Предрассветная мгла поредела, и сквозь пелену уходящей ночи стали проступать горы. Занимался рассвет. Небо распахнулось настежь. Первый луч солнца прорезал легкую синеву и коснулся вершины.

Начинался четвертый день моего пребывания в Непале. Я приехал накануне из Катманду, доехал на такси до подножия горы Сарангот, затем поднялся пешком и стал ждать рассвета. С этой точки, хорошо известной туристам, прекрасно видны Гималаи.

Сердце билось тревожно и радостно: прямо перед моими глазами в горах разворачивалась фантастическая мистерия. Снежный склон горы, обращенный к солнцу, внезапно из ослепительно белого превратился в огненно-желтый. Все больше вершин, окрашенных солнечными лучами, засверкало расплавленным золотом. А где-то далеко внизу - долина и город Покхара, и горная река, стремительно несущая свои воды через россыпи валунов...

Так начал рассказ о своей первой встрече с Гималаями художник Сергей Кузнецов, член Союза художников России, участник персональных и международных выставок в России и за рубежом.

...Моя поездка в Непал, - продолжает С. Кузнецов, - состоялась благодаря содействию бизнесмена Владимира Сергеевича Воронина, за что мой низкий ему поклон и искренняя благодарность. Со мной в поездку отправилась моя дочь Настя, студентка МГУ. Увидеть Гималаи - мечта многих художников, но встреча с ними превзошла все мои ожидания.

Горы на фоне лазурного неба, казалось, уходили в бесконечность. Они представлялись всемогущими, но в то же время мудрыми и добрыми философами-йогами, навечно застывшими в своей медитации и превратившимися в скалы.

Внезапно на вершины начал стремительно опускаться туман. Как будто боги Гималаев решили, что для первого дня знакомства с ними впечатлений достаточно. Все вокруг стало размытым, еле видным. Безбрежный океан облаков гигантским платком накрыл горы, и лишь диск дневного светила упорно пробивался сквозь густую вязкую пелену. Снежные вершины мягко переходили в облака. Я присел на камень - по опыту прежних моих путешествий в горах знал: всякое движение в тумане таит в себе опасность. Непроницаемая белизна окутала все вокруг. И вдруг мне стало казаться, что в тумане скачет вниз по склону табун белоснежных коней.

Я отчетливо различал их развевающиеся гривы и хвосты. Как гром копыт гремела по камням горная река. Кони во множестве

стр. 74

проносились мимо, прямо через меня - и их бег был стремителен и неудержим.

Я вспомнил, что по одной из гималайских легенд этих белоснежных коней посылали в помощь заблудившимся путникам удивительные существа - риши. Имена некоторых из них дошли и до наших дней. В незапамятной древности они жили здесь, в Гималаях, и жизнь их была под стать житиям богов.

Риши поставили перед собой цель - узнать, есть ли пределы сознанию. И убедились - пределов нет. Между собой они общались на языке, гораздо древнее санскрита, где каждое слово рождало целый мир символов и понятий.

К полудню вершины так и не открылись, и я понял, что настало время спускаться вниз.

Вместе с нами из Москвы в Непал прилетел известный альпинист Евгений Виноградский. Он совершил восхождения на многие величайшие вершины мира, в том числе и Эверест. В свое время Женя ходил в кругосветку под парусами на яхте вместе с Федором Конюховым. Виноградского прекрасно знают в Непале. Он - почетный гражданин Катманду, и сам король Непала вручал ему орден за восхождение на Эверест.

Вскоре после прибытия в Катманду мы с Женей расстались на время. Он намеревался вновь взойти на Эверест. Одной из целей восхождения была проверка работы в условиях высокогорья медицинского прибора, изобретенного российскими медиками.

Моя же задача была другой. Я поставил целью попытаться почувствовать дух Гималаев и передать свои ощущения и переживания на холсте. Мне хотелось через горы выразить такие понятия, как вечность и бесконечность, но я понимал, что поставил перед собой сверхсложную задачу.

Привычные мерки здесь не годились. Я воспитан природой средней полосы России и, если можно так сказать, знаю к ней подход - все уже не раз отработано. А тут... я было сразу схватился за кисть, принялся работать - ничего не получалось. У меня тряслись руки, тряслись колени. Красота гор, никогда не виданная мной ранее, космические масштабы давили своей мощью. Это был не страх, а восторг перед Природой - он захлестывал целиком, не давал сосредоточиться, мешал работать. Надо было успокоиться и хотя бы немного привыкнуть к этой непривычной красоте.

Мне пришлось несколько часов просто сидеть у холста и стараться спокойно смотреть, как бы со стороны, пока я не почувствовал, что стал частью этой природы и, тем самым, вошел в нужное для работы состояние. Только тогда горы позволили мне работать и стали позировать, открывая свою красоту. Как будто прекрасная богиня - покровительница этих мест, скрытая за видом гор, неба и вод, разрешает тебе работать над созданием ее образа. Но если богиня-природа не откроется художнику - у него никогда ничего не получится. Он не сможет передать ее краски, ее энергетику, ее суть. И у него получится что-то вроде цветных фотографий, снятых "на память" заезжим туристом...

Небо меняется буквально каждый миг, беспрерывной чередой плывут по нему облака. Постоянная динамика - на фоне вечности. И вдруг понимаешь, что движение и вечность -суть одно и тоже. Поразительная игра света и тени, изумрудная зелень, непривычно яркая для жителя русских равнин. Земля же красно-оранжевая, как свинцовый сурик, очевидно, латеритовые глинистые почвы. Обмазанные такой глиной постройки и гончарные изделия этих мест - такого же красноватого цвета. Яркие пестрые одежды местных жителей - это ведь тоже от цвета земли, растительности и неба.

Утром летим в Джомсон, поселок на высоте более 2700 метров. Накануне, предвкушая этот полет, я то ли во сне, то ли в состоянии грез парил подобно орлу над Гималаями, врываясь в безбрежный Космос и окидывая взором из поднебесья пики гор. Действительность посмеялась над грезами. Наш маленький самолет робко, бочком пробирался среди гор-исполинов всего в каком-нибудь километре от земли. Внизу - квадратики полей, хребты, поросшие хвойными лесами. Вокруг Джомсона - голые скалы, никакой растительности. В поселке - одна улочка, мощенная каменными плитами. Но небо высокое и бесконечное, и в него врезаются исполины-Гималаи. Голубизна дня и яркое свечение солнца. Но вот они постепенно начинают переходить в оранжево-фиолетовые цвета. Появляется мощный контраст света и тени. В отличие от рассвета, когда краски более нежные. Гималаи, как грани алмазов, впитывают, вбирают в себя все краски мира, чтобы на следующий день снова выплеснуть их из себя в мир. Лучи заходящего солнца придают снежным шапкам цвет старинного золота. Еще мгновение - и вот уже снежные вершины утрачивают золотой отблеск и приобретают сиреневый оттенок, серо-жемчужное небо сумерек постепенно становится фиолетовым. На Гималаи опускается ночная тишина...

Туристы со всего света приезжают в Непал, чтобы соприкоснуться с чудом. А непальцы рождаются и живут среди этого великолепия природы. Жизнь не балует большинство местных жителей. Они бедны, но удивительно доброжелательны, добродушны, улыбчивы, всегда готовы тебе что-то объяснить. О России они мало что знают. Кое-кто слышал, что столица у нас Москва. Непальцы - не слишком политизированы, зато свои традиции четко соблюдают, и, по-моему, это очень хорошо.

Маленькие узенькие улочки Катманду. Бесконечная цепь магазинов, лавок, ларьков. Чего в них только нет, можно купить все необходимое для восхождения на заснеженные пики Гималаев. Меня, как художника,

стр. 75

очень заинтересовала техника местных умельцев. Лубочные индуистские и буддийские иконки в разноцветном обрамлении, много религиозной скульптуры -каменной и деревянной, из кости и гипса. Боги, демоны, герои древних преданий. Масса благовоний, причем, как мне показалось, они нежнее и утонченнее, чем те, что продаются в наших лавках экзотических товаров. Для богатых туристов дорогие ювелирные украшения - бриллианты, золото. Но нас больше интересовали недорогие серебряные изделия с полудрагоценными самоцветами, браслеты с выгравированными на них мантрами, серьги, ожерелья, бусы. Вот украшение с непальской бирюзой, светло-зеленой, с темными прожилками, как будто веточка дерева навечно застыла в камне. Она более теплая, чем сине-голубая, как небо в горах, индийская бирюза. Всевозможные амулеты, четки. Удивительное сочетание камней - они и украшение, и талисманы: опять-таки бирюза, сердолики, гранаты. Удивительны непальские опалы, которые встречаются только в этих краях. Голубовато-дымчатые, загадочно-мистические, как будто хранящие какую-то тайну. Разнообразные изделия из бронзы, дерева, кости, камня. Фигурки и куклы, изображающие богов, героев индуистских и буддийских преданий, священных животных, тут же маски с прекрасными или пугающими ликами.

На улицах Катманду полно народа. Вот паломники, при выходе из храмов вертят молельные барабаны, от самых маленьких до огромных, с нанесенными на них священными мантрами. Вращать такие "колеса" нужно только по часовой стрелке. Бродячие торговцы, которые всячески стараются продать приезжим иностранцам свой нехитрый товар. Вот степенно проходят буддийские монахи в шафранных одеяниях с четками в руках, снуют велорикши, бредет невесть куда и откуда праздный люд. Очень красивые дети, с правильными тонкими чертами лица.

Многочисленные кафе, ресторанчики гостей встречают радушно, обслуживают быстро. На улицах довольно чисто, спокойно гуляйте и не бойтесь лихих людей. Уличные музыканты-флейтисты, барабанщики, певцы исполняют местные шлягеры.

Память сохранила много забавных впечатлений. Вот обезьянки забираются на дерево, ветки которого наклонены над прудом. С них мартышки прыгают в воду и плывут к берегу, только головы торчат, отряхиваются и снова шустро залезают по стволу вверх, чтобы потом опять нырнуть в воду. Точь-в-точь мальчишки летом где-нибудь в российской деревне.

По улицам степенно идет слон, внимательно посматривает умными маленькими глазками, а на нем сидит смуглый человечек. Или, скажем, трудно представить, чтобы собака не лаяла, а вот сколько собак я в Непале ни видел, но ни разу не слышал их лая. Лежит такой лохматый барбос поперек дороги, ты спокойно через него перешагиваешь, а он и ухом не поведет, даже внимания не обратит.

В Непале в эти дни шла гражданская война. О ней напоминали военные в камуфляже и с оружием, пулеметные гнезда на перекрестках. Мне говорили, что фанатики - маоисты силой хотят построить в Непале коммунизм, каким они себе его представляют. На фоне такой божественной природы все это кажется нелепым.

В Непал приезжает масса туристов, жаждущих получить свою порцию экзотики, встретиться с Гималаями. Часто можно встретить американцев, японцев, очень много туристов из Израиля, Германии. Идут в горы с проводниками, сплавляются по рекам, "покоряют вершины", пусть невеликие, по сравнению с Эверестом, но у каждого свои.

Незадолго перед отлетом домой мы снова встретились с Женей Виноградским. Мы сидели втроем на террасе отеля. Внизу шумела ватага американцев, которых местные проводники отвели на верхушку ближайшей не слишком высокой горы. Тем не менее эти ребята чувствовали себя героями, "крутыми". Им и невдомек было, что рядом с ними, на террасе, сидел человек небольшого роста, крепкого сложения, никак не выглядящий на свой солидный возраст, который всего несколько дней назад снова взошел на Эверест. "Покорители Гималаев гуляют", - с мягкой улыбкой прокомментировал Женя их застолье. Лицо у Жени красное, обветренное, обожженное солнцем. Глаза светятся счастьем. Восхождение на Эверест прошло удачно. Мы снова встретились в Катманду, два разных человека - художник и альпинист. И оба были счастливы от встречи с горами, каждый по-своему. У одного - первые ошеломляющие впечатления от встречи с Гималаями, у другого - еще одна встреча с Эверестом.

"Ты понимаешь, что такое Космос?" - говорит мне Женя. Я, как художник, стараюсь это понять. Вот этот Космос я вижу на вершинах и на них я должен каждый раз подняться во что бы то ни стало. Это - путь моего совершенствования, и проложен он по горным тропам Гималаев. Какой альпинист не мечтал о восхождении на Эверест? Но не всем искателям он дает "добро". Николай Рерих писал: "Местные ламы загадочно улыбаются, когда слышат, что еще одна попытка окончилась неудачей. Если они доверяют вам, то сообщат шепотом несколько древних пророчеств, согласно которым некоторые священные вершины никогда не будут осквернены".

Незадолго до отъезда я совершил обряд, свято соблюдаемый мной. Всякий раз, собираясь домой, по окончании своих пленэрных дней, я делаю искренний поклон Природе, в знак уважения, любви и благодарности к принявшим меня местам. И всегда оставляю там кисти - будь то на берегу Байкала, на одном из перевалов Кавказа или как на этот раз - у подножия Гималаев....

Permanent link to this publication: