"Den svenska utrikespolitikens historia". Del. III: I. 1792 - 1810. Av Sten Carlsson. Del. III: II. 1810 - 1844. Av Torvald Hojer. Stockholm. Norstedt. 1954. 319 p.

"История шведской внешней политики". Том III. Книга 1-я. 1792 - 1810. Автор - Стен Карльсон. Книга 2-я. 1810 - 1844. Автор - Турвальд Хойэр.

Многотомное издание "Истории шведской внешней политики"¹ выходит под редакцией авторитетного комитета историков во главе с членом двух шведских академий профессором [Нильсом Анлундом] Новый том этой "Истории", охватывающий 1792 - 1844 гг. затрагивает одну из коренных проблем внешнеполитической истории Швеции - зарождение и укрепление шведской политики нейтралитета. Такая политика в условиях соседства и соперничества великих держав более всего соответствовала стремлением молодой национальной буржуазии использовать в своих интересах материальные ресурсы и географическое положение Швеции. Этот вопрос является актуальным и для нынешней Швеции, провозгласившей в новых условиях принцип "свободы от союзов в мирное время и нейтралитета во время войны".

Авторы знакомят нас с тем периодом истории Швеции, когда она из полуабсолютистской дворянской монархии постепенно превращалась в "современное", то, есть буржуазное, государство. В области внешней политики это было время перехода от изжившего себя великодержавия и реваншизма к нейтралитету, который Швеция и сохраняет в течение последних 40 лет.

Карльсон и Хойэр лучше своих предшественников учитывают влияние внутриполитической борьбы на дипломатию. Они дают понять, что этой эволюции шведской внешней политики сопутствовали внутри страны ликвидация полуабсолютистского режима последнего Вазы с его "боязнью риксдага" и вообще "рост либерализма" в стране. Концепция авторов в целом правильна, но их методологическая ошибка заключается в том, что они подчас сами внутренние классовые изменения изображают как следствие утверждавшейся политики нейтралитета. Авторы правильно указывают, что на исходе XVIII в. отсутствовали материальные предпосылки для продолжения шведской великодержавной политики. Население собственно Швеции составляло 2 1/4 млн. против 10 млн. в Англии, 26 млн. во Франции и 35 млн. в России. Вступая в столкновения с великими державами, Швеция неизбежно превращалась в сателлита более сильных европейских государств с далеко идущими роковыми последствиями для социально-экономического развития страны.

Карльсон, излагая историю, шведской внешней политики за 1792 - 1810 гг., показывает зарождение политики нейтралитета и рецидив великодержавных тенденций, приведший к катастрофе 1808 - 1809 годов. Политика нейтралитета проводилась в малолетство Густава IV (1792 - 1796) канцлером Рейтерхольмом. Эта политика определялась интересами молодой шведской буржуазии. Нарождавшийся шведский капитализм в силу своеобразных исторических условий был заинтересован в торговле своими товарами - лесом, железом - со всеми державами. Рейтерхольм, хотя и являлся представителем дворянских кругов, не был чужд интересам тогдашней буржуазии. "Для Рейтерхольма, - пишет Карльсон, - сохранение нейтралитета и мира было главной целью, отвечающей желаниям и нуждам всей нации в целом" (стр. 48). Карльсон считает, что даже в условиях того времени малая страна, придерживаясь политики нейтралитета, могла сохранить мир и суверенитет. В результате политики Рейтерхольма Швеции "все же сумела сохранить мир, и шведский флаг вызывал к себе уважение как в Северном, так и в Балтийском море" (стр. 49 - 50). Карльсон отдает должное политическому искусству Рейтерхольма, его умению лавировать между Францией, довольно требовательным "традиционным союзником" Швеции, и ее "традиционным противником", каким тогда считали Россию.

Густав IV, пишет Карльсон, возобновил осужденную историей политику участия Швеции в коалициях великих держав. Феодально-дворянская верхушка, влияние которой усилилось после падения Рейтерхольма, толкала Швецию к отказу от по-

¹ См. "Вопросы истории", 1954, N 9, где дан анализ т. 1, кн. 3 (1648 - 1697) и т. II, кн. 1 (1697 - 1721). Вторая книга второго тома (1731 - 1792) еще не вышла из печати.

литики нейтралитета, к вступлению страны в антифранцузские коалиции великих держав. Автор прослеживает отход Густава IV от нейтралитета и присоединение его к реакционным коалициям в период 1796 - 1803 годов. В 1797 г. Густав IV отзывает посланника в Париже Сталя, пользовавшегося славой "подлинного якобинца" (стр. 26), и заменяет его роялистом Ферсеном, находившимся в интимной связи с самой Марией-Антуанеттой. Густав IV вел переговоры о присоединении к англо-австро-русской коалиции против Франции. В своем исступлении против Франции, подрывавшей абсолютистские режимы и легитимизм в Европе, он заключает в 1799 г. союзный договор с Павлом I, обязуясь за субсидию в 1 1/2 млн. риксдалеров выставить в его распоряжение 8 тыс. человек против Франции. Испытывая унижения, Швеция следовала за той державой, которая покупала шведских солдат. В 1805 г. Швеция вступила в войну против Франции, присоединившись к англо-русской коалиции. Даже после Тильзита Швеция, зависевшая от английских субсидий, продолжала вести явно безнадежную войну на стороне Англии.

Политика военных союзов и коалиций, проводившаяся Швецией в правление Густава IV, кончилась катастрофой 1808 - 1809 годов. Воспользовавшись тем, что Густав IV отказался порвать с Англией, Россия напала на Швецию и принудила ее заключить Фридрихсгамскнй мир. Война, развязанная в 1808 г. русским царизмом, носила захватнический характер. Анализируя Фридрихсгамский договор, Карльсон справедливо указывает, что "мысль о дальнейшем продвижении за Кюммене-эльв (то есть об аннексии Финляндии. - С . М.) никогда не была чужда Петербургу" (стр. 135). Однако из изложения Карльсона может создаться впечатление, будто грабительская политика царизма разделялась русским народом. В действительности же лучшие люди России протестовали против захвата Финляндии и национального угнетения финского народа. Этот протест был высказан декабристом Н. М. Муравьевым, Н. П. Огаревым, Н. Г. Чернышевским и многими другими передовыми русскими деятелями. Впоследствии русская социал-демократия признавала право финского народа на самоопределение вплоть до образования самостоятельного государства.

Правящие круги Швеции остро пережигали потерю Финляндии; отголосок этих настроений чувствуется в книге Карльсона. Однако, оценивая исторические последствия событий 1808 - 1809 гг., нельзя не признать, что потеря Финляндии способствовала подрыву полуфеодальных порядков и господства дворянской бюрократии в самой Швеции, экономическому и культурному развитию шведского народа в его географических и этнических границах. Как известно, верхушечная буржуазная революция 1809 г. имела одной из своих причин поражение Швеции в войне с Россией.

Книга вторая посвящена правлению Бернадотта - кронпринца с 1810 до 1818 г. и короля с 1818 до 1844 г, под именем Карла XIV Иоганна. Она написана видным шведским историком Турвальдом Хойэром. В этот период, как доказывает автор, окончательно оформился шведский нейтралитет, ставший главной и постоянной линией внешней политики страны. Холэр, бывший долгое время хранителем фамильного архива Бернадоттов, отвергает представление о Бернадотте как только о стяжателе на престоле, ориентировавшемся лишь на конъюнктурные моменты в международной политике. В действительности Карл XIV Иоганн был дальновидным политиком с широким политическим кругозором, сумевшим верно, исходя из интересов господствующих классов Швеции, оценить тогдашнюю ситуацию.

Русский царизм вынужден был отказаться от дальнейшей агрессии против Швеции, так как такая политика отбросила бы скандинавские страны в лагерь врагов России и превратила бы весь Север и Балтийское море в плацдарм западных держав против Российской империи. Карл XIV Иоганн исходил из того, что наступательная политика Швеции на Востоке и даже отвоевание с помощью "Европы" Финляндии "несет с собой риск постоянных распрей в будущем с великим соседом на Востоке" (стр. 155). Бернадотт воспрепятствовал политике министра иностранных дел Энгстрема и действиям шведской военщины, требовавших союза с Наполеоном для участия в подготовляемой Францией после Тильзита коалиции против России. Этой же линии Бернадотт был верен и в период, непосредственно предшествовавший вторжению Наполеона в Россию. Он вел переговоры одновременно с Россией и Францией об уступке ему Норвегии, но Хойэр убежден, что переговоры с Наполеоном были лишь маневром для успешного дипломатического торга с

Россией. Для успокоения шведской военщины Бернадотт требовал от Александра в Або в 1812 г. "временной уступки Швеции Финляндии как залога за Норвегию, если приобретение Швецией Норвегии по тем или иным причинам будет отсрочено" (стр. 168), хотя, как замечает Хойэр, это противоречило его политическим планам, так как он не считал Швецию - Финляндию "разумным государственным комплексом" (стр. 156). Естественно поэтому, что при заключении Абоского договора Бернадотт быстро отказался от Финляндии, удовлетворившись обещанием получить Норвегию и крупные военные субсидии.

В Або Бернадотт требовал также и Аландские острова. Хойэр приводит из письма дворцового канцлера от 30 августа 1812 г. выдержку, гласящую, что "император почти готов был уступить Аланд, но русские отсоветовали" (стр. 169). Это сообщение не подтверждается русскими источниками. Оброненное Хойэром по другому поводу замечание, что нужно весьма осторожно относиться к шведской дипломатической переписке и мемуаристам того времени, вполне приложимо и в данном случае.

После окончания наполеоновских войн внешняя политика Швеции не была богата крупными событиями. Новый король лавировал между Англией и ее тогдашним противником - Россией. Он вел политику нейтралитета, но, как отмечает Хойэр, этот нейтралитет не был абсолютным. Дипломатический циркуляр с декларацией о нейтралитете от 4 января 1834 г. (пункт 2, о свободном входе кораблей воюющих стран в шведские порты), подтвержденной затем и в 1836 г., был "исключительно благоприятен одной Англии" (стр. 267). Отношение царского правительства к новой шведской династии и ее политике оставалось благожелательным и после наполеоновских войн. Несмотря на интриги правительств Австрии, Франции и Англии, царское правительство отказалось признать титул "принца Швеции" за Густавом, отпрыском Ваз и генералом австрийской армии. Русская дипломатия считала, что обострение борьбы между сторонниками двух династий грозит усилением реваншистских кругов в Швеции. В основе сближения между Карлом XIV Иоганном и Николаем I лежала также их солидарность в подавлении прогрессивных движений в своих государствах. Карл XIV Иоганн, как отмечает Хойэр, поддерживал реакционные режимы в Европе и принципы Священного союза.

Анализируя последний период правления Бернадотта, Хойэр находит, что Карл XIV Иоганн в 40-х годах проявлял склонность к отходу от политики нейтралитета, помышлял о военном приобретении Финляндии и даже о новом панскандинавском государстве. Известную роль, по его мнению, сыграло здесь то, что "Карл Иоганн в старческом возрасте уже не обладал прежней интуицией..." (стр. 273). При рассмотрении этого вопроса следует иметь в виду, что к этому времени в Швеции сформировалась промышленная буржуазия, склонная оживить реваншистские настроения. Эта тенденция чуть не привела Швецию к участию в Восточной войне 1853 - 1856 годов. Шведские историки признают, что такое развитие событий было бы роковым для дальнейших судеб страны.

Рецензируемая книга выиграла бы, если бы авторы шире использовали русскую документацию и труды русских ученых, как, например, С. М. Соловьева, А. Н. Попова, С. А. Корфа, а также работы советских историков М. Н. Покровского, Е. В. Тарле, А. Е. Преснякова, И. С. Звавича и других. Подобное упущение несколько снижает научную ценность этого интересного труда.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - С. М. МИРНЫЙ:

Comments: