны нарушение нейтралитета Бельгии, будто цель войны разрушение прусского империализма и т. д. и т. п."⁴ .

Первый военный закон только на один месяц приостановил агитацию за введение всеобщей военной службы. В конце февраля 1916 г. "пресса Нортклифа" возобновила свою кампанию. К весне 1916 г. мобилизация и подготовка армий шли сравнительно неплохо. Английская армия насчитывала к этому времени 71 дивизию. Помимо того доминионы дали 12 дивизий. Всего в армии числилось около 5 млн. человек. Однако английские империалисты этим не удовлетворились. Они готовились к большому наступлению летом на западном фронте. К тому же "восточники", влияние которых росло по мере увеличения неудач основной армии на западном фронте, не собирались уходить с востока. Наоборот, они хотели расширить свои операции на Балканах, в Месопотамии и в Палестине. По их настоянию англо-французский десант уже в октябре 1915 г. высадился в Салониках, положив начало крупной экспедиции, известной под названием Салоникской. В Месопотамию в начале 1916 г. было послано 5 новых дивизий, а на Синайском полуострове шло накопление сил, подготовка для движения в Палестину.

Не менее важным основанием для английской буржуазии требовать всеобщей воинской повинности было желание перейти к полной милитаризации страны, нанести решительный удар всем противникам войны и дать в руки государства весь арсенал принуждения. Сторонники Ллойд-Джорджа в лице либерального военного комитета парламента приняли 21 марта резолюцию о том, что "принцип принуждения должен быть распространен на женатых людей". Семейные мужчины тоже требовали "вычесывания" неженатых, т. е. посылки в армию всех неженатых мужчин, еще оставшихся на заводах и предприятиях.

28 марта консерваторы потребовали от правительства внесения в недельный срок нового военного билля. Асквит колебался. В начале апреля он заявил в палате, что "правительство не может придти к решению ввиду разногласий в его рядах и что если не будет достигнуто соглашение, результатом будет крах правительства, что было бы величайшим национальным несчастьем". В верхней палате лорды начали резкую кампанию против правительства. Лорд Мильнер, один из столпов консервативного империализма, заявил, что "коалиция разочаровала страну", а лорд Солсбери сказал, что лучше было бы правительству уйти в отставку. В эти месяцы популярным стал лозунг конскрипционистов "Do it now" ("Сделайте это сейчас, немедленно"), противопоставляемый лозунгу "Wait and see". Асквит все еще цеплялся за принцип доброволь-

¹ Ленин. Соч. Т. XVIII, стр. 205.

² Лен и н. Соч. Т. XX, стр. 249.

³ Ленин. Соч. Т. XVIII, стр. 140.

⁴ Там же.

чества. Наконец 20 апреля он внес в палату билль, предоставлявший правительству право принудительного набора 200 тыс. человек. Билль, явившийся компромиссом, встретил со стороны большинства палаты такую оппозицию, что Асквит взял его обратно и 3 мая внес новый билль, вводивший обязательную военную службу для всех мужчин в "возрасте от 18 до 41 года. Предложение некоторых консерваторов распространить билль на Ирландию, где только что было подавлено национальное восстание, вызвало даже возражение Кареона, который с раздражением и горечью сказал, что ирландцы все равно не дадут солдат. Второй военный билль был принят в мае 1916 г., и этим была в основном закончена борьба по этому вопросу в лагере буржуазии.

Решение вопроса о конскрипции не облегчило трудного положения правительства Асквита. Война шла пока неудачно для союзников. Дарданельская и галлипольская операции кончились неудачей. В больших наступательных операциях на западном фронте в 1915 и 1916 гг. англичане потеряли '945 тыс. бойцов. Все эти операции были неудачны. Новое недовольство и опасение вызвал ход сравнительно небольшой военной операции - месопотамской. После блестящего начала 1914 г. генерал Тоунсхенд со всей своей дивизией был окружен в конце 1915 г. турками в Куте. Посланные ему навыручку 5 новых дивизий в течение нескольких месяцев не могли продвинуться к Куту из-за отсутствия транспорта. Между тем Тоунсхенд был вынужден 29 апреля 1916 г. сдаться в плен с остатками своей дивизии. Особую тревогу вызвала в этой экспедиции военно-организационная и снабженческая сторона. К весне 1916 г. стали известны и некоторые факты чудовищной небрежности, непредусмотрительности военных и гражданских властей Англии и Индии, ответственных за месопотамскую операцию.

Следственная комиссия, назначенная в связи с "месопотамским скандалом", приводит в своем отчете следующее показание военного врача Картера об условиях, в которых находились раненые и больные солдаты, участвовавшие в боях в Месопотамии. "Я стоял, - говорит Картер, - на мостике госпитального судна вечером, когда пришел пароход "Меджидие". "Меджидие" тащил на буксире 2 стальные баржи, не имевшие, насколько я могу припомнить, никакого прикрытия от дождя. Когда этот пароход со своими 2 баржами подошел к нам, я увидел, что и тот и другие были доотказу набиты людьми. Баржи были отцеплены, и "Меджидие" стала рядом с нами. Когда она была от нас на расстоянии примерно 300 - 400 ярдов, она выглядела словно разукрашенная канатами. Когда она была привязана к нашему судну, зловоение стало невыносимым, и я увидел, что то, что я принял за канаты, были на самом деле высохшие сталактиты человеческих испражнений. Больные были набиты в такой тесноте, что они не могли отправлять своих естественных нужд на краю корабля, и одна сторона его вся была покрыта сталактитами человеческих испражнений. Я увидел некоторое количество людей, стоявших выпрямившись или на коленях на самом краю корабля. Затем мы увидели множество людей, валявшихся вповалку: кто с одеялом, кто без него. Они валялись в луже дизентерийных экскрементов размером в 30 квадратных футов. С ног до головы они были покрыты дизентерийным калом"¹ . Другой крупный военный врач - Клоф, много лет служивший в Индии, говорил в комиссии: "Что-либо более позорное, чем беззаботность и отсутствие внимания к больным солдатам в Индии, невозможно себе вообразить"² .

Внешняя политика правительства Асквита и Эдуарда Грея на Балканах также была полна неудач. Болгария перешла на сторону Германии. Сербия была брошена на произвол судьбы и разгромлена. Греция все больше уходила из-под влияния Антанты. Особенно недовольно было

¹ Ллойд-Джордж "Военные мемуары". Т. I-II, стр. 541.

² "Report on the Messopotamian operation", p. 73.

правое крыло консерваторов. Их вождь Карсон в сентябре 1915 г. демонстративно вышел из правительства и повел ожесточенную критику правительства в палате.

Летнее контрнаступление англичан на западном фронте, предпринятое в целях ослабить нажим германцев на Верден и известное под названием боев на Сомме, не дало никаких существенных стратегических успехов, а стоило чрезвычайно дорого. По выражению Лидель-Гарта эта "кампания стала кладбищем китченеровской армии".

Внутренняя политика правительства также вызывала недовольство консерваторов и большинства буржуазии. Они упрекали Асквита в нерешительности, чрезмерной уступчивости к революционным элементам страны. Два обстоятельства особенно беспокоили буржуазию- новая волна стачек с весны 1916 г. и положение в Ирландии.

В конце 1915 и в начале 1916 г. в фокусе борьбы консерваторов и группы Ллойд-Джорджа был Китченер. Его теперь сделали козлом отпущения за все неудачи 1915 и 1916 годов. Во вторую половину 1916 г. политическая борьба в лагере буржуазии оформилась, как и борьба против "большого кабинета", за "малый", деловой военный кабинет А так как человеком, олицетворявшим существовавшие методы ведения войны был Асквит, то атака была направлена против него.

В своей политике на Балканах и на Ближнем Востоке Англия в течение 1915 г. терпела сплошные неудачи. Вопрос о судьбе неудачной галлипольской экспедиции вызвал острые разногласия, почти раскол в рядах консерваторов. Лидеры консерваторов Бонар-Лоу, Карсон Остин Чемберлен были за немедленную эвакуацию Галлиполи и за сосредоточение всех сил на западном фронте. Другая часть консерваторов (Керзон, Бальфур, Лэнсдоун, Биркенхед) была за продолжение операций в Галлиполи любой ценой во имя сохранения престижа Великобритании на мусульманском Востоке. В этом размежевании тори чувствуются более фундаментальные разногласия чем только военно-стратегические. Тори-"западники" - это представители тяжелой промышленности, видевшие в Германии в первую очередь промышленного соперника. Поэтому только в полном разгроме ее они видели серьезный шанс вернуть Британии былую промышленную и торговую монополию. Другая часть тори - люди, вроде Лэнсдоуна и Керзона, - это преимущественно титулованная торийская знать, лендлорды. К вопросу о британской гегемонии они подходили с "имперского конца", с точки зрения сохранения и расширения прежде всего колониальной империи. Они допускали, что разгромить Германию на западе, пожалуй, не удастся, что мир будет компромиссным, а в таком случае единственным шансом в дальнейшей послевоенной борьбе с Германией будет имперская мощь Британии.

Каждая из этих основных групп английской буржуазии выражала одну из двух главных целей, из-за которых английский империализм вел войну. Ленин много раз в своих работах указывал на эти две цели. "Англия воюет, - писал он в 1916 г., - за то, чтобы ограбить колонии Германии и разорить своего главного конкурента, который бил ее беспощадно своей превосходной техникой, организацией, торговой "энергией, бил и побил так, что без войны Англия не могла отстоять своего мирового господства"¹ .

В своем произведении "Война и российская социал-демократия", написанном во время войны, Ленин говорит: "Захват земель и покорение чужих наций, разорение конкурирующей нации, грабеж ее богатств.. - таково единственное действительное содержание, значение и смысл современной войны"² . Ленин не раз указывал, что могущество Англии в свое время опиралось на промышленную и на колониальную монополию.

¹ Ленин. Соч. Т. XIX, стр. 281.

² Ленин. Соч. Т. XVIII, стр. 61.

"Если промышленная монополия Англии разрушена, - писал он, - то колониальная не только осталась, но чрезвычайно обострена, ибо вся земля уже поделена!"¹ . Англия боролась за восстановление своего значения как промышленной страны и за сохранение колониальной монополии.

"Имперская" группа консерваторов поддерживала Черчилля и Китченера, которые были решительно против эвакуации Галлиполи. Асквит, как обычно, и в этом случае, по английскому выражению, "сидел на заборе".

В первые дни ноября сербская армия под давлением германо-австрийской и болгарской армий оставила последние районы своей страны. 3 - 4 ноября 1915 г. правительство переживало кризис. Асквит согласился отправить Китченера в Галлиполи, предоставив ему решить на месте вопрос об эвакуации оттуда английской армии. Это был способ освободиться от Китченера. Он предполагал, что Китченер не вернется в Лондон и тем самым напор консерваторов на правительство ослабеет. Но Бонар-Лоу, не дожидаясь доклада Китченера, потребовал 7 ноября ультимативно эвакуации Дарданелл и Галлиполи, угрожая разрывом коалиции. Асквит вынужден был уступить. Уинстон Черчилль, видя крушение своей "передовой политики", подал в отставку и уехал на западный фронт командовать гренадерским батальоном.

Чем объяснить упорную и злобную борьбу тори против Китченера? В первые месяцы войны Китченер был весьма популярен и у тори как "великий солдат" и к тому же человек консервативных взглядов. Они рассматривали его присутствие в кабинете Асквита как могучий противовес "пацифистам" - членам кабинета. Но вскоре, уже в конце 1914 г., отношения Китченера с тори стали быстро портиться. Объясняется это рядом причин: здесь были разногласия по вопросам военного снабжения, вопрос о конскрипции, о дарданельской и галлилольской операциях. Немаловажную роль в этом сыграли также претензии Китченера на непосредственное руководство военными операциями на западном фронте. Против этой претензии решительно восставал фельдмаршал Френч. Консерваторы также боролись за ограничение функций Китченера. В результате этой борьбы от военного ведомства было отнято и передано Ллойд-Джорджу военное снабжение, а в генеральный штаб был посажен крупный" специалист фельдмаршал Робертсон² . У Китченера осталась одна функция - организация военных сил внутри страны. Но борьба продолжалась, и консерваторы и Ллойд-Джордж продолжали требовать ухода Китченера. Консерваторы не могли простить Китченеру, что он обманул их надежды иметь в его лице в кабинете Асквита "своего человека" и что, войдя в кабинет, он сблизился с Асквитом и Э. Греем, оказывая им активную поддержку. Асквит долго не хотел расстаться с Китченером. Вынужденный в начале ноября 1915 г. пойти на уступки в этом вопросе, он все же не хотел допустить перехода военного министерства ни в руки Ллойд-Джорджа, ни в руки Бонар-Лоу. Поэтому он просил их согласиться на назначение его временным заместителем Китченера, на что получил отказ. Так пост Китченера пока не был замещен.

В связи с тем, что Китченер вскоре дал согласие на эвакуацию Галлиполи, на конскрипцию, так как его функции были сильно урезаны, то атака консерваторов против него с начала 1916 г. ослабела. В мае 1916 г. правительство решило отправить Китченера в Россию, чтобы наладить ее снабжение. 5 июня 1916 г., утром, он сел на крейсер "Хемпшир", чтобы через Мурманск попасть в Петроград. Вечером того же дня крейсер "Хемпшир" наткнулся на мину и затонул в несколько минут. Спаслось только 12 человек, но среди них Китченера не было.

¹ Ленин. Соч. Т. XIX, стр. 303.

² Field-Marshal sir William Robertson "Soldiers and Statesmen" Vol. I, p. 167 - 168.

По настоянию консерваторов на пост военного министра был назначен Ллойд-Джордж, а министерство снабжения перешло к одному из "деловых людей" Ллойд-Джорджа - Адисоону. Это была победа блока консерваторов и Ллойд-Джорджа над Асквитом. С приходом Ллойд-Джорджа в военное министерство партийная борьба в рядах буржуазии усилилась. Она привела в конце 1916 г, к новому правительственному кризису, завершившемуся падением Асквита, расколом либералов и образованием второй коалиции во главе с Ллойд-Джорджем.

Английская буржуазия во время войны старательно и очень искусно скрывала от масс подлинные цели войны. Она умело играла в своих корыстных интересах на лучших, благороднейших инстинктах и чувствах английского народа. С помощью социал-патриотов английская буржуазия убеждала народ в том, что война идет в защиту идеалов цивилизации, в защиту права, справедливости, в защиту малых наций. Она умело разжигала в народе ненависть к германскому империализму. Надо сказать, что в этой антигерманской пропаганде было сказано много верного о кайзеровской Германии. Со стороны английской буржуазии ложью было не то, что она с помощью Нортклифа и других говорила об этом: обманом народа и ложью было то, что "правда о германцах" служила английской буржуазии для маскировки ее собственных грабительских целей, ее собственной подлости и жестокости, ее лицемерия и цинизма. Ленин писал в письме к американским рабочим: "Если германские разбойники побили рекорд по зверству своих военных расправ, то английские побили рекорд не только по количеству награбленных колоний, но и по утонченности своего отвратительного лицемерия"¹ .

О подлинных целях и причинах войны английская буржуазия говорила не на открытых патриотических митингах и рабочих собраниях, а на более узких совещаниях и собраниях: в особых комиссиях, в парламенте, на конференциях с союзниками и т. д.

Вот некоторые факты, характеризующие эти методы антигерманской пропаганды английской буржуазии.

5 августа Асквит рассказывал в парламенте о германских предложениях, сделанных Англии за 3 дня до войны, -сохранить нейтралитет. Асквит назвал эти предложения "бесчестными, гнусными, ибо они были сделаны государством, которое в тот же самый момент извещало о своем намерении нарушить силой свои обязательства, принятые им по договору, и пригласило нас сделать то же самое. Если бы мы, - продолжал с негодованием Асквит, - только даже замедлили с отрицательным ответом на них или приняли бы их всерьез, то мы как правительство покрыли бы сами себя бесчестием"² .

Когда в Англии стали известны слова германского канцлера Бетман-Гольвега, сказанные им в беседе с английским послом Гошеном, о том, что договор о нейтралитете Бельгии является только "клочком бумаги", в Англии разразилась буря негодования. .После разрушения германцами бельгийского культурного центра, города Лувена, названного в английской прессе "Оксфордом Бельгии", со страниц английских газет не сходили слева "гунны", "вандалы", "варвары". В сентябре и октябре 1914 г. Асквит и Бонар-Лоу проводили в стране так называемую "воспитательную кампанию" о причинах и целях войны. Во время ее Асквит в Кардифе сказал, что,поведение германских войск "достойно самых черных анналов в истории варварства". А Бонар-Лоу, говоря о кайзере как виновнике войны, воскликнул: "Человек, который вызвал эту войну, должен иметь душу сатаны... так пусть та проклятая система, за которую он стоит, погибнет от меча!" С особой силой вел антигерманскую агитацию Уирстон Черчилль. Он не раз напоминал своим слушателям историю

¹ Ленин. Соч. Т. XXIII, стр. 180.

² "Selected Speeches on Foreign Policy", p. 526.

прусского милитаризма и восклицал: "Германия в трех последних больших войнах, которые она вела¹ , была ужасом для Европы и вызовом ей. Когда германский флот в декабре 1914 г. ночью подверг бомбардировке английские города, убив и ранив сотни женщин и детей, Черчилль в письме к мэру города Скарборо использовал этот факт для антигерманского выступления. Он писал тогда: "Какие бы военные подвиги германский флот ни совершил в дальнейшем, но клеймо убийц детей Скарборо останется несмываемым пятном на их офицерах и рядовых матросах на все времена, пока моряки будут плавать по морям"² . А. Бонар-Лоу сказал тогда же, что этот "разбойничий набег" "заставил британский народ понять, что он борется не со сверхчеловеком (намек на тогдашние претензии германского милитаризма. -С. З.,), а с диким зверем (wildbeast)". Другой вождь консерваторов, Бальфур, в этой же связи сказал: "Если бы сверхчеловек появился среди нас, его легко было бы передать в руки полиции; но "сверхгосударство" - это абсолютно несовместимо с истинным понятием о великом сообществе наций". Когда пришли в Англию первые сведения о тяжелом положении английских пленных в германских концентрационных легерях, о жестоком обращении с ними, Китченер сказал, что Германия "унизилась до актов, которые навсегда пятнают позором ее военную историю и которые могут поспорить с варварской жестокостью дервишей Судана".

Очень умело играл на демократических чувствах английского народа Ллойд-Джордж. На большом антигерманском митинге 18 октября 1914 г. в Эдинбурге Ллойд-Джордж, говоря о расистских претензиях германского империализма, указывал, что величайшие культурные ценности, литература и искусство были даны малыми нациями. Он сравнивал благородное отношение русского народа к болгарам в XIX в. с грубым, бесстыдным отношением Бисмарка к малым нациям. "Германская цивилизация, - говорил он, - была всегда грубой и материалистичной"³ . Ему помогал либерал Эдуард Грей, министр иностранных дел. На банкете иностранных журналистов в конце 1916 г. он говорил: "Германия всегда была великим анархистом, который ломал все барьеры, построенные цивилизацией, чтобы ограничить ужасы войны какими-то рамками". Ллойд-Джордж хорошо разъяснил практическое значение такой пропаганды для английской буржуазии. В конце 1914 г. он сказал в палате: "Мы защищаемся. Поэтому мы сможем создать большую армию, Для агрессивной войны мы не смогли бы собрать даже десятой части того, что мы имеем сейчас. Вернейшим средством установить на земле мир является, - продолжал он, - сделать для нарушителя мира его дорогу слишком трудной и рискованной"⁴ .

Поведение германцев в Бельгии было предметам следствия особой парламентской комиссии под руководством Брейса, отчет которой был опубликован в 1915 году. Отчет давал громадный материал об отношении германской армии к местному населению, квалифицируя его как "часть системы общей терроризации". Он показывал, как нарушались элементарные законы войны: часто немцы употребляли женщин и детей как щит при своем продвижении, злоупотребляли флатом белого и красного креста. Подводя итог, отчет говорил: "Алчность, убийство и грабеж господствовали над многими частями Бельгии в размерах, небывалых ни в одной войне между цивилизованными нациями в течение трех последних столетий"⁵ .

Вторая половина 1916 г. была еще более напряженной чем предыдущие 2 года войны. Весной 1916 г. опять началась серия стачек. Как и в

¹ Речь идет о войнах 1868, 1870 - 1871 и 1914 - 1918 годов.

² "Anual Register". 1914.

³ Ibidem.

⁴ Ibidem, p. 229.

⁵ "Anual Register", p. 105. 1915.

1915 г., во главе рабочего движения стал район Клайда. Антивоенные настроения рабочих стали ярче, острее. Рабочие Глазго под руководством Маклина и Галахера ведут борьбу против "закона 6 производстве снаряжения", против конскрипции. Правительство арестовало 6 руководителей стачки и запрятало их в тюрьму. Маклин получил 3 года тюрьмы. Стачка кончилась 4 апреля новыми экономическими уступками правительства. Ллойд-Джордж в парламенте заявил, что стачка была политической, а рабочий комитет (шопстюардов) является "организацией для возбуждения крамолы против правительства, против порядка и против самого тредюнионизма". С лета грозила стачка 350 тыс. железнодорожников, но они получили прибавку, и тем самым конфликт был улажен. Осенью разразился конфликт с горняками Южного Уэльса. Правительство под влиянием стачки взяло угольные копи в ведение министерства промышленности.

Продовольственное положение весной 1916 г. было настолько серьезным, что министр сельского хозяйства Протеро предлагал немедленно ввести карточную систему. Среди рабочих широко распространена была идея национализации промышленности. Конгресс тредюнионов в Бирмингаме 4 - 6 сентября 1916 г. потребовал от правительства создания министерства труда и введения государственного контроля над всем транспортом и продовольственным снабжением. Он принял резолюцию о национализации по окончании войны железных дорог, копей, земли и других форм капитала.

Особое возбуждение в лагере буржуазии вызвало дублинское восстание. Консерваторы напали на правительство, считая его ответственным за восстание. Следственная королевская комиссия 3 июля дала свое заключение, направленное против правительства. Ее доклад гласил: "Главной причиной восстания, повидимому, является то, что беззаконию было позволено расти без всякого противодействия" В верхней палате лорд Мак-Доннель требовал к ответу правительство, говоря, что "нельзя терпеть, чтобы Черчилль играл судьбой империи в Дарданеллах, а Биррель (либерал, министр по делам Ирландии) - в Ирландии".

Положение на театрах войны к концу 1916 г. было неблестящим. Очень удачно начавшееся наступление Брусилова на русском фронте (июнь - август) прекратилось к осени, не дав крупных стратегических результатов. Совсем плохо обстояло дело с новым союзником Антанты - Румынией. 27 августа 1916 г. Румыния, втянутая Антантой в войну, объявила войну Австро-Венгрии. В ноябре 1916 г. румынская армия потерпела поражение, и 6 декабря австро-германцы заняли Бухарест. Греция, казалось, совсем ускользнула из рук Антанты. Ко всем этим трудностям и неудачам присоединилась новая опасность, пожалуй, самая грозная - возобновление Германией беспощадной подводной войны. Уже три последних месяца 1916 г. дали- потерю британского тоннажа в 517 200, что было в 2-3 раза больше чем за любой трехмесячный период, предшествующий указанному¹ . Все эти события чрезвычайно сгустили политическую обстановку к концу 1916 года. Нортклифская пресса опять начала резкую кампанию против Асквита и Грея, обвиняя их в бесхарактерности, отсутствии энергии и инициативы. Даже в рядах консерваторов возникли сомнения в возможности победы над Германией.

13. ноября 1916 г. лорд Лэнсдоун, один из влиятельнейших консерваторов и крупнейший торийский специалист по международным вопросам, некогда министр иностранных дел, подал правительству меморандум о перспективах войны. Меморандум был направлен против точки зрения Ллойд-Джорджа и большинства консерваторов, считавших, что Англия должна "нокаутировать" своего врага. Он предлагал правительству

¹ Гибсон и Прей дергает "Германская подводная война 1914 - 1918 гг.". стр. 400.

серьезно обсудить вопрос, следует ли продолжать войну, добиваясь разгрома Германии. Не лучше ли, говорилось в меморандуме, сейчас воспользоваться наличием у части германской буржуазии стремлений к компромиссному миру и заявить открыто, что Англия согласна обсуждать предварительные условия мира¹ . Меморандум Лэнсдоуна явился отражением того поворота в мировой политике в конце 1916 г. буржуазии всех воюющих держав, о котором говорит Ленин: "Есть признаки, что такой поворот наступил или наступает. Именно: это - поворот от империалистской войны к империалистскому миру". Ленин указывал и общие причины этого поворота: "Несомненное сильное истощение обеих империалистских коалиций; трудность продолжать войну дальше; трудность для капиталистов вообще и для финансового капитала в частности содрать с народов еще сколько-нибудь кроме двух и более шкур, содранных в виде скандальных "военных" прибылей"² .

Меморандум Лэнсдоуна вызвал оживленную дискуссию в руководящих политических кругах Англии. Большинство консерваторов было вполне согласно с ллойд-джорджевской формулой о "knock-out blow". Роберт Сесиль, министр блокады, консерватор, обосновал эту точку зрения в своем контрмеморандуме 27 ноября. Он исходил из того, что положение Антанты пока хуже чем Германии. Мир с Германией на условиях status quo имел бы для Англии "гибельные последствия". "Наше будущее было бы весьма мрачным", - писал Роберт Сесиль. Имен'но поэтому надо продолжать энергично войну. Но, чтобы победить, надо внести в жизнь страны решительные изменения. Надо на подобие немцев всю жизнь страны поставить на военную ногу. Надо некоторые отрасли промышленности взять в руки государства; потребовать от богатых серьезных жертв и для рабочих ввести принудительный труд. Чтобы все это осуществить, надо ведение войны передать в руки особого полномочного правительственного органа, военного комитета, а гражданские дела - особому комитету по гражданским делам"³. Это были одновременно критика правительства Асквита я целая программа для будущего правительства. Появление меморандума Лэнсдоуна вызвало тревогу у Ллойд-Джорджа и его консервативных друзей и заставило их ускорить разрыв с Асквитом⁴ . Совершенно прав друг Асквита, лорд Крю, министр просвещения в его последнем кабинете, когда он пишет, что "подлинной "причиной причин" разрыва первой коалиции был меморандум Лэнсдоуна от 13 ноября 1916 года".

По его словам, Ллойд-Джордж рассматривал этот меморандум как препятствие к войне до победы, как приглашение "к более старым государственным деятелям" объединиться вокруг Асквита"⁵ .

Разрыв с Асквитом происходил для консерваторов не без некоторой внутренней борьбы. Часть консерваторов (Бальфур, Керзон, Лэнсдоун) неохотно шла на этот разрыв. Инициативу проявляли консерваторы-промышленники. Асквитианцев сближал с группой Бальфура - Керзона их общий социальный консерватизм, боязнь социальной демагогии Ллойд-Джорджа, близость их "имперских идеалов", склонность к фритредерству. Инициативу Ллойд-Джордж взял на себя. 1 декабря он послал Асквиту письмо, в котором заявлял, что не останется членом правительства, если аппарат, руководящий войной, не будет "решительным образом переделан" (drastically overhauled).

Он предлагал передать ведение войны целиком военному комитету из 4 лиц, который должен обладать диктаторскими полномочиями. Членами военного комитета он предлагал: себя, Карсона, Бонар-Лоу и

¹ Lord Oxford and Asquith "Memories", p. 165 - 175.

² Ленин. Соч. Т. XIX, стр. 363.

³ Lord Oxford and Asquith "Memories", p. 175 - 178.

⁴ Ллойд-Джордж "Военные мемуары". Т. I-II. 561, 563.

⁵ Asquith "Memories and Reflections". Vol. II, p. 152.

одного лейбориста. Асквит соглашался принципиально с требованиями Ллойд-Джорджа, но требовал включения себя в состав военного комитета в качестве председателя, кроме того он возражал против введения в него Карсона. Между Асквитом и Ллойд-Джорджем 2 - 3 декабря шла переписка, причем Ллойд-Джордж непрерывно консультировал с Бонар-Лоу и Карсоном. У последнего он в эти дни буквально дневал и ночевал¹ .

Политическая близость Ллойд-Джорджа с консерваторами установилась с первых месяцев войны. В особой дружбе был Ллойд-Джордж с такими людьми, как Карсон, Нортклиф, т. е. с самым агрессивным, джингоистским крылом тори. В консервативных кругах Ллойд-Джордж уже осенью 1915 г. рассматривается как дружеская фигура и кандидат консерваторов в премьеры² . Ленин говорит об отношении тори к Ллойд-Джорджу следующее: "Недавно в одном английском журнале я встретил статью тори, политического противника Ллойд Джорджа: "Ллойд Джордж с точки зрения тори". Война открыла глаза этому противнику на то, какой превосходный приказчик буржуазии этот Ллойд Джордж! Тори помирились с ним!"³ .

В конфликт между Асквитом и Ллойд-Джорджем вмешались консерваторы. 3 декабря Бонар-Лоу сообщил Асквиту, что консерваторы требуют его отставки, в противном случае все министры-консерваторы уходят из правительства. Но через несколько часов к. Асквиту приехали Керзон, Роберт Сесиль и Остин Чемберлен и заявили, что предыдущее решение их партии означает только требование реорганизации правительства под руководством Асквита и что не может быть и речи о Ллойд-Джордже как главе правительства. 4 декабря утром Асквит заявил представителям прессы, что правительство будет реорганизовано под его руководством. Но в тот же день в "Times" появилась резкая статья против Асквита, приписываемая Нортклифу, а вечером 4 декабря Ллойд-Джордж прислал заявление о своем выходе из правительства. На следующий день Асквит послал королю свое заявление об отставке. Король поручил составить кабинет Бонар-Лоу. Но так как Асквит не согласился войти в него, то Бонар-Лоу отказался от поручения. Король поручил формирование кабинета Асквиту. Однако последний тоже отказался сформировать кабинет из-за отказа Бонар-Лоу и Ллойд-Джорджа войти в него. Тогда король 6декабря поручил составить кабинет Ллойд-Джорджу. Последний согласился на это, получив согласие консерваторов и лейбористов участвовать в кабинете. Асквит и его группа либералов решительно отказались от участия в кабинете, хотя и обещали из патриотических мотивов поддерживать его. Это был последний раскол в истории либеральной партии, убивший ее. С этого времени либеральная партия перестает быть первоклассной политической силой и превращается в сумму небольших фракций, грызущихся друг с другом.

За Ллойд-Джорджем последовало в палате около 100 депутатов-либералов из 275. Большинство местных либеральных партийных организаций выразило доверие Асквиту и подтвердило, что считает его официальным лидером партии.

В конфликте Асквита с Ллойд-Джорджем лейбористы решительно поддерживали первого. Когда переворот все же произошел, они заявили, что это был "гнусный заговор, самый позорный в английской политической жизни" ⁴ . Но когда Ллойд-Джордж на следующий день пригласил их к себе для разговора об участии в правительстве, то они охотно приняли это приглашение. Поддержка лейбористов весьма нужна была

¹ Uan Colvin "The Life of lord Carson". Vol. III. Ch. XXI, The Cabal.

² Repington "The first world war", p. 54.

³ Ленин. Соч. Т. XIX, стр. 311. Примечание.

⁴ Carl Brand "British cabour and the war time coalition".

Ллойд-Джорджу, поэтому он пошел на ряд им уступок. Лейбористы получили в правительстве 7 мест и одно место в военном кабинете. Им было обещай о создание министерства труда, министерства пенсий, установление государственного контроля над копями и пароходством, принятие энергичных мер в области продовольственного снабжения, предоставление Ирландии гомруля и участие лейбористов в мирном конгрессе после войны. На совещании лейбористских лидеров за участие в коалиции голосовало незначительное большинство. Конференция лейбористской партии в Манчестере 23 - 26 января 1917 г. одобрила коалицию 1849 тыс. голосами против 307 тысяч. Гендерсон стал членом военного кабинета, Джон Ходж - министром труда, а Варне - министром пенсий. Из состава старого кабинета ушло 11 либералов и 1 консерватор (Лэнодоун). В новом правительстве, состоявшем из 33 человек (возглавлявших ведомства), было 15 консерваторов, 12 либералов, 3 лейбориста и 3 нечлена палаты. На этот раз консерваторы заняли в правительстве важнейшие посты. Военный кабинет был составлен из Ллойд-Джорджа, лорда Мильнера, лорда Керзона и Гендерсона. Совершенно новым было приглашение в правительство нечленов палаты, "неполитиков", крупных "деловых людей" и специалистов. Так, министром просвещения был приглашен профессор истории Фишер, министром продовольствия - углепромышленник Южного Уэльса лорд Ронда и др.

* * *

С падением второго военного правительства Асквита в декабре 1916 г. закончился первый период войны. Истекшие годы войны принесли английской буржуазии преимущественно горькие разочарования. История сухопутных операций английской армии во Фландрии и Северной Франции являлась цепью крупных неудач и поражений. Активные наступательные операции английской армии на западе приводили неизменно к неудачам. Во всех этих наступлениях англичане теряли вдвое - втрое больше бойцов чем германская армия.

Морские операции англичан тоже не ознаменовались за этот период (да и за всю войну в целом) крупными успехами. Величайший английский авторитет в морских вопросах адмирал лорд Фишер в своих мемуарах осмеивает военно-морское руководство Англии во время войны. В письме к Ллойд-Джорджу в марте 1917 г. Фишер писал: "Наша морская стратегия отличалась скудостью воображения. Наша политика морского строительства была бесплодна, поскольку она' не могла совладать с германской подводной опасностью. Наша морская разведка о том, что делает враг, никуда не годится"¹ . Он считает, что единственное морское дело, достойное похвалы, это была битва при Фальклендских островах (у западных берегов Южной Америки), где английская эскадра, имея громадное превосходство над немцами, уничтожила последнюю эскадру немецких быстроходных крейсеров под командой адмирала фон Шпее и тем освободила океаны от германской опасности для английского и союзного торгового судоходств. Но чего стоила эта борьба с 6 - 7 германскими легкими крейсерами, об этом говорит красноречиво в своих мемуарах Уинстон Черчилль. За каждым легким немецким крейсером гонялись в течение 5 месяцев в среднем 8 - 9 соответствующих военных английских судов. А в общем итоге эта "крейсерская война" принесла английскому флоту потери в 2 раза большие чем германскому. Самое крупное за время войны морское столкновение - ютландский бой (лето 191 6 г.), - по существу говоря, тактически оказался серьезным поражением английского флота, который понес в 3 раза больше потерь чем германский. При этом потери были главным образом по категории самых лучших кораблей английского флота, составлявших подлинную гордость

¹ Fisher "Memories and records". Vol. I, p. 15.

его, - по быстроходным крейсерам-дредноутам из эскадры адмирала Битти.

Правда, английский флот господствовал на море. Но за это господство Англия платила дорого. А между тем германцы ввиду протестов США не использовали пока еще во всю мощь очень опасное "для Англии средство - неограниченную подводную войну. К тому же германский "флот открытого моря" (дредноуты) стоял в полной боевой готовность в своих защищенных гаванях в 200 милях от берегов Англии. Правда Англия захватила почти все германские колонии, она присвоила арабские территории Турции, но ведь всякому английскому политику было ясно что судьба войны решается не сомнительными успехами английских войск в югозападной германской Африке и даже не успехами в Месопотамии, а в Европе, во Фландрии, во Франции и в Северном немецком море, А именно здесь Германия к концу 1916 г. не подавала еще признаков истощения. Наоборот, она овладела громадными и очень ценными территориями в Западной и Восточной Европе, пытаясь использовать их как свой экономический и стратегический резерв.

В такой обстановке становится вполне понятным недовольство, досада и даже негодование против правительства Асквита тех слоев английской буржуазии, которые были заинтересованы в полном разгроме Германии. Достаточно просмотреть несколько десятков страниц мемуаров лорда Фишера, этого "любимца торийской партии", чтобы почувствовать всю силу негодования и злобы, кипевших в груди у правоверных тори против Асквита и его политических друзей. К этим чувствам примешивается чувство оскорбленной гордости "британца" за английский флот, который прячется в хорошо укрытых далеких гаванях Северной Шотландии. Этот циничный старый английский "морской волк" не находит иных слов по адресу своих политических противников, - как "дураки", "идиоты", "старые бабы" и т. п. В рядах людей, связанных с сухопутной армией, тоже росло, как уже известно, недовольство способом ведения войны. Эти обстоятельства заставляли лидеров английской консервативной буржуазии стремиться к тому, чтобы взять руководство войной в свои руки. Борьба за руководство началась с первых месяцев войны. Она шла то скрыто (ибо обстановка войны, социально-политическая напряженность в стране требовали того, чтобы скрывать эту борьбу от народа), то открыто, но всегда была напряженной и упорной. Под обстрел консервативной критики были взяты все руководящие фигуры либералов, кроме Ллойд-Джорджа. Мишенью для нападок стали не только Асквит и Китченер, но и Эдуард Грей, человек, немало способствовавший в 1906 - 1914 гг. международному "окружению" Германии. Его ругали за неудачную внешнюю политику в 1915 - 1916 гг. и особенно за то, что он мешал проведению беспощадной блокады Германии, ибо из уважения к старым нормам международного права терпимо относился к морской торговле нейтральных стран. Личный друг Асквита лорд Крю, министр по делам Индии, и лорд Хардиндж, вицекороль Индии, подвергались критике за свой "либерализм" в отношении Индии, якобы породивший там тревожное положение и т. д.

Эта борьба в рядах английской буржуазии, как мы видели, закончилась созданием кабинета Ллойд-Джорджа. Это была победа непримиримых противников Германии, требовавших войны до полного ее разгрома. Правительство Ллойд-Джорджа было блоком консервативной партии с той частью либералов, которая также требовала разгрома Германии.

История политической борьбы в рядах английской буржуазии в течение первых двух с половиной лет войны показывает с абсолютной ясностью, насколько лживы и лицемерны попытки английской буржуазной

прессы и историографии изобразить эту войну как войну в защиту малых народов, независимость и свобода которых были-де попраны Германией. Внутренняя история Англии в первую империалистическую войну ясно показывает, что эта война была большой схваткой двух главнейших претендентов на мировое господство - английского и германского империализма. Движущей силой войны в Англии в первую очередь была часть английской буржуазии, теснейшим образом связанная с тяжелой промышленностью и консервативной партией. Она толкала либеральное правительство Асквита на скорейшее вступление в войну против Германии. Она же вела последовательную военную политику, имевшую целью полный разгром Германии. Эта часть английской буржуазии с большим хладнокровием, расчетливостью, энергией и гибкостью стремилась к своей цели. Она устранила с политической арены всех тех, кто так или иначе мог помешать выполнению этой задачи или затормозить ее осуществление. Она устранила со сцены не только Асквита и тех либералов, которым она не доверяла, рассматривая их как своих политических противников, она устранила и тех, кто были к ней, по существу, чрезвычайно близки и слыли решительными германофобами, как например Китченера и У. Черчилля, но которые привносили в войну ненужный, по ее мнению, элемент "имперской романтики". Она политически дезавуировала даже людей из своей собственной партии, как это было с лордом Лэнсдоуном и Бальфуром, если она подозревала их в склонности пойти на компромиссный мир с Германией.

С другой стороны, консерваторы умело использовали в целях мобилизации средств и людей для победы над Германией даже своих политических противников, если они годились для этой цели. Они пошли на объединение с людьми, которых перед войной они рассматривали как опасных демагогов и почти революционеров. Этим объясняется военная карьера Ллойд-Джорда, этого талантливого пройдохи и демагога. Именно самые империалистские элементы английской буржуазии, люди, связанные с черносотенцем лордом Нортклифом, систематически и упорно выдвигают Ллойд-Джорджа на первый план, оставаясь часто в тени, за его спиной. За спиной Ллойд-Джорджа стояли хозяева тяжелой промышленности во главе с Бонар-Лоу. Внешне отнюдь не импозантный, человек скорее с манерами купца чем джентльмена и государственного деятеля, плохой оратор, замкнутый и малоразговорчивый, Бонар-Лоу был на деле настоящим режиссером партийно-политической борьбы в эти годы. В политике он действовал по принципу "Прибыль дороже славы". "Славу" он предоставлял Ллойд-Джорджу, а "прибыль" - себе, английской буржуазии и своей партии. Создание кабинета Ллойд-Джорджа было торжеством тактики Бонар-Лоу и его твердолобых друзей, ибо власть реально перешла в руки консервативной партии.

Уже в первые 2 года империалистической войны (1914 - 1916) показали размер и характер трудностей, стоящих перед английским империализмом на пути к победе. Эти трудности были двух родов: внутренние, узко британские, и имперские, великобританские. Характер первых мы уже видели. Трудность и медленность в их преодолении, осторожность, с какой действовала английская буржуазия, объясняются не только рутиной, косностью или традициями английского либерального правительства, но главным образом тем громадным сопротивлением, которое оказывали войне рядовые рабочие массы. Боязнь обострить недовольство рабочих масс крутыми и поспешными мерами заставляла английскую буржуазию быть весьма осторожной. Неменьшие трудности пришлось преодолеть английской буржуазии в эти годы в своих взаимоотношениях с частями Британской империи, особенно с такими, которые являлись наиболее важными для ведения войны, как Канала, Австралия, Южная Африка и Индия. В 1914 - 1915 гг. большинство населения этих стран,

особенно крестьяне и рабочие, было настроено решительно против войны и оказывало ей активное и упорное сопротивление. Мысль о том, что эта война ведется только в корыстных интересах английской буржуазии, была чрезвычайно популярна и широко распространялась среди трудящихся масс Британской империи. Во имя этого буры Южной Африки подняли большое вооруженное восстание в октябре 1914 г., требуя отказа от войны. В Австралии и Канаде шла ожесточенная политическая борьба значительной части населения против империалистической войны. В 1917 г. эта борьба привела к вооруженному восстанию в самой населённой провинции Канады - Квебеке, а в Австралии - к всеобщей политической стачке (в конце 1917 г.).

Особо упорное сопротивление оказали народы Индии. Во многих десятках восстаний индийцы на протяжении всех лет войны заявляли о своей ненависти к английскому господству. Только самый свирепый и беспощадный террор, примененный английским империализмом по всему лицу Британской империи, и некоторые небольшие уступки, сделанные буржуазии доминионов и Индии, спасли положение. Правительство Асквита подвергалось критике за то, что оно было робким и нерешительным в отношении доминионов и колоний, что оно не сумело использовать в полной мере ресурсов Британской империи для достижения победы.

Английская буржуазия искала человека, который и в этой области сумел бы сказать "новое слово", дать "новую" идею. В Ллойд-Джордже она видела такого государственного деятеля. Как и во внутренней политике, так и в области имперских отношений организационный и демагогический талант Ллойд-Джорджа был очень нужен. Надо было широкими обещаниями, хотя бы и туманными, а наряду с этим и некоторыми уступками сцементировать эту большую неуклюжую и разнохарактерную храмину, которая несмотря на непрерывные утверждения ее апологетов об ее изумительной силе, спаянности и связи давала немало трещин как до войны, так и в течение военных лет. И надо сказать, что руководящие круги английской буржуазии в лице Ллойд-Джорджа, Бонар-Лоу, Остина Чемберлена (старшего брата нынешнего английского премьера), Бальфура и других обладали еще некоторой долей исторической дальновидности, инициативы и смелости в решении имперских вопросов. Одним из примеров гибкой и разумной тактики тогдашних руководителей английской буржуазии является -их отношение к Индии. Когда под влиянием войны, в которой нищая Индия несла громадные жертвы, и под влиянием заразительного примера революции в России политическая обстановка в Индяи чрезвычайно накалилась, английское правительство выступило в августе 1917 г. с широковещательной декларацией (так называемая декларация Монтэгю), которой обещалось Индии осуществление экономических и политических реформ. Правда, самое заявление было несколько запоздалым, но все же нет сомнения, что его реализация (хотя бы и частичная) спасла на время положение. Также уступки доминионам, признание их равноправными в рамках империи (в 1917 г.) тоже на время ослабили силы распада Британской империи.

Но силы, направленные на разрушение, на распад Британской империи, не переставали действовать и расти за последние 20 лет. Первая империалистическая война особенно наглядно и ярко показала эти тенденции. Вторая же империалистическая война, начавшаяся ныне, с еще большей яркостью должна будет вскрыть силы распада империи. Без помощи имперских ресурсов Англия вести войну не может. А использование этих ресурсов означает рост гнета, эксплоатации Британской империи со стороны "страны-матери" и поэтому рост возмущения и сопротивления. К тому же международная обстановка радикально изменилась за

последние 20 лет Благотворное и могучее воздействие Советского Союза на развитие всего человечества ставит борьбу угнетенных наций и народов против английского господства в другие рамки, в другую перспективу. То, что сейчас происходит в разных частях Британской империи, говорит о том, что угнетенные народы сделали определенные выводы из опыта первой империалистической войны, из опыта последующих лет, а также и великого опыта народов Советского Союза.

В то время как в 1914 - 1915 гг. Национальный конгресс Индии подобострастно и покорно выражал свою полную преданность и покорность Англии, теперь мы слышим гордые слова лидера Национального конгресса Джавахарлала Неру и самого конгресса о том, что Индия не хочет воевать, и что ей не смогут навязать свою волю ее империалистические господа¹ .

В Южной Африке все правительство федерации во главе с Герцогом вышло в отставку, протестуя против втягивания Южноафриканского союза в войну. Английская цензура прячет все, что только возможно скрыть от передового человечества, о том, что происходит внутри Британской империи. Но никакой намордник, никакая ложь не помогут скрыть того факта, что распад Британской империи идет семимильными шагами. Сравнение современного положения с положением, бывшим в 1914 - 1918 гг., ясно показывает, что перед английской буржуазией стоят в этой области задачи, которых она не сможет решить. Для этого у нее нет данных. И среди этих не хватающих ей данных нет такого фактора, как дальновидное, инициативное и смелое руководство. Уже один этот факт сам по себе знаменателен. Расшатывание Британской империи далеко подвинулось вперед и неизбежно должно смениться ее развалом и распадом.

¹ "Правда" от 16 октября 1939 года.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - С. ЗАХАРОВ:

Comments: