С самого начала "Мертвые души" были задуманы Гоголем не только как литературное, но и важнейшее общественное дело, причем дело общерусское, общенациональное. "Начал писать "Мертвых душ" (...), - сообщал Гоголь Пушкину 7 октября 1835 года. - Мне хочется в этом романе показать хотя с одного боку всю Русь". Много позднее, в письме к Василию Андреевичу Жуковскому 1848 года Гоголь пояснял замысел своего творения: "Уже давно занимала меня мысль большого сочиненья, в котором бы предстало все, что ни есть и хорошего и дурного в русском человеке, и обнаружилось бы перед нами видней свойство нашей русской природы". Воплощение такого грандиозного замысла требовало и соответствующих художественных средств. В эстетике Гоголя народные песни и пословицы - важнейшие источники самобытности, из которых должны черпать вдохновение русские поэты. Невозможно понять "Мертвые души" без учета фольклорной традиции и в первую очередь пословичной стихии, пронизывающей всю ткань поэмы. "Чем более я обдумывал мое сочинение, - писал Гоголь в "Авторской исповеди", - тем более видел, что не случайно следует мне взять характеры, какие попадутся, но избрать одни те, на которых заметней и глубже отпечатлелись истинно русские, коренные свойства наши". И поскольку в русских пословицах и поговорках наиболее полно выразились важнейшие особенности национального характера, человеческие качества, одобряемые народом или отвергаемые им, в "Мертвых душах" "пословичный" способ обобщения стал одним из важнейших принципов художественной типизации. Чем более обобщенный стр. 96 вид принимают образные картины и характеристики персонажей, в которых Гоголь выражает сущность того или иного явления, ситуации или человеческого типа, тем более они приближаются к традиционным народно-поэтическим формулам. Характер Манилова - помещика "без задора", пустопорожнего мечтателя - "объясняется" через пословицу: "Один Бог разве мог сказать, какой был характер Манилова. Есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то ни с ... Read more