К 50-ЛЕТИЮ СОВЕТСКО-ЯПОНСКОЙ СОВМЕСТНОЙ ДЕКЛАРАЦИИ
Е. КАТАСОНОВА
Доктор исторических наук
октября 2006 г. исполнилось 50 лет со дня подписания Совместной советско-японской декларации, на основе которой было прекращено состояние войны и восстановлены дипломатические отношения между нашими странами1. На протяжении полувека в условиях отсутствия между Россией и Японией мирного договора по итогам Второй мировой войны эта декларация служит базовым юридическим документом, регулирующим двусторонние отношения.
Позитивные результаты в этих отношениях налицо. В последние годы регулярный характер приобрели контакты и обмены официальными визитами на уровне глав государств и высоких должностных лиц, в результате которых подписан ряд важных документов, в том числе Московская декларация об установлении созидательного партнерства между Российской Федерацией и Японией (1998 г.)2, Российско-японский план совместных действий3 и др. Продолжаются политическое взаимодействие на международной арене по проблемам безопасности и борьбы с терроризмом, совместное обсуждение проблем Корейского полуострова и т.д. Заметное оживление наблюдается и в области делового сотрудничества. Медленно, но неуклонно растут объемы японских инвестиций в Россию, заметно увеличивается число производственных объектов, построенных японскими фирмами на российской территории. Товарооборот в прошлом году превысил 10 млрд. долл.4 В этом году в Японии с успехом проходит фестиваль русской культуры, ожививший интерес японцев к нашей стране. Это - своеобразная ответная акция на организованный в 2004 г. в России "Год культуры Японии".
ВРЕМЯ ИДЕТ, ПРОБЛЕМЫ ОСТАЮТСЯ...
В свете этих позитивных моментов в двусторонних отношениях небезынтересно проследить процесс реализации тех договоренностей, которые были записаны в Совместной декларации 1956 г., тем более что за сухими формулировками этого документа можно увидеть много проблем, отголоски которых ощущаются и в наши дни.
Совместная советско-японская декларация 1956 г. - документ исключительно важный, который вместе с тем оценивается неоднозначно как у нас в стране, так и в Японии. Не случайно, даже сегодня, по прошествии столь длительного периода после его подписания, вокруг этого документа не прекращаются споры о его легитимности, политической целесообразности и необходимости соблюдения.
Одни говорят о том, что Совместная декларация - это важный двусторонний документ, и его, как и любые международные договоры, безусловно, следует строго соблюдать. Другие придерживаются той точки зрения, что ее подписание было большой политической и юридической ошибкой, свидетельством слабости хрущевской дипломатии, под нажимом Японии пошедшей на ничем не обоснованные территориальные уступки японской стороне. Третьи же просто считают, что декларация потеряла в наши дни свою законную силу и актуальность5.
При этом значение документа порой сводят лишь к провозглашению намерений, ссылаясь на то, что само понятие декларация - это "...одностороннее, двустороннее или многостороннее заявление, в котором государства провозглашают принципы своей внешней и внутренней политики или заявляют о своей позиции по конкретным вопросам"6.
Обычно декларации не подлежат ратификации и регистрации в ООН. Но советско-японская декларация, очевидно, под сильным давлением японской стороны в виде исключения была ратифицирована и зарегистрирована в Секретариате ООН.
Обращают внимание и еще на один процедурный нюанс: декларация была одобрена не полным составом Верховного Совета СССР, как того требовал порядок принятия такого рода международных соглашений, а лишь узким кругом народных депутатов - членами Президиума Верховного Совета 8 декабря 1956 г. (Обмен ратификационными грамотами произведен в Токио 12 декабря 1956 г.)7. Отсюда вопрос: правомерна ли такая акция с юридической точки зрения?
ЭТОТ ДЕНЬ ПОБЕДЫ В СЕНТЯБРЕ
Недавно мне довелось познакомиться с возникшей в стенах Госдумы новой инициативой ряда депутатов, которые предлагают исправить ошибки прошлого и оформить в законодательном порядке День Победы над Японией, что предполагает также включение этой даты в реестр общегосударственных праздников и памятных дат нашей страны. Что ж, сама по себе идея хорошая и даже, возможно, вполне оправданная, поскольку из года в год все торжества, связанные с Днем Победы, ограничиваются, главным образом, майскими ме-
стр. 2
роприятиями. Сентябрьская, она же заключительная часть этого праздника, как правило, ограничивается лишь Дальневосточным регионом и довольно схематичным освещением в прессе.
Складывается впечатление, что мы порой забываем о том, что последняя точка во Второй мировой войне была поставлена разгромом Японии, в котором важная роль принадлежала Советскому Союзу. А возможно, просто проявляем чрезмерную щепетильность и стараемся лишний раз не травмировать нашего ближайшего дальневосточного соседа напоминанием о трагической странице в истории Японии, отношения с которой постоянно "пробуксовывают" главным образом именно по причине существования проблем послевоенного урегулирования. Но советско-японская война - это история, которую нельзя забывать, а потому и не вредно порой напомнить об этом в назидание молодому поколению.
При этом, по-моему, часть наших законодателей своей инициативой преследует не столько патриотические, сколько политические цели, предлагая свои оригинальный рецепт раз и навсегда покончить со всеми трудноразрешимыми проблемами с Японией, а по существу - переписать всю историю послевоенных советско-японских и российско-японских отношений.
Инициаторы законопроекта исходят из следующей политической логики. Они настаивают на том, что Акт о капитуляции Японии в 1945 г. означал прекращение существования субъекта международных отношений, демонтаж прежнего государства, утрату им суверенитета и всех властных полномочий, переходящих к победителям, которые сами определяют условия мира и послевоенного устройства. Это обстоятельство, по их мнению, лишает нас всякого основания рассматривать современную Японию как правопреемницу прежнего милитаристского государства и, соответственно, вести с ней переговоры о послевоенном урегулировании. Из этого следует, что вопрос о заключении мира полностью исчерпан актом о капитуляции, а Совместная декларация 1956 г. - это лишний, никому не нужный документ, не имеющий юридической силы. Единственно, что требуется от России, - это узаконить парламентом официальную дату победы над Японией - то, что в свое время не было сделано Верховным Советом СССР.
Что из этого следует? По крайней мере, то, что так осторожно и с таким трудом выстраиваемый на протяжении 50 лет механизм наших отношений с Японией, базировавшийся на принципах Совместной декларации, теряет всякую правовую основу, а те договоренности, которые были выработаны и соблюдались обеими сторонами на протяжении десятилетий, теряют обязательность своего выполнения. Кстати говоря, как тогда расценивать и Сан-Францисский мирный договор и многие другие международные соглашения? И внесет ли все это здоровое начало и в без того непростые российско-японские отношения, лишь сравнительно недавно повернувшиеся в сторону оживления и активизации? Думается, что нет.
Куда продуктивнее исходить из того, что, даже если Совместная советско-японская декларация не может в полном объеме заменить собой мирный договор, при всех своих минусах и плюсах, это - историческая реальность, и только она создает реальную практическую основу для достижения этой цели.
Что же мешало и мешает нашим странам достичь этой цели? Главным камнем преткновения для реализации договоренностей по мирному договору, закрепленных в декларации, является ее 9-й пункт, согласно которому СССР официально взял на себя обязательство после подписания мирного договора передать Японии острова Шикотан и Хабомаи. Не секрет, что эта позиция была включена в текст декларации по настоятельной просьбе, а вернее сказать, в результате жесткого политического требования японской стороны. Хотя ее часто преподносят у нас как жест доброй воли Москвы и ее желания навсегда закрыть территориальный спор.
стр. 3
СПОР, КОТОРОМУ 150 ЛЕТ
Этот спор имеет долгую историю. В течение многих лет русские и японцы доказывали друг другу на основе различных исторических фактов и документов, кто был истинным первооткрывателем этих островов.
Первая государственная граница, официально зафиксированная в пакете документов Симодского трактата об установлении дипломатических отношений между Россией и Японией 7 февраля 1855 г., проходила между островами Уруп и Итуруп (оставляя за японцами 4 южных острова Курильской гряды)8, 150-летие которого широко отмечалось в прошлом году. Однако своим вероломным нападением на Порт-Артур в ходе русско-японской войны Япония практически нарушила строки этого договора: "Да будет отныне вечный мир между нашими странами", с которого начинается этот документ9.
История взаимоотношений между Россией и Японией в XX в. - это, прежде всего, история непрерывных конфликтов. Первая половина прошлого столетия представляет собой сплошную череду войн и столкновений, вторая - это годы политической вражды.
Россия и Япония воевали между собой в XX в. не раз. Вспомним хотя бы русско-японскую войну (1904 - 1905 гг.), интервенцию Японии в Сибирь и на Дальний Восток (1918 - 1922 гг.), вооруженные столкновения, военные конфликты и локальные войны в районе озера Хасан (1938 г.), реки Халхин-Гол (1939 г.), сотни пограничных инцидентов. И, наконец, советско-японскую войну, когда в 1945 г. СССР в соответствии со своими союзническими обязательствами вступил в войну против своего восточного соседа.
Несмотря на то, что основные военные действия длились тогда немногим больше недели (с учетом боевых операций на Курилах - немногим более двух недель), фактическое состояние войны с правовой точки зрения продолжалось вплоть до 1956 г. - до подписания Совместной советско-японской декларации о нормализации двусторонних межгосударственных отношений.
Вступая в войну с Японией, Сталин не только выполнял союзнический долг и преследовал чисто национальные военно-оборонительные цели. Дальневосточная кампания была для советского лидера, прежде всего, своеобразным реваншем за поражение царской России в войне 1904 - 1905 гг. Она открывала реальные возможности для удовлетворения территориальных притязаний СССР к Японии. В частности, речь шла о присоединении к советской территории Южного Сахалина и всех Курильских островов10. Более того, в стратегические планы советского руководства входила также оккупация северной части острова Хоккайдо (а при благоприятно складывающейся ситуации - и всего острова) и учреждение там очередной социалистической республики11. Но смерть Ф. Рузвельта и раскол в отношениях с союзниками на последнем этапе войны не дали осуществить эти планы.
Естественно, что война не могла не внести заметные коррективы и в подходах к территориальной проблеме, которая теперь регламентировалась блоком международных соглашений и договоренностей союзников - участников войны с Японией.
ДОГОВОРЕННОСТЕЙ МНОГО. ЯСНОСТИ НЕТ
Это, во-первых, Каирская декларация 1943 г.12, подписанная США, Англией и Китаем, к которой позже присоединился и СССР. В ней присутствует пункт о возможности ограничения территориального суверенитета Японии в качестве наказания за агрессию.
Во-вторых, Ялтинское соглашение13, где оговаривалось вступление Советского Союза в войну против Японии через два-три месяца после окончания войны с Германией и содержалось обязательство передачи Советскому Союзу южной части Сахалина и Курильских островов после победы над Японией.
В-третьих, Потсдамская декларация США, Великобритании и Китая от 26 июля 1945 г., к которой присоединился впоследствии и СССР14. В документе было зафиксировано, что территория Японии будет ограничена четырьмя ее главными островами.
В-четвертых, Сан-Францисский мирный договор с Японией 1951 г., подписанный 48 странами - участниками Тихоокеанской войны, по которому Япония де-юре лишилась суверенитета над упомянутыми островами15. Но нашей стране они де-юре предоставлены не были, хотя сохранились у нее де-факто. К сожалению, советской дипломатии на этой конференции не хватило прозорливости и политического реализма, и СССР отказался скрепить своей подписью этот договор, а значит, и окончательно закрепить за собой на правах победителя право на эту территорию.
Что оказалось как нельзя на руку Вашингтону, который сознательно предпочел не конкретизировать вопрос о том, кому эти территории будут переданы. Более того, в Сан-Францисском договоре не раскрывается понятие "Курильские острова". Это
стр. 4
стремление уйти от всякой конкретизации в решениях о территориях сегодня дает японцам дополнительные основания на их притязания на "северные территории".
В частности, в Токио пытаются утверждать, будто четыре спорных острова всегда были японскими владениями и вовсе не подразумевались в упомянутом международном документе. Приводятся и другие "геологические", "географические" и иного рода доводы, якобы подтверждающие, будто, в частности, о. Шикотан как "принадлежащий Хоккайдо" не входил в 1945 г. в состав Курил и т.д. Однако это неверно даже потому, что такое положение вещей соответствовало административному делению Японии только до 1885 г. Но определение пределов Курил, некогда зафиксированное в административных актах Японии, не имеет никакого отношения к международному праву и т.д.16 Если обратиться к другому примеру и рассмотреть географическое положения о. Кунашир, то оно четко определяется даже топонимикой. Если написать название острова Кунашир не японской азбукой, как принято сейчас, а иероглифами, как это было в старину, то получается буквально - "остров за пределами государства".
Выдвигаются и более весомые исторические факты в пользу Японии, указывающие, в частности, на то, что все четыре спорных острова были заняты нашими войсками не во время военных действий, а уже после капитуляции Японии. Напомню, что рескрипт императора о капитуляции страны был подписан 14 августа, а японское правительство официально объявило о капитуляции 15 августа 1945 г. Остров же Итуруп был занят советскими войсками 28 августа, острова Кунашир и Шикотан - 1 сентября. Что же касается группы островов Хабомаи, то военные операции там осуществлялись с 3 по 5 сентября, когда Япония уже подписала Акт о капитуляции17.
Некоторые российские ученые-историки выдвигают весьма оригинальную идею решить проблему заключения мирного договора с Японией путем присоединения России к Сан-Францисскому мирному договору18. Это, якобы, даст возможность конфликтующим сторонам как бы "уравняться" в исходных позициях. И тогда речь будет идти не о "правых" и "виновных", а только о доброй воле равных в правовом отношении партнеров19. Кремль же рассудил в свое время иначе - в прагматическом ключе. Не дожидаясь заключения мирного договора с Японией, советское руководство реализовало ялтинские договоренности и указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 февраля 1946 г. включило Южный Сахалин и Курильские острова в состав СССР с образованием Южно-Сахалинской области. Но при этом не было сделано главное - официально (на международном уровне) не были оформлены территориальные взаимоотношения с Японией.
Стремясь исправить этот дипломатический просчет, Советский Союз провел с Японией отдельные переговоры, которые проходили весьма драматично с большими паузами и заняли около полутора лет - с июня 1955 г. по октябрь 1956 г., - но так и не привели к заключению мирного договора. Стороны остановились на промежуточном варианте - Совместной декларации, которая отчасти решала проблему судьбы двух островов. Одновременно с этим "главный переговорщик" с японской стороны С. Мацумото и тогдашний заместитель министра иностранных дел СССР А. А. Громыко обменялись письмами, в которых выражалось согласие сторон после восстановления дипломатических отношений продолжить переговоры о заключении мирного договора, включая и территориальный вопрос20. Только по-
стр. 5
лучив эти гарантии, премьер-министр Японии Итиро Хатояма прибыл в Москву и скрепил своей подписью Совместную декларацию.
К сожалению, вскоре в дело вмешался Вашингтон, не заинтересованный в нормализации отношений между Токио и Москвой. Тогдашний госсекретарь США А. Даллес заявил своему японскому коллеге, что если Япония откажется от притязаний на острова Кунашир и Итуруп, то США не отдадут ей острова Рюкю и Окинаву. Это привело к тому, что японцы уже открыто присовокупили к своим требованиям еще два острова Кунашир и Итуруп и стали настаивать на передаче Японии всех четырех островов21.
В ФАРВАТЕРЕ ПОЛИТИКИ США
При И. В. Сталине и Н. С. Хрущеве Япония не входила в число дипломатических приоритетов нашей страны. Однако в своей стратегии глобального противостояния капитализму и империализму в лице Соединенных Штатов СССР пытался выстроить активную политику и в отношении Японии. В свою очередь, США никогда не переставали оказывать открытое давление на правящие круги Японии с целью не допустить ее сближения с Советским Союзом. Да и в самой стране, вставшей на путь модернизации по американскому образцу и под патронажем США, с односторонней ориентацией в своей внешней политике на военный союз с США, не слишком стремились к полномасштабному развитию отношений с СССР.
В свою очередь, советское партийное руководство вскоре резко изменило внешнеполитическую линию в отношении Токио, практически аннулировав Совместную декларацию после того, как в 1960 г. Япония заключила с США новый "договор о безопасности", практически направленный против СССР и Китая. Более того, почти сразу же после подписания Совместной декларации в Японии при активной поддержке США была развернута антисоветская кампания, которая ставила целью выдвижение уже упомянутых выше дополнительных территориальных претензий на острова Кунашир и Итуруп. В связи с этим в том же 1960 г. Японии были направлены три ноты советского правительства. В них заявлялось о том, что заключить мирный договор и передать Японии два южнокурильских острова в существующих условиях СССР не может и что "...территориальный вопрос между СССР и Японией решен и закреплен соответствующими соглашениями, которые должны соблюдаться"22. Тем самым были заблокированы все пути к заключению мирного договора. При любом вопросе с японской стороны - и на государственном, и на общественном уровне - было предписано отвечать, что "территориальной проблемы вовсе не существует", что "она была окончательно решена в Совместной декларации 1956 г.".
Однако, несмотря на жесткую позицию советской дипломатии, точку на переговорах с Японией по мирному договору ставить не спешили, что нашло отражение в совместном коммюнике, принятом на советско-японской встрече в верхах в Москве в ноябре 1973 г.
В полной мере территориальная проблема была реанимирована и поставлена в центр развития двусторонних отношений лишь на рубеже 1980-х -1990-х гг. при М. С. Горбачеве. Поводом для обсуждения путей поиска разумного компромисса с целью заключения мирного договора между двумя странами послужил официальный визит в Японию первого советского президента в апреле 1991 г., во время которого советский лидер впервые за многие годы практически признал существование территориального спора между
стр. 6
двумя странами. В результате двусторонних переговоров был подписан документ, отдельные положения которого можно истолковать как признание того, что территориальное размежевание между нашими странами еще не закончено.
Именно в это время в советском политическом истеблишменте стали появляться различные политические концепции развития отношений с Японией, основанные на идее "разумного пересмотра" исторического багажа, не исключающего территориальных уступок Японии. При этом спектр мнений и инициатив был поистине неисчерпаем23.
Тогда можно было услышать (да и сейчас тоже) заявления о том, что для России, прежде всего ее Дальнего Востока, жизненно необходимо экономическое сотрудничество с Японией, а отсутствие мирного договора с ней ставит Россию вне круга цивилизованных субъектов международных отношений. Был и другой подход: мы, мол, проживем без Японии в экономическом плане, как и без мирного договора с ней - в политическом24.
"ПАТРИОТЫ" И "ДЕМОКРАТЫ"
Политики, отстаивающие позицию, в основе которой утверждение, что острова - "исконно русские" и не может быть речи об их дарении, а тем более о возврате японской стороне, относят себя к "патриотам". Те же, кто хоть в какой-то степени отклоняются от этой линии и задумываются над возможностью поиска компромисса - к "демократам".
Непримиримость взглядов и острота дискуссий царит и в академических кругах. "Патриоты" неизменное право России на эти острова обосновывают теорией исконной принадлежности этих островов России, с одной стороны, и международными договоренностями - с другой. Декларация 1956 г. не внесла, по их мнению, каких-либо корректив в эти позиции, поскольку в свое время не была реализована по вине самой Японии. В настоящее же время она утратила юридическое значение и потеряла смысл ввиду произошедших за 50 лет кардинальных изменений в политической, экономической, демографической и геополитической ситуации в районе Южных Курил и АТР в целом, поскольку предполагала заключение мирного договора с учетом реалий послевоенного времени.
Само заключение мирного договора в этом контексте предстает не вполне целесообразным. Ведь, по мнению этой группы экспертов, Токио видит в нем лишь средство добиться односторонних территориальных уступок с нашей стороны, а вовсе не инструмент для развития и углубления экономического сотрудничества и окончательной нормализации двусторонних отношений, как это декларируется японской стороной.
Что касается двустороннего сотрудничества, то здесь обращается внимание на международную практику и, в частности, на пример Германии. Отсутствие мирного договора России с Германией отнюдь не препятствует успешному торговому, экономическому и иному сотрудничеству между двумя странами.
Ученые-"демократы" свою концепцию строят, исходя из доказательств, свидетельствующих об исторической принадлежности островов Японии. Главный акцент в своих рассуждениях они делают на обязательности выполнения двусторонних договоренностей, зафиксированных в Совместной советско-японской декларации 1956 г. Реальный выбор, по их мнению, сегодня может быть лишь между активизацией сотрудничества с Японией при условии подписания мирного договора на приемлемых для нее условиях и сохранения "спорности" островов в условиях нарастающей изоляции России на Дальнем Востоке.
При этом негативные стороны варианта уступки Японии Южный Курил, сводящиеся к трем основным темам - утрата экономического потенциала этого района, его военно-стратегических возможностей и создание прецедента пересмотра существующих границ, способного вызвать цепную реакцию, - считаются потерявшими актуальность в силу нового видения стратегической ситуации и интересов России.
Но есть два других серьезных аргумента совершенно иного свойства. Первый - это надежды на невероятно мощный экономический прорыв в результате резко возрастающих масштабов делового сотрудничества и японских инвестиций. Второй - необходимость привести в порядок политическую логику и действительно утвердить себя как государство, стоящее на принципах законности и права. И поскольку отношение к территориальному спору как к "пережитку сталинской дипломатии" уже сформировалось на Западе, освобождение от "территориальной проблемы" позволяет России громче заявить о себе в качестве полноправного демократического государства, что, в свою очередь, открывает пути к более широкому международному сотрудничеству.
В конце 1980-х - начале 1990-х гг. прояпонский настрой в России был достаточно сильным. К тому же он всячески подогревался японскими правительственными кругами и прессой, которые старались искусственно связать застой в развитии советско-японских отношений с отсутствием мирного договора.
На мой взгляд, де-факто Москва тогда пошла на поводу у Токио, выразив готовность к дебатам по узкой территориальной проблеме, но при этом стараясь оттянуть ее окончательное решение, намекая японцам на внутренние трудности и приучая их к мысли, что "территориальное размежевание" будет отложено до той поры, пока наш народ не станет жить лучше, а власть не станет прочнее.
Это, в свою очередь, еще больше подогревало настойчивость и ужесточало требования Токио. Так появился на свет известный японский тезис о неразрывной связи экономики и политики, означавший на практике возможность предоставления России крупных кредитов и экономической помощи на условиях достижения основной политической цели - российских территориальных уступок25.
ЧЕТЫРЕ ОСТРОВА, МИЛЛИОН ПРОБЛЕМ
Постепенно в мидовском руководстве во главе с А. В. Козыревым стали склоняться к тому, чтобы предложить Японии максимальный вариант наших уступок: передачу Японии островов Шикотан и Хабомаи, а затем, после подписания мирного договора, обсуждение судьбы Кунашира и Итурупа с тем, чтобы со временем отдать и их. Речь идет о скандально известной формуле "два плюс альфа"26, авторство
стр. 7
которой принято приписывать тогдашнему заместителю министра иностранных дел Георгию Кунадзе.
Но даже этот вариант, вначале радостно принятый японской стороной, впоследствии показался ей недостаточно конструктивным. Тогдашний министр иностранных дел Митио Ватанабэ предложил следующее: Россия должна сначала признать суверенитет Японии над всеми четырьмя островами с постепенной его реализацией27. И хотя чрезмерность этих требований была очевидной, России в этой ситуации вновь предстояло искать выход.
Готовясь к своему первому официальному визиту в Японию в качестве президента России, Б. Н. Ельцин вовсе не собирался сводить всю поездку к территориальным дебатам. Токио же во что бы то ни стало были нужны новые конкретные шаги для решения территориальной проблемы. Такая несогласованность позиций привела сначала к переносу срока визита и только затем к подписанию Токийской декларации 13 октября 1993 г., которую японская сторона была вправе отнести к числу заметных "продвижений" по территориальному вопросу. В тексте декларации содержится упоминание всех четырех островов как предмета переговоров, а также признание Россией, как правопреемницей СССР, договоров и других международных соглашений, подписанных ранее Москвой и Токио28.
Во всех без исключения комментариях японских официальных лиц и прессы эти положения Токийской декларации были истолкованы как признание президентом России действенности Совместной декларации 1956 г.29 В действительности, Токийская декларация 1993 г. изменила позиции сторон. Россия теперь вынуждена была признать свои обязательства перед Японией от 1956 г. и, придя к договоренности, заключить мирный договор с учетом позиций друг друга. При этом обе стороны должны были принимать во внимание всю совокупность юридических и исторических факторов, одним словом - следовать принципам законности и исторической справедливости.
Какие же практические выводы извлекли для себя наши страны из Токийской декларации, какие реальные шаги предприняли они в реализации зафиксированных намерений? Несмотря на имитацию активного диалога, обмен официальными нотами, встречи и взаимные визиты первых лиц наших государств, регулярные рабочие контакты на уровне заместителей министров иностранных дел и т.д., переговоры о заключении мирного договора все так же продолжают "пробуксовывать". В течение прошедших 10 лет ожидания и разочарования периодически сменяли друг друга.
За это время Россия выдвинула несколько сценариев совместных действий, один из которых - наиболее для нас благоприятный - был озвучен в Японии Е. М. Примаковым в бытность его министром иностранных дел. Имелась в виду идея совместной экономической деятельности на спорных территориях по "фолклендскому образцу", т.е. на основе, не затрагивающей принципиальные позиции обеих сторон в территориальном вопросе30.
Казалось бы, такое предложение давало хоть слабую, но все же надежду на оживление двусторонних отношений; однако японская сторона отнесла его к разряду благих пожеланий... Куда более бурную реакцию вызвало обещание Б. Н. Ельцина, данное им своему "японскому другу Рю" (премьер-министру Японии Рютаро Хасимото) на их первой "встрече без галстуков" в Красноярске в 1997 г., заключить мирный договор с Японией с окончательным решением территориальной проблемы к 2000 г.31
При всей заманчивости этого предложения вряд ли кто-нибудь из здравомыслящих японских политиков мог тогда принять эти слова всерьез. Зато в них почувствовалась решимость российского президента навсегда разрубить этот "гордиев узел" в двусторонних отношениях, не откладывая решение проблемы в долгий ящик.
Когда-то, на заре перестройки, начинающий политик Ельцин, посетив Японию, выдвинул свой знаменитый 5-этапный план решения территориальной проблемы - по существу, предложение продублировать применительно к нашему территориальному спору "формулу Дэн Сяопина". Эта формула предполагала передать ее окончательное решение следующему поколению, а пока готовить для этого благоприятные условия путем демилитаризации спорных островов, введения там безвизового режима и создания зон наибольшего экономического благоприятствования для японского капитала32.
Затем, после создания обстановки добрососедства и углубления сотрудничества между Россией и Японией, Ельцин допускал три варианта решения территориального спора; совместный кондоминиум на спорных территориях, придание им свободного статуса, а также передачу суверенитета над ними Японии.
Ельцин-президент, обладавший всей полнотой власти, казалось, имел политическую волю и практические рычаги кардинальным образом ускорить развитие событий. И японский премьер Хасимото сразу же, как говорится, "по горячим следам", попытался направить благожелательное расположение Ельцина в конкретное и выгодное Японии русло, используя при этом приемы тайной дипломатии.
ВАРИАНТОВ МНОГО, РЕШЕНИЯ НИ ОДНОГО
Но на следующей неформальной встрече лидеров двух стран, которая состоялась в апреле 1998 г. в японском курортном городке Каване, российская сторона выступила с новым предложением, реальной целью которого стала попытка повернуть переговоры о мирном договоре от тупикового территориального вопроса в иное русло. Предлагалось расширить рамки предстоящего договора, сделав его соглашением о мире, дружбе и сотрудничестве. Согласившись в вежливой форме продумать этот вариант, японский премьер в конфиденциальной беседе, в свою очередь, предложил российской стороне новый вариант решения территориального вопроса: признать японский суверенитет над Южными Курилами, не указывая времени их фактической передачи (своего рода "гонконгский вариант")33.
Иными словами, суть предложения сводилась к фиксации в будущем мирном договоре линии двусторонней границы к северу от спорных островов таким образом, что Южные Курилы оказывались японской территорией. Правда, при этом сами острова оставались на какое-то
стр. 8
время в управлении России, причем срок их окончательной передачи Японии мог стать темой последующих переговоров между Москвой и Токио. Интересно, что эта инициатива преподносилась как кардинальное изменение прежних подходов японского правительства, которое таким образом якобы пошло на компромисс в урегулировании территориальной проблемы с Россией.
Изменение состояло в том, что Токио теперь уже не требовал "возвращения японских северных территорий", а заговорил о необходимости "демаркации границы". Однако это был всего лишь новый технический сценарий по передаче Южных Курил Японии.
Новый вариант "компромисса" предложил очередной премьер-министр Иосиро Мори на российско-японской двусторонней встрече глав государств в Иркутске в марте 2001 г. Он также разбил весь процесс передачи островов Японии на два этапа, но по несколько иному принципу. Сначала - заключение соглашения о передаче Шикотана и Хабомаи и подписание мирного договора между Японией и Россией, а затем - переговоры о двух других островах.
Но не зря говорят: новое - это хорошо забытое старое. По сути дела, идея Мори за несколько лет до него, еще в 1992 г. была сформулирована японским премьером Киити Миядзава и министром иностранных дел Митио Ватанабэ. Она состояла в том, что Токио, помимо попытки втянуть в двустороннюю территориальную дискуссию своих партнеров по "Большой семерке", выражал готовность договориться с Россией по следующей схеме: признание Россией "потенциального суверенитета" Японии над всеми четырьмя островами с реализацией его "по ступеням". На первой Россия передает ей Хабомаи и Шикотан, после чего подписывается мирный договор. Затем точно в оговоренный договором срок передаются Кунашир и Итуруп.
Ситуация с реализацией "плана Мори" сложилась просто катастрофическая. Вскоре премьер был вынужден уйти в отставку, а в японской и нашей прессе разразились споры по поводу того, приняла ли это предложение российская сторона или нет. Даже некоторые высокопоставленные российские дипломаты указывали на то, что президент России В. В. Путин и премьер-министр Японии И. Мори во время встречи в Иркутске пришли к компромиссному варианту решения территориальной проблемы, который устраивает обе стороны"34. Но вскоре ситуацию прояснило жесткое заявление только что пришедшего к власти премьер-министра Дзюнъитиро Коидзуми, который потребовал у России передачи всех "четырех спорных островов", причем еще до заключения мирного договора.
Что происходит сейчас на российско-японских переговорах по подготовке мирного договора? Обе стороны как бы вернулись "на круги своя" - на те базисные принципы, которыми они руководствовались при подписании Совместной советско-японской декларации. России как правопреемнице СССР сегодня вновь пришлось четко заявить о своей приверженности букве и духу Декларации 1956 г., а потому готовности вновь вернуться к сценарию, прописанному в этом документе. При этом в российском политическом мире, несмотря на довольно четко выстроенную линию в этом вопросе, на практике все еще по-прежнему царит какая-то двусмысленность, рыхлость, уклончивость позиций, как это было и 1956 г., и в начале 1990-х гг.
Япония же, напротив, казалось бы, не только забыла о давнем аннулировании советской стороной Декларации 1956 г., но, похоже, и сам этот документ сегодня потерял для нее практический смысл. Подведя Россию к признанию декларации, а соответственно своих обязательств, взятых в 1956 г., официальный Токио уже давно работает по другому сценарию, перейдя от осторожного зондирования настроений в России до довольно резких ультиматумов. Здесь в последние годы намерены разговаривать только сразу о четырех островах и разговаривать с позиции силы. А посему японские руководители заинтересованы в сохранении рычагов давления на Россию.
Практически каждый из последних японских премьеров, будь то недавно скончавшийся Рютаро Хасимото, или же ныне здравствующий и возглавляющий японскую часть Совета мудрецов Иосиро Мори, либо Дзюнъитиро Коидзуми, хотел бы войти в японскую историю как политик, решивший в пользу Японии столь долгий и тяжелый территориальный спор с Россией.
Жестких и непопулярных в своей стране мер ждут японцы и от российского лидера, который, по их мнению, должен обладать большим "запасом прочности", чтобы пойти против российского общественного мнения для удовлетворения требований японской стороны. Таким "запасом", по мнению японцев, президент В. В. Путин обладает. Однако для любого политика тяжелое "испытание на прочность" в таком болезненном вопросе, как территориальный, чревато серьезными рисками35. Стоило президенту Путину подтвердить, что советско-японская декларация 1956 г. (о чем он говорил в Иркутске еще в 2001 г.) не утратила силы, как на него и министра иностранных дел С. В. Лаврова обрушилась целая лавина упреков в
стр. 9
том, будто Кремль "отдает Курилы японцам"36.
В. В. Путин своей честной, при этом достаточной гибкой и в то же время предельно жесткой позицией в этом вопросе вряд ли может вселять подобного рода нападки и опасения. Его линия - соблюдая международно-правовые обязательства России на правах правопреемницы СССР, защищать национальные интересы нашей страны, а значит, идти по пути переговоров с японской стороной и поиска взаимоприемлемых решений.
Декларация 1956 г., - заявил российский Президент в одном из своих интервью представителям японских средств массовой информации, - "была ратифицирована Верховным Советом СССР, значит, она для нас является обязательной... Она обременена условием - подписанием мирного договора. Там не прописано, на каких условиях эти острова передаются. Это все является предметом переговоров"37. Причем российская сторона исходит из того, что "прийти к взаимоприемлемому компромиссу можно лишь через добрососедство и партнерство, то есть через расширение торгово-экономического сотрудничества и активизацию взаимодействия на международной арене"38.
ХОТЯ ПРЕЦЕДЕНТОВ НЕМАЛО...
В поисках исторических аналогов разрешения территориальных споров японская политическая элита нередко обращается к Крыму, который, по ее мнению, в свое время был отдан Украине довольно легко. Правда, здесь же мы можем вспомнить и другого рода красноречивую аналогию - омрачающий японо-китайские отношения спор вокруг островов Сэнкаку.
Эту территорию, которую в 1951 г. США передали Японии, Пекин, как известно, считает исторически своей. Тем не менее, после трудных переговоров стороны убедились в бесплодности попыток выйти из тупика и подписали в 1978 г. Договор о мире и дружбе между Японией и КНР, достигнув понимания, что окончательное решение спора передается "на усмотрение будущих поколений".
Можно ли что-либо еще позаимствовать из мирового опыта решения подобных проблем? Да, такие примеры есть, хотя в чистом виде они едва ли применимы к российско-японскому территориальному спору.
Любопытный прецедент связан с возвращением Японии Окинавы. Сравните: Вашингтон заключил с Токио первый договор безопасности в 1952 г., т.е. США и Япония стали ближайшими военно-политическими союзниками. А архипелаг Рюкю (Окинава) был возвращен американцами Японии в 1972 г., то есть спустя 20 лет. Причем до сих пор значительная часть его представляет собой территорию американских военных баз39.
ТЕНИ НЕ ЗАБЫТЫХ ПРЕДКОВ
Решению территориальных проблем мешают и до сих пор не искорененные в Японии стереотипы недоверия к России. Одним из трагических исторических событий, усугубивших антисоветские и антироссийские настроения японцев, стало интернирование в СССР более 600 тыс. взятых в плен солдат и офицеров Квантунской армии после окончания Второй мировой войны. Тогда Советский Союз в силу ряда причин, связанных с национальными интересами, а также с реальными обстоятельствами, нарушил свои обязательства, взятые в результате присоединения к Потсдамской декларации, которая предписывала сразу же после разоружения японской армии отпустить японских военнослужащих на родину40. Наша страна поступила иначе, использовав пленных японцев на восстановлении разрушенного войной народного хозяйства. В трудовых лагерях умерло более 60 тыс. подданных этой страны. Вторая важная проблема послевоенного урегулирования между нашими странами - гуманитарная. Речь идет о нарушении в отношении этих людей основных международно-правовых норм, зафиксированных в Гаагской 1906 г. и Женевских конвенциях 1929 г. и 1949 г. об обращении с военнопленными.
Советский Союз обвиняют по многим статьям. Во-первых, советским властям ставится в вину полное игнорирование с их стороны международных обязанностей по информированию японской стороны о судьбах граждан, попавших в плен, отказ от предоставления Японии списков умерших с указанием их имен, фамилий, а также мест их захоронений, продолжительный запрет на посещение их могил родственниками. Заостряется внимание на политических репрессиях, повлекших за собой незаконные приговоры судебных и главным образом внесудебных органов - знаменитых "троек" с ошибочным осуждением японских узников плена к лишению свободы нередко на 25 лет, а в ряде случаев и к смертной казни. Резкой критике подвергается отказ советских властей от предоставления военнопленным справок о работе в плену и невыплаченной сумме заработка, а также затягивание сроков репатриации и т. д.
При этом сами бывшие японские военнопленные не раз становились заложниками политических интересов обеих стран. На протяжении долгих лет советской, а теперь уже россий-
стр. 10
ской истории политики и дипломаты двух стран в угоду политической конъюнктуре сознательно уходили от обсуждения, а тем более - от конструктивного решения всего комплекса вопросов, связанных с реализацией их прав. Сегодня мало кому известно, что в повестке советско-японских переговоров 1955 - 1956 гг. на первом месте стоял именно вопрос, связанный с завершением репатриации на родину японских военнопленных, и лишь под номером два значилась территориальная проблема.
В ситуации постоянной пробуксовки переговоров и опасности так и не выполнить главную цель - прекратить состояние войны и восстановить межгосударственные отношения - наши страны пошли тогда по пути удовлетворения самого насущного на тот момент требования японского народа - скорейшего завершения репатриации на родину последней партии военнопленных, отбывавшей заключение в советских лагерях. По настоянию японской стороны в текст Декларации был также включен пункт об обязательстве советских компетентных организаций содействовать по просьбе японской стороны выяснению судеб японских граждан. Однако решение ряда принципиальных вопросов по реализации других прав военнопленных было фактически отложено на неопределенное время.
В Советском Союзе эта проблема, так же как и территориальная, относилась к разряду строжайших государственных тайн, их рассмотрение и выработка политических решений по ним были строгой прерогативой ЦК КПСС и советской закулисной дипломатии. Демократические изменения в России, начавшиеся с середины 1980-х гг., способствовали объективной реконструкции исторического прошлого, пересмотру прежних политических концепций и подходов, прямому обращению к теме прав человека. Эти позитивные проблемы в полной мере затронули и российско-японские отношения.
Особенно большой прогресс в эти годы наметился в изучении и практическом решении проблем бывших японских военнопленных. Большинство этих проблем нашло решение в межправительственном "Соглашении о лицах, находившихся в лагерях для военнопленных", подписанном в апреле 1991 г. во время официального визита в Японию М. С. Горбачева41. Одновременно с этим советский президент передал японской стороне списки на 37800 японцев, умерших в советском плену, выразил соболезнование их семьям, которым советские власти, наконец, разрешили посетить родные могилы. В том же году в общем потоке развернувшейся в стране реабилитации жертв политических репрессий начался процесс пересмотра судебных и внесудебных приговоров в отношении безвинно репрессированных граждан Японии во время их нахождения в советском плену.
Все эти начинания впоследствии были продолжены и развиты правительством Российской Федерации. Начались поисковые работы в российских архивах, чтобы выявить имена еще более 20 тыс. умерших в СССР японских солдат и офицеров. Региональные власти разработали комплекс мер по приведению в порядок японских захоронений и строительству совместно с японскими организациями памятных обелисков, организовали прием специализированных групп родственников умерших.
26 марта 1992 г. после долгих и трудных согласований и неоднократных обращений японских общественных организаций вышло распоряжение правительства РФ о выдаче справок о труде в плену на территории СССР после окончания Второй мировой войны бывшим японским военнопленным и членам их семей42. Согласно этому распоряжению, около 40 тыс. граждан Японии получили соответствующие российские документы. И, наконец, в октябре 1993 г. во время своего официального визита в Японию Б. Ельцин принес извинения от имени российского народа народу Японии за антигуманное отношение к японским военнопленным со стороны сталинского режима.
С большим пониманием к этой проблеме относится и нынешнее российское руководство. Достаточно напомнить, что в рамках первого официального визита в Японию В. В. Путина в сентябре 2000 г. прошли двусторонние консультации по этому вопросу, договоренности по которым были зафиксированы в "Протоколе о передаче данных о лицах, находившихся в лагерях для военнопленных"43. В этом документе отмечено стремление обеих стран к продолжению сотрудничества с целью ускорения выполнения "Соглашения о лицах, находившихся в лагерях для военнопленных", а также намерение российской стороны предоставить Японии еще не переданные сведения об умерших в лагерях японцах и о местах их захоронения.
Заметим, что на гуманитарные акции нашей страны последовала весьма неоднозначная реакция: поддержка и одобрение большей части общественных сил в Японии и демонстративное молчаливое игнорирование со стороны японских властей. При этом официальной пропагандой страны японскому народу предлагалось рассматривать факт пребывания подданных Японии в советском плену как
стр. 11
исключительно трагическую страницу истории. Особый акцент делался на ужасах советского плена и на противозаконных действиях сталинского режима, приведших к массовым потерям среди японского лагерного контингента.
Под воздействием этих факторов в общественном мнении Японии постоянно нагнетались резко негативные настроения в отношении нашей страны. Этому же способствовала и позиция японских правительственных кругов, создавших по существу дискриминационные условия для бывших узников советских лагерей, которым в отличие от их соотечественников, побывавших в плену в США, Великобритании, Австралии, Новой Зеландии и других стран, было отказано в получении соответствующих послевоенных компенсаций.
Официальная аргументация в этом вопросе всегда отличалась заметной политической ангажированностью. Вся ответственность за страдания японских военнослужащих в плену и его последствия неизменно возлагаются исключительно на российскую сторону. Нередки факты прямого отказа в юридическом признании в Японии официальных российских документов осужденных в годы политических репрессий, а также справок о труде в плену на территории бывшего СССР. Это стало одним из главных аргументов при отклонении исков бывших военнопленных в японские судебные инстанции по поводу выплаты соответствующих компенсаций.
Между тем, большая часть этих людей, пройдя через испытания пленом, а затем долгие годы борьбы за свои права, сохраняют весьма теплые чувства к нашей стране. И компенсация им сегодня нужна в основном из моральных соображений, чтобы ликвидировать, наконец, свое дискриминационное положение в японском обществе.
КОМУ ВЫГОДНО?
Кому выгодна нынешняя ситуация? Думается, в большей степени - японскому правительству, которое стремится увязать решение проблем бывших японских военнопленных с решением первостепенного для японских официальных кругов вопроса послевоенного урегулирования - территориального спора между нашими странами. Кроме того, японские чиновники боятся, что в случае положительного решения компенсационной проблемы может возникнуть опасность возникновения цепной реакции подобных же компенсационных требований от народов других стран, ставших жертвами японской агрессии. Таким образом, решение вопроса о выплатах компенсаций за работу в плену на основании выданных РФ документов, так же как о признании легитимности справок о реабилитации, выданных Главной военной прокуратурой, все больше переходит из области права в область политики.
Вот почему борьбу за свои права заметная часть японских военнопленных связывает с задачей скорейшего заключения мирного договора между нашими странами. По инициативе Всеяпонской ассоциации бывших военнопленных в поддержку этого требования в Японии было собрано более 1 млн. подписей. По мнению этих людей, обсуждаемый мирный договор между нашими странами по аналогии с Портсмутским мирным договором по итогам русско-японской войны 1905 г., где решению вопросов военного плена было отведено большое внимание, призван поставить последнюю точку и в этом вопросе44.
При этом не следует забывать, что жизнь островов - безгранична, а человеческий век - так недолговечен...
1 Правда, 20.10.1956.
2 http://vffs-s.narod.ru
3 Там же.
4 http://intra.int.rual
5 Независимая газета. 27.02.1997.
6 Дипломатический словарь. М., 1984. Т. 1, с. 286 - 287.
7 Декларации, заявления и коммюнике Советского правительства с правительствами иностранных государств (1954 - 1957). М., 1957, с. 313 - 316.
8 Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842 - 1925). М., 1927, с. 52 - 53.
9 Там же.
10 История Японии. Т. 2. М., 1999, с. 467.
11 Подробнее см.: Катасонова Е. Японские военнопленные в СССР: большая игра великих держав. М., 2003, с. 28.
12 Внешняя политика СССР. Сборник материалов и документов. М., 1944.
13 Крымская конференция руководителей трех союзных держав - СССР, США и Великобритании (4 - 11 февраля 1945 г.). МИД СССР. Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны (1941 - 1945). М, 1979, т. 4.
14 Берлинская (Потсдамская) конференция руководителей трех союзных держав - СССР, США и Великобритании (17 июля - 2 августа 1945 г.) (сборник документов). МИД СССР. Советский Союз. М., 1980, т. 6.
15 Сборник документов и материалов по Японии 1951 - 1954. (Мирная конференция в Сан-Франциско. Мирные договоры и другие соглашения с Японией, а также ноты и официальные заявления, касающиеся Японии). М., 1954.
16 Мировая экономика и международные отношения. 1998, N 11, с. 84.
17 История Японии.., с. 478.
18 Мировая экономика и международные отношения.., с. 82 - 88.
19 Там же.
20 История Японии.., с. 565.
21 Там же, с. 564.
22 Там же, с. 573 - 574.
23 Латышев И. Кто и как продает Россию. М., 1994, с. 10.
24 Независимая газета. 27.02.1997.
25 Латышев И. Кто и как продает Россию.., с. 74.
26 Там же, с. 68 - 69.
27 Там же, с. 76 - 77.
28 http://vff-s.narod.ru
29 Латышев И. Кто и как продает Россию.., с. 185.
30 Известия. 27.11.1996.
21 Россия и Япония: пропущенные вехи на пути к мирному договору. М., 2001, с. 154.
32 Латышев И. Кто и как продает Россию.., с. 13 - 14.
33 Сегодня. 18.04.1998.
34 http: //vff-s.narod.ru
35 Россия и Япония: соседи в новом тысячелетии. М., 2004, с. 101 - 102.
36 Российская газета. 14.01.2005.
37 Известия. 10.04.2001.
38 Российская газета. 15.01.2005.
39 Там же, с. 106 - 107.
40 Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XI. М., 1955, с. 104 - 106.
41 http //www.businesspravo.ru
42 За мир и гуманизм. Бюллетень Всеяпонской ассоциации бывших военнопленных. Май 1992 г., с. 4.
43 http://Russia-Japan.nm.ru
44 МИД. Сборник договоров и дипдокументов по делам Дальнего Востока. 1895 - 1905 гг. Снб., 1906.
New publications: |
Popular with readers: |
News from other countries: |
Editorial Contacts | |
About · News · For Advertisers |
Swedish Digital Library ® All rights reserved.
2014-2024, LIBRARY.SE is a part of Libmonster, international library network (open map) Keeping the heritage of Serbia |