Norsk tro og tanke. Bind 1 - 3. Oslo. Mano-Aschenong. 1998 - 2001. 627+871+963 ss.

"Век девятнадцатый, железный" (А. Блок) показал преобразующее воздействие новых производительных сил на производственные, а через них и на остальные общественные отношения. Исторический материализм казался откровением и аксиомой. Двадцатый век, однако, продемонстрировал ограниченную роль новых производительных сил в этом взаимодействии (никакого нового строя величайшая в истории человечества научно- техническая революция не создала!) и, напротив, обнаружилось, что именно идеи - как научные, так и политические - оказывают не меньшее воздействие на производство и общество. Отсюда возросший после второй мировой войны интерес к истории идей, интеллектуальной истории, к истории самосознания ("идентитета"), умонастроений и психического склада ("менталитета"). Ныне история идей, порой и наук, составляет равноправный предмет, дисциплину в структуре, например, скандинавских университетов - наряду с философией, с историей вообще и с историей культуры или литературы, в частности. По этому предмету пишутся учебные пособия, издаются хрестоматии. Одну из них - норвежскую - издал профессор Ян-Эрик Эббестад Хансен из университета Осло с помощью нескольких специалистов - преимущественно историков по профессии. Хрестоматий подобного объема - в 2000 страниц - у остальных других стран нет.

Каждый крупный раздел, а их три в первом томе (1000 - 1800 гг.) и по два в обоих следующих томах, открывается вступительной разъясняющей статьей, а каждый из публикуемых текстов - собственным введением не больше, чем на полстраницы. Все тексты - уже ранее изданные, и приводятся они, как правило, в отрывках. Для средних веков - это сочинения исландца XIII в. Снорри Стурлусона - "Эдда" (поэтическая и прозаическая), философско-педагогические трактаты - "зерцала", проповеди, жития святых, так называемые королевские саги о деяниях норвежских королей, норвежские законы, наконец, государственные договоры и королевские присяги позднего средневековья ¹ . Часть источников того же типа вошла и в раздел о церковной Реформации и гуманизме (XVI-XVII вв.). Но добавляются и новые: указы датских королей (со времен Реформации, точнее с 1536 г. Норвегия была подвластна датским королям), уставы лютеранской церкви, религиозная поэзия, речи и декларации по спорным вопросам вероучения, наконец, отрывки из первых естественно-научных сочинений, а вместе с тем и 20-страничный смертный приговор 1590-х годов по судебному делу "колдуньи" Анны Педерсдоттер. Религиозные трактаты, пастырские послания и

стр. 166

отчеты миссионеров заняли и часть раздела о веке Просвещения. По XVIII веку преобладают, однако, светские тексты, будь то этнографические - о норвежских саамах, нравоучительные - о призвании, положении и правах женщины (в стихотворной форме), образцы поэзии или дидактики, наконец, естественно-научные - о северном сиянии, норвежской флоре и об истории страны. Накануне Французской революции конца XVIII в. заявляет о себе норвежский патриотизм, пока еще чуждый сепаратизму.

Подобно большинству малочисленных народов Европы норвежцы утратили государственную независимость и даже автономию и, в известной мере, забыли свое культурное наследие. Разбуженные Французской революцией и окрыленные романтизмом, они пережили в XIX в. подлинное национальное возрождение и к началу XX в. стали вровень с самыми передовыми нациями, обогнав по своему демократическому развитию ближайших северных соседей. Норвежские крестьяне первыми в Европе стали хозяевами культурной площади страны. Норвегия восстановила в 1814 г. свою утраченную самостоятельность (ценой, правда, неравноправной унии со Швецией), первой в христианской Европе упразднила у себя (1821 г.) дворянское сословие, первой же - в 1884 г. - установила парламентаризм, имея в виду не просто наличие парламента, а именно формирование правительства парламентским большинством. Вслед за финнами норвежские женщины получили право голоса на парламентских выборах (1913 г.).

Чем ближе к нашему времени, тем полнее в этом издании представлены соответствующие эпохи: второй том вобрал в себя весь Х1Х век и доведен до немецкого вторжения 9 апреля 1940 г., лишившего норвежцев, по их же словам, "политической невинности". Среди текстов отныне преобладают политические - полемика (временами крайне острая) по текущим вопросам государственного устройства, политики, народного образования, языка и культуры. Норвежцы выбирали между городским датско-норвежским и заново созданным из сельских диалектов чисто норвежским языком (этот единственный в своем роде спор продолжается и поныне; школьники учат два родных и родственных между собой языка - большинства и меньшинства - "букмол" и "нюноршк"). Особое внимание уделено переходу от пережившей себя романтики к художественному реализму-"прорыву модернизма", а также программным документам рабочего движения. Приведены отрывки из выдающихся научных сочинений своего времени, в том числе и философские.

XX век принес Норвегии полную государственную независимость. Столетие отделения Норвегии от Швеции произошло в 1905 году. Эту независимость Россия признала первой в Европе. Начальные десятилетия минувшего века были в "идиллической" (с точки зрения российских туристов!) Норвегии отмечены наибольшим идейным антагонизмом во всех областях общественной, культурной и духовной жизни. Такая насыщенность и пестрота общественной жизни осложняли отбор подходящих текстов и вели к известному разнобою: их группировка по отдельным социальным сферам перемежается политическими направлениями и научными школами. Тут и теософия со спиритизмом, и марксизм с коммунизмом, и реформизм социалистический и социал-либеральный, и национал-социализм с расовыми "теориями", и феминизм, и психоанализ с половым просвещением. В изобилии представлены суждения норвежцев первой половины прошлого века по религиозно-нравственным вопросам, тексты художественно- модернистские, феминистские, педагогические. Приведены образцы национальной научной мысли в выигрышных для норвежцев сферах: полярных исследованиях, метеорологии, социальной политике, наконец, получил отражение первый научный разбор национального характера крупнейшим норвежским историком-позитивистом Эрнстом Сарсом (1914 г.).

Третий том открывается разделом, посвященным второй мировой войне, далее идут короткие, но "взрывчатые" тексты не только норвежские (короля и правительства, коллаборационистов и Сопротивления), но и немецкие (приказы, приговоры, воззвания). 700 страниц заключительного, "современного" раздела состоят из 22 частей в среднем по полтора листа каждый. Просматриваются здесь четыре подраздела: 1) политический (с. 209 - 399), 2) культурно-мировоззренческий (с. 401 - 607), 3) общественной жизни и быта (с. 609 - 748), 4) "прикладных" общественных наук, таких как социология, юриспруденция, психология, педагогика (с. 749- 942). В отборе и соотношении текстов для этого, можно сказать, самого ответственного раздела проявился идейно-политический сдвиг вправо. Происходило постепенное ослабление, начиная с 1960-х годов, некогда ведущей Рабочей партии, а с 1990-х годов - усиливался норвежский национализм и правопопулистская Партия прогресса превращалась в крупнейшую в стране. Тем не менее, составители не упустили ни одной крупной общественной темы (кроме, пожалуй, слежки и прямой травли коммунистов и левых социалистов в годы холодной войны). Отражены и судебное преследование коллаборационистов-квислинговцев в первые послевоенные годы, и борьба вокруг присоединения к НАТО (с оговорками или без),

стр. 167

а затем к "Общему рынку", и студенческие волнения 1969 г., так называемая сексуальная революция и охрана природной среды, а в заключение наиболее злободневная для иммигрантов тема - их интеграция, культурный плюрализм. Учитывая сравнительную новизну предмета "история идей" для российской высшей школы и публицистические поиски "русской идеи", представленная выше норвежская антология может быть поучительна и для российских читателей, особенно преподавателей. В предисловии ко всему изданию составитель делится своим мнением: вера и мышление норвежцев издавна определялись в очень большой степени извне, черпались из общеевропейского "фонда" (т. 1, с. 11). Норвежский историк идей стремился дать обзор духовной жизни своей страны на разных этапах ее истории, и был мало озабочен "погоней" за идеями, выросшими на местной почве, то есть за "норвежской идеей".

Примечания

1. Составитель средневекового раздела, известный норвежский историк-медиевист Уле Бенедиктов - русский эмигрант второго поколения.

Permanent link to this publication: