Постоянным читателям 16-й страницы "Литературной газеты", особенно тем, которые интересуются филологией, наверняка запомнилась опубликованная здесь в одном из номеров за 1984 год "лингвосказка" Л. Петрушевской "Пуськи бятые". Приведем окончание этого во многих отношениях любопытного произведения: "А калуша волит: "Бутявок не стрямкают. От них дудонятся. Бутявки дюбые и зюмо-зюмо некузявые". ...А бутявка за напушкой волит: "Калушата поду- донились! Калушата подудонились! Пуськи бятые. Зюмо-зюмо некузявые"". Как и подобает настоящему литературному произведению, "Пуськи бятые" стали объектом критического разбора: в одном из следующих номеров "Литературная газета" поместила небольшую, так сказать, "пуськиниану". Здесь в пародийной форме давалось несколько вариантов литературно-критического разбора "лингвосказки". Так лишенное, на первый взгляд, смысла, "абсурдное" построение приобрело своеобразную герменевтику, то есть проявило одну из основных особенностей реального, полноценного текста - способность быть интерпретируемым, иными словами, - заключать в себе и передавать информацию. Кстати, именно в этом "критическом разборе" указана и "лингво-предтеча" героини "лингвосказки" - калуши. Это хорошо известная в лингвистических кругах "глокая куздра" из знаменитой экспериментальной фразы Л.В. Щербы "Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка". Действительно, и отдельная фраза Л.В. Щербы, и законченный текст Л. Петрушевской построены по одному принципу: взяты типичные строевые элементы русского языка и при их помощи оформлены пустые в семантическом отношении, то есть лишенные смысла, корневые "псевдоморфемы". Углубляясь в интереснейшие проблемы, которые "высветляются" этим приемом, позволяющим заглянуть в "святая святых" языкового механизма, можно было бы затронуть такие глобальные вопросы, как, например, соотношение синтаксического и лексического, формального и значимого в языке. Однако сейчас хотелось бы обратить внимание читателей на одно непременное условие, ... Read more