Libmonster ID: SE-96

Изучение первой мировой войны переживает сегодня взрыв исследовательского интереса. Однако нередко на периферии научных исследований оказываются взаимоотношения великих держав и малых нейтральных стран в этот период. Отдельные аспекты отношений Швеции с великими державами в начале XX в., прежде всего российско-шведские контакты, нашли отражение в работах А. С. Кана, О. В. Чернышевой, К. И. Табаровской, Д. Ю. Козлова, Е. Ю. Дубровской и других1. Основные направления внешней политики Стокгольма проанализированы в трудах шведских историков Ф. Линдберга, Г. Оселиуса, Т. Гиля2. Вопросы же германо-шведского сотрудничества освещены в научной литературе гораздо слабее. Исключение составляют монографии шведских историков В. Карлгрена, и И. Шуберт, в которых рассматриваются дипломатические отношения между Швецией и Германией в 1914 - 1915 годах3.

Между тем, именно Германия являлась тем наиболее вероятным государством, которое в годы первой мировой войны было способно прервать еще недостаточно окрепшую традицию шведского нейтралитета и втянуть эту страну в войну против России. Как известно, заявить о нейтралитете в вооруженном конфликте довольно легко, гораздо сложнее сохранить нейтралитет в момент острого противостояния между великими державами. Германо-шведские отношения представляют собой любопытный пример того, как великая держава пыталась втянуть малую страну в войну, но подобная политика, тем не менее, не увенчалась успехом.

В качестве одного из основных источников информации в работе использованы неопубликованные материалы фонда "Швеция", хранящиеся в Политическом архиве МИД Германии. Фонд содержит донесения немецких дипломатических представителей и военных атташе в Стокгольме, здесь же обнаружены доклады рейхсканцлера Бетман-Гольвега о политике страны в отношении Швеции4.

Накануне первой мировой войны Швеция являлась сильнейшим государством Скандинавского полуострова. Несмотря на ограниченность людских ресурсов (в 1914 г. население Швеции составляло 5,5 млн. чел.)5, как поставщик


Новикова Ирина Николаевна - доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета.

стр. 102

железной руды и производитель превосходной по качеству стали Швеция считалась важной для развития европейской экономики страной. И хотя доля шведской продукции тяжелой промышленности в общемировом производстве была довольно скромной (в 1913 г. Швеция производила 0,95 % мировых запасов железа и 0,78 % стали)6, Германия старалась импортировать железо именно из этой страны. Швеция достигла также впечатляющих успехов в культурной и научной сфере. Однако ее влияние на европейскую политику было незначительным. После потери Норвегии в 1905 г. интерес шведов к международным делам был весьма ограниченным, а развитие отношений с иностранными государствами являлось прерогативой узкого круга элиты. В парламенте доминировали зажиточные фермеры, равнодушные к международным делам и бережливые по отношению к расходам государственной казны.

Внешняя политика Швеции отличалась свободой от союзов в мирный период и нейтралитетом во время войны, который имел ряд особенностей. Принцип нейтралитета не был зафиксирован ни в одном государственном законе и не имел международно-правовых гарантий. Он не рассматривался как самоцель или ценность шведской политической традиции. Скорее, политика нейтралитета считалась "вынужденным явлением"7, результатом утраты великодержавного статуса. Отсутствие сковывающих международных обязательств гарантировало шведам свободу внешнеполитических действий. Однако, "случайный" характер шведского нейтралитета, с одной стороны, порождал надежды германского руководства на возможность втянуть Швецию в Тройственный союз, а с другой - вызывал обоснованное беспокойство в Петербурге относительно действий Швеции в случае германо-российского конфликта.

Кроме того, следует иметь в виду, что политика нейтралитета, характерная для Швеции на протяжении первых десятилетий XX в., на самом деле сформировалась в период правления короля Оскара II (1872 - 1907), который являлся сторонником германо-шведского сближения. После его смерти в 1907 г. новый король Густав V (период правления 1907 - 1950 гг.) продолжил внешнеполитическую линию отца. Он считал, что в случае международного конфликта Швеция должна занять по отношению к Германии "благожелательный нейтралитет". Большего, очевидно, Густав не хотел и, вероятно, не планировал втягивать страну в систему коалиций. Однако он был женат на немецкой принцессе Виктории Баденской, "женщине большого ума и высоких нравственных качеств, вся внутренняя драма жизни которой", - по словам российского посланника в Швеции А. В. Неклюдова, - "заключалась в том, что, став шведской кронпринцессой и затем Королевой, она все-таки осталась исключительно немецкой принцессой, всем сердцем и всеми помышлениями своими преданной германским интересам, германскому народу и своему державному двоюродному брату Вильгельму II"8. Королева Виктория являлась искренней сторонницей сближения с Германской империей, вплоть до военно-политического союза с Берлином и, как сильная и властная женщина, оказывала определенное влияние на своего супруга.

Культурные, научные и церковные контакты между Швецией и Германией были также очень интенсивными. Немецкий язык занимал первое место среди иностранных языков в программах средней и высшей школы. Германия была для Швеции образцовой страной в сфере науки. Шведские ученые охотнее всего отправлялись на стажировку в германские земли. С 1890 по 1914 г. почти половина всех заграничных научных командировок шведских ученых приходилась именно на Германию9.

Подобная ситуация имела место и в среде шведских военных. Стажировки шведских офицеров концентрировались в основном на Германии. В ходе этих поездок устанавливались дружеские отношения между офицерами двух армий

стр. 103

и представителями Генштабов. Российский военный атташе в Скандинавии подполковник А. А. Игнатьев сообщал в одном из своих донесений: "Германская армия является для огромного большинства шведских офицеров единственным идеалом порядка, дисциплины, воспитания и могущества"10. Определенное значение имели и особенности шведского менталитета. Здесь, так же как в Германии, престиж армии был высок, несмотря на то, что после утраты статуса великой державы шведы, по мнению немецких современников, становились все более и более "бегущей за прибылью, буржуазной нацией"11.

В целом, королевская семья, консервативное дворянство, лютеранская церковь, шведские военные, деятели науки считались проводниками германского влияния в Швеции. В Берлине небезосновательно полагали, что Швеция дружественнее других стран Северной Европы расположена к Германии12. Швеция рассматривалась германскими стратегами, политиками и дипломатами в качестве потенциального союзника против России в Балтийском регионе.

С началом первой мировой войны Швеция была охвачена паническими настроениями: в больших количествах закупалось продовольствие, замерла жизнь в портовых городах. Стокгольмцы, отдыхавшие на дачах в шхерах, бежали оттуда, так как приморский район представлялся им наиболее опасным13. Правительство опасалось, с одной стороны, германского ультиматума и принуждения к вступлению в войну, с другой, - превентивных военных мер России против Швеции.

3 августа шведское правительство приняло решение о провозглашении нейтралитета и поспешило поставить в известность руководство Германии о "полном нейтралитете" в войне. Однако на неофициальном уровне, в частной беседе с немецким посланником Ф. Райхенау шведский министр иностранных дел Кнут Валленберг делал все возможное, чтобы показать - Стокгольм будет проводить политику, благоприятную, прежде всего, для Берлина, политику "благожелательного нейтралитета"14.

Валленберг представил дело так, будто официальное провозглашение нейтралитета отнюдь не мешает Швеции в будущем, при благоприятном стечении обстоятельств, вступить в войну, а в настоящее время шведский нейтралитет может быть более выгодным для Германии, чем ее вступление в войну. Министр иностранных дел рисковал, но это был оправданный риск. Ему необходимо было сделать все, чтобы успокоить Берлин. В Стокгольме опасались, что Германия может поступить со Швецией точно так же, как с Бельгией. Поэтому Валленберг действовал на опережение: в Берлине должны заранее знать о тех преимуществах, которые давал Германии нейтральный статус Швеции.

Немецкий посланник не сумел разгадать хитрую игру шведского министра иностранных дел и в своих донесениях характеризовал Валленберга как "безусловного друга" Германии, что было далеко не так. Ловкий банкир и, как выяснилось, талантливый дипломат, Валленберг в первые дни войны сумел создать образ не только друга Германии, но и искреннего друга Антанты. В своей беседе с российским посланником в Стокгольме А. В. Неклюдовым Валленберг убедил его в своей честности и полной беспристрастности. Он выбрал уже проантантовский тон, намекнув на то, что "победа Германии будет означать конец шведской независимости, и что Швеция всегда зависела и будет зависеть от доброй воли Франции и Англии"15.

Валленберг стремился внушить противоборствующим державам, что шведский нейтралитет выгоден для всех. Подобная тактика служила одной единственной цели, которую и преследовал министр иностранных дел, - сохранение нейтралитета любой ценой. Валленберг в беседе с датским посланником О. К. Скавениусом заметил: "Мы будем защищать свой нейтралитет до тех пор, пока можем ползать"16.

стр. 104

Каково было отношение Берлина к подобному желанию шведского руководства? Прежде всего, следует иметь в виду, что немногие из германских стратегов, как, впрочем, и гениев военного планирования из противоположного лагеря, предвидели затяжной характер войны. В основе военных разработок Альфреда фон Шлиффена и его преемников лежали идеи стратегии сокрушения. Вместо войны на истощение немецкий Генштаб сделал ставку на блицкриг. Кайзер Вильгельм хвастался перед своими подданными, намереваясь позавтракать в Париже, а пообедать в Варшаве.

Соответственно, германские дипломаты в первые месяцы войны не прилагали особых усилий для поиска новых союзников, особенно в таком периферийном, с точки зрения возможных военных действий, регионе, как Север Европы. Не случайно, в официальных документах германского МИД и Верховного командования Швеции уделяется чрезвычайно мало внимания. Ее вступление в войну должно было интересовать, в первую очередь, германское военно-морское командование. Однако его стратегия на Балтике была оборонительной. Германский морской генеральный штаб рассматривал в качестве своего главного противника английский флот и готовил основные силы (флот Открытого моря) к оборонительным действиям в Северном море. Балтийский театр рассматривался как второстепенный, там были развернуты незначительные соединения17. Кроме того, кайзер предпочитал сохранить свое "любимое детище" - флот - от страшных потерь, чтобы использовать его как фактор силы на послевоенных мирных переговорах18. Подобного мнения придерживался и рейхсканцлер Бетман-Гольвег. Гросс-адмирал А. фон Тирпиц образно назвал военно-морскую политику руководителей Второго рейха стремлением "упаковать флот в вату". В своих воспоминаниях он ядовито отмечал: "В мирное время канцлер искренне жалел о том, что у нас был флот; в войне он действовал так, как будто этого флота не было"19.

Из Скандинавских стран Дания, а не Швеция привлекала более пристальное внимание германских стратегов в первые месяцы войны. В силу своего географического положения, Дания контролировала вход в Балтийское море. Именно Копенгаген в первые дни войны оказался под сильным дипломатическим прессингом Берлина.

10 августа 1914 г. германское правительство отправило в Стокгольм ноту, в которой говорилось о том, что Германия готова уважать шведский нейтралитет до тех пор, пока Швеция будет проводить дружественную Берлину внешнюю политику.

Но это отнюдь не означало, что правящая элита германского рейха была полностью довольна позицией Швеции. В течение первых пяти военных месяцев 1914 г. отношения между Берлином и Стокгольмом заметно ухудшились. Во-первых, в Берлине выражали нескрываемое недовольство по поводу отказа Швеции минировать со своей стороны пролив Эрезунд, что давало возможность английским подводным лодкам все-таки появляться в Балтийском море20.

Во-вторых, Швеция слишком рано, по мнению германских стратегов, демобилизовала свои вооруженные силы, благодаря чему Россия перебросила 1/3 своей VI армии, защищавшей подступы к Петрограду, в окрестности Варшавы. Кроме того, Германию раздражало разрешение Швеции на транзит союзнических товаров. В середине декабря 1914 г. посетившая Германию по случаю Дня рождения матери - Великой герцогини Луизы - королева Виктория вынуждена была выслушать от кайзера Вильгельма множество упреков в шведский адрес21.

Несмотря на то, что возможности Швеции на международной арене были довольно скромными, в диалоге с великими державами шведские политики не стеснялись высказывать и определенные претензии. Прежде всего, речь шла о

стр. 105

деятельности в Стокгольме Ф. Райхенау. Неугомонный глава германской миссии нередко использовал далекие от дипломатии методы борьбы за идею-фикс своей политики - германо-шведский альянс. Он не стеснялся вмешиваться в шведскую внутриполитическую борьбу, анонимно выступал в печати против министра иностранных дел Валленберга. В конце концов, сам король Густав V в личном письме кайзеру Вильгельму попросил об отзыве Райхенау в интересах германо-шведских отношений22. Для малого государства это был довольно необычный шаг - угрожать ухудшением отношений с Германией из-за чрезвычайной активности немецкого посланника. В начале 1915 г. Райхенау покинул свой пост.

Его преемником стал Гельмут Люциус фон Штедтен, до войны - советник германского посольства в Петербурге. Назначение в Стокгольм было для него не особенно приятным, но его попытались заинтересовать, предоставив широкие полномочия. Люциус не только хорошо знал шведский королевский двор, но и имел неплохие отношения с некоторыми представителями российской элиты. Невысокого роста, но всегда прекрасно выглядевший, живой, остроумный и общительный Люциус умел очень быстро устанавливать контакты с нужными людьми - не только политиками и государственными деятелями, но и с журналистами, художниками, актерами. Он был страстным коллекционером антиквариата и тонким ценителем произведений искусства. Для немецкого внешнеполитического ведомства Люциус мог принести большую пользу, чем Райхенау, поскольку, "необходимо было укрепить дружбу со шведами, остававшимися вместе со швейцарскими немцами единственными друзьями Германии"23.

С первых дней своего пребывания в Стокгольме Люциус установил прекрасные отношения с редакторами крупнейших шведских газет. Во время торжественного обеда, устроенного для представителей шведской прессы, немецкий посланник заявил, что его цель заключается в том, чтобы "создать здесь (в Швеции. - И. Н.) более благоприятную для немцев обстановку, чем теперь". Российские дипломаты считали Люциуса более искусным дипломатом, чем Райхенау и отсюда - опасным соперником. Но при этом они были уверены в том, что Люциус вряд ли будет стремиться втянуть Швецию в войну с Россией, скорее всего он постарается создать определенные затруднения для России в Швеции в сфере транзита грузов24.

Следует отметить, что между Люциусом и Райхенау существовала принципиальная разница в понимании роли и места Швеции в скандинавской политике Германии. Райхенау принадлежал к так называемой "старой школе" дипломатов, для которой на первом месте стояли политические вопросы. Для него было важно наблюдать, описывать, а иногда и вмешиваться в политические события страны аккредитации. Люциус же принадлежал к новому поколению дипломатов, которое понимало, какую большую роль играет в современном обществе экономический фактор. Для дипломата "старой школы" считалось важным установить теплые отношения с монархом, отдельными министрами, генералами. Круг общения дипломатов "новой школы" был значительно шире - не только политики, но и банкиры, промышленники, известные журналисты, все те, кто формирует общественное мнение страны. Райхенау находился в плену идеалистических представлений о германо-шведском союзе. Люциус был дипломатом-прагматиком, который придавал большее значение прежде всего торгово-экономическому сближению двух стран. Он считал нейтралитет Швеции более выгодным и прибыльным для Германии, чем ее вступление в войну25. Новому немецкому посланнику удалось установить доверительные отношения со шведским министром иностранных дел Валленбергом. Позднее Валленберг охарактеризовал свои отношения с Люциусом как превосходные: "Я так открыт с ним, как и он со мной. Я говорю ему

стр. 106

все. Он занимает совершенно другое положение, чем его предшественник, пытавшийся интриговать в стране"26.

Значение Швеции в германской внешней политике возрастало по мере затягивания войны. Постепенно в Берлине стали более внимательно рассматривать вопрос о возможности ее вывода из состояния нейтралитета. Сам Вильгельм II не раз подчеркивал важность тесного взаимодействия с этой страной27.

С военной точки зрения, шведские ресурсы были довольно скромными, но шведская интервенция в Финляндию привела бы к отвлечению российских вооруженных сил с Восточного фронта. Как писал по этому поводу рейхсканцлер Бетман-Гольвег в июне 1915 г.: "Поддержанное немцами шведское вторжение в Финляндию в соединении с восстанием финнов окончательно добило бы Россию"28.

1915 г. стал для германской дипломатии настоящей битвой за нейтралов. Весной-осенью 1915 г. немецкие дипломаты предприняли наиболее мощный за весь период войны натиск на шведский нейтралитет. Причины для этого были следующие.

Во-первых, возрастание интереса Германии к Швеции летом-осенью 1915 г. являлось следствием германских военных побед - успешного летнего наступления в Польше и взятия в начале августа Варшавы. Казалось, еще один рывок на Востоке, еще одна успешная военная операция - и продиктованный Германией мир с Россией станет делом решенным.

Во-вторых, интерес к Швеции подогревался в немецком обществе дискуссией о "Срединной Европе" - формировании экономического и политического блока дружественных Второму рейху государств. Эта идея не была новой для европейской политической мысли. Еще в 40-е гг. XIX в. известный экономист Ф. Лист выступал за создание "Среднеевропейского экономического сообщества". О создании "Срединной Европы" рейхсканцлер Бетман-Гольвег говорил с августа 1914 г., подразумевая при этом, прежде всего, создание общего экономического пространства центральных держав29. Главным в этом проекте было экономическое сближение Германии и Австро-Венгрии. Весной 1915 г., вследствие военных поражений, Австро-Венгрия в глазах части германской элиты не выглядела уже привлекательным союзником, скорее воспринималась как обуза. Записи в дневниках ближайшего помощника рейхсканцлера Курта Рицлера свидетельствуют о том, что Бетман-Гольвег большие надежды возлагал на Швецию. По его мнению, Швеция была "единственной страной, с которой возможно было заключить еще в период войны оборонительный союз..."30.

Наконец, Германия имела весьма влиятельных союзников в шведском обществе - "активистов". Так называли сторонников активной внешней политики, включавшей вступление Швеции в войну на стороне Германии. Именно они взяли на себя роль осведомителей, просветителей и агитаторов в пользу германо-шведского альянса. В начале августа 1915 г. один из сторонников германо-шведского союза, шведский посланник в Берлине Арвид Таубе встретился с рейхсканцлером Бетман-Гольвегом и сообщил о том, что шведский король Густав V больше не отклоняет так категорично, как раньше мысль о вступлении Швеции в войну против России. По заявлению Таубе, король сказал, что, он, король, должен иметь "убедительную причину" для вступления в войну, с помощью которой можно было бы увлечь за собой всю страну. Такую причину граф Таубе видел в занятии Аландских островов и раздувании "финского вопроса". По мнению шведского посланника, "в Финляндии имелась сильная организация... для подготовки восстания, которое вспыхнуло бы, если финляндцам будет известно, что они могут рассчитывать на немецкую поддержу. Если бы Финляндия встала на борьбу, то в Швеции возникло бы такое сильное движение, что так называемая партия "активистов" смогла бы

стр. 107

увлечь за собой шведских пацифистов"31. Следует заметить, что Таубе слишком оптимистично оценивал перспективы вступления Швеции в войну и преувеличивал готовность короля разрушить шведский нейтралитет. Возникает ощущение, что он выдавал желаемое за действительное и намеренно вводил рейхсканцлера в заблуждение с тем, чтобы привлечь Бетман-Гольвега к реализации планов шведских германофилов. И это ему удалось.

Вскоре после аудиенции с графом Таубе 10 августа 1915 г. на стол Бетман-Гольвега попал секретный доклад немецкого военно-морского атташе в Скандинавии Р. фон Фишера Лоссайнена о путях втягивания Швеции в войну32. Его автор исходил из того, что для шведского участия в войне Германия должна создать внешний повод. Пружиной, которая привела бы в действие весь механизм шведского участия, могла стать высадка германского военно-морского десанта на Аландских островах. В данной связи, военно-морской атташе предлагал использовать проходивших на немецкой территории военное обучение финских добровольцев. Речь шла о тех, кто секретно обучался военному делу в немецком учебном лагере Локштедт под Гамбургом. Их было в тот период крайне мало - чуть больше 180 человек. Германское командование планировало увеличить эту группу добровольцев до 1200 чел., создав так называемый "финский легион". Главным условием военной операции являлось то, что она не должна была выглядеть как германская оккупация Аландов, а представлена общественному мнению в виде национально-освободительной войны финляндского народа за свою независимость. Высадка на северо-западном побережье Аландов, по мнению капитана Фишера-Лоссайнена, могла быть осуществлена без какого-либо особого риска. Для этого не требовалось привлекать крупные воинские соединения. Достаточно было 4 - 5 тыс. человек. Ежедневно мимо Аландов проходили немецкие суда, нагруженные железной рудой. Позднее германский контингент покинул бы архипелаг, оставив здесь отряд подготовленных финнов. Подобная операция ставила под угрозу Гельсингфорс и Петроград, что связало бы значительные силы российских армии и флота. С точки зрения военно-морского атташе, с помощью подобной военной операции был бы образован северный театр военных действий, который оказал бы воздействие на Швецию, которая "едва ли могла остаться спокойной, когда финские добровольцы на Аландах проливали кровь"33. При этом дальнейшая судьба Финляндии Фишера-Лоссайнена не особенно волновала. Он не верил в возможность существования малого суверенного государства, расположенного на стыке противоречий великих держав.

Познакомившись с докладом немецкого военно-морского атташе, на следующий день, 11 августа 1915 г., канцлер решил передать его кайзеру Вильгельму вместе с собственными комментариями34. Бетман-Гольвег размышлял о перспективах восточной политики Германии. Последние события - захват Варшавы, провал попыток заключить с Россией сепаратный мир, встречи со шведскими германофилами, прежде всего с графом Таубе, знакомство с убедительным докладом Фишера-Лоссайнена - все это заставило рейхсканцлера пересмотреть свои взгляды на стратегию ведения войны. Бетман-Гольвег пришел к выводу, что Россию вряд ли возможно политическими и дипломатическими средствами вытащить из войны и заключить с ней сепаратный мир. Остается лишь один способ - окончательный военный разгром. В надежде на ускорение внутренней катастрофы в Петрограде, Бетман-Гольвег предложил использовать Швецию и Финляндию. Вступление Швеции в войну могло, по мнению рейхсканцлера, приблизить поражение России, так как на северо-западном направлении возникла бы серьезная угроза российской столице.

Пик активности Германии в привлечении Швеции в коалицию Центральных держав пришелся на лето-осень 1915 года. Специфика немецкого дипло-

стр. 108

матического давления в годы первой мировой войны заключалась в том, что использовались не только каналы секретной дипломатии, но и услуги новых, нетрадиционных для аристократического дипломатического корпуса слоев - крупных банкиров, промышленников, общественных деятелей и журналистов. Приход новых людей в мир профессиональной дипломатии можно проиллюстрировать на примере деятельности гамбургского банкира Макса Варбурга. Его поездки в Стокгольм летом-осенью 1915 г. представляют собой слабо изученную страницу в истории международных отношений.

Сам Варбург посвятил в своих воспоминаниях "миссии в Стокгольм" только три страницы, причем завуалировал сущность и цели своей деятельности в Швеции так, что докопаться до истины было довольно сложно. Он лишь сообщает, что трижды в 1915 г. ездил в Швецию по поручению германского МИД35. Весьма неполную картину, нарисованную в мемуарах Варбурга, дополняют материалы Политического архива МИД ФРГ.

Варбург оказался тем человеком, через посредничество которого германский МИД несколько раз делал предложение шведскому руководству вступить в войну против России.

Кандидатуру Варбурга для секретной миссии в Швеции предложил лидер национал-либералов в немецком рейхстаге Густав Штреземан36. Личность Макса Варбурга представлялась ему удобной, во-первых, потому, что в Стокгольме проживал его младший брат Фриц, который паралельно с коммерческой деятельностью являлся одновременно и советником немецкого МИД по Скандинавским странам. Желание навестить родного брата выглядело вполне естественным. Во-вторых, Макс Варбург и министр иностранных дел Швеции Кнут Валленберг принадлежали к одному кругу - миру крупных еврейских банкирских семейств международного уровня. Варбург возглавлял частный немецкий банк в Гамбурге. Валленберг был представителем шведского финансового капитала, являлся до своего назначения руководителем шведского МИД директором Стокгольмского Частного банка (Stockholms Enskilda bank). Деловые и дружеские отношения между двумя банкирами зародились еще в довоенный период. Воспользовавшись старыми приятельскими связями со шведским министром иностранных дел, можно было попытаться повлиять на Валленберга в благоприятном для Германии направлении.

Варбург трижды в 1915 г. посетил Швецию с целью ведения переговоров об условиях вступления Швеции в войну против России. Для этого он получил исчерпывающие инструкции от помощника госсекретаря по иностранным делам А. Циммермана. Банкиру предоставили даже рабочее место в здании германского МИД.

Накануне первой поездки в Стокгольм немецкие дипломаты предоставили в распоряжение Варбурга аналитический материал о Швеции, Финляндии и Аландских островах37. Циммерман отправил письмо Люциусу в Стокгольм, в котором особенно подчеркнул секретность "миссии Варбурга", при этом не поставив в известность даже немецкого посланника об истинных целях поездки немецкого банкира. Внешним прикрытием миссии являлось назначение Варбурга уполномоченным германского правительства для переговоров со шведским правительством по вопросам валюты и экспорта из нейтральных стран. Циммерман требовал соблюдать строжайшую тайну и оказать немецкому банкиру поддержку во всем, что касалось переговоров38.

В случае военного выступления против России, Швеции обещали в качестве компенсации: содействие Германии в распространении шведского влияния на малые страны Балтийского региона, возвращение Аландских островов и создание буферного с Россией Финляндского государства. Помощник госсекретаря настаивал также на том, чтобы в ходе переговоров обратить особое вни-

стр. 109

мание шведского министра иностранных дел на "полную беззащитность Стокгольма перед надвигающейся русской угрозой"39.

В ходе переговором с Варбургом шведский министр иностранных дел Валленберг отклонил предложение Германии о вступлении в войну. Он больше говорил о мире, выразив готовность Швеции взять на себя роль посредника в переговорах между Германией и Россией или, как он выразился, - роль "честного маклера мира"40. Эта идея заинтересовала Варбурга, но он не был уполномочен вести переговоры о сепаратном мире с Россией. Миссия Варбурга закончилась безрезультатно. В своем письме к Циммерману от 15 июля 1915 г. немецкий банкир, в частности, сообщал: "Специального желания Вашего превосходительства, добиться от Швеции активной политики я не смог выполнить"41.

Несмотря на неудачную попытку в июле 1915 г. вынудить Швецию вступить в войну против России, в Берлине не расстались с подобной мыслью. Наоборот, в августе 1915 г. высшее политическое и военное руководство Германии продемонстрировало пик своего интереса к Швеции.

В Стокгольме появился опытный дипломат, бывший немецкий посланник в Стокгольме Карл Ведель. 24 августа он получил аудиенцию у короля. Густав V заявил, что политика нейтралитета в начале войны была безусловно правильной, но в данный момент ситуация иная. Успешная непродолжительная война могла бы принести желаемый внешнеполитический результат: обладание Аландами и превращение Финляндии в буферное государство между Россией и Швецией. Восстание в Финляндии сыграло бы роль предлога для вступления Швеции в войну. Однако, состоявшаяся на следующий день встреча Веделя с Валленбергом серьезно испортила настроение немецкого дипломата. Такие аргументы, как "русская опасность" или финское восстание вообще не действовали на шведского министра иностранных дел42.

После встречи Веделя с королем Густавом немецким дипломатам казалось, что Валленберг намеренно создает самые серьезные препятствия на пути военного союза со Швецией. Чтобы повлиять на шведского банкира, вновь вспомнили о его приятеле Максе Варбурге. К концу августа Варбург изменил свое мнение о месте Швеции в германской внешней политике. В доверительном письме, адресованном Люциусу, Варбург, в частности, говорил о том, что во время своего первого посещения Стокгольма ему больше импонировала позиция Швеции как нейтрального государства. Во время второго пребывания в Стокгольме он считал, что шведам все же следует взяться за оружие против России, чтобы "добиться благодарности Германии" и, во-вторых, на будущее "обезопасить свою границу с Россией". Однако после убедительных побед Германии на Востоке и перспектив вступления в войну на немецкой стороне Болгарии, Варбург искренне верил, что наступил момент для вмешательства Швеции, поскольку сепаратный мир с Россией казался теперь невозможным. Он хотел, чтобы "европейская драма закончилась как можно быстрее", а Швеция завоевала бы право находиться за столом переговоров рядом с Германией, когда начнутся мирные переговоры. "Мы, шведы, хотим для Финляндии только возвращения старых прав и уйдем потом обратно", - такими должны были быть, по мнению Варбурга, действия шведов. Варбург считал в качестве приемлемого решения в будущем образование независимой Финляндии как буферного государства между Швецией и Россией43. Таким образом, лейтмотивом его размышлений стала идея - Швеция не должна опоздать к дележу победного пирога.

В конце сентября 1915 г. Варбург вновь отбыл в Стокгольм. 27 сентября состоялась его беседа с Валленбергом, где наряду с экономическими вопросами обсуждались и перспективы участия Швеции в войне. Поскольку в германс-

стр. 110

ком дипломатическом корпусе сильные позиции имели сторонники втягивания Швеции в войну с помощью Финляндии, Варбург решил узнать мнение шведского министра иностранных дел по этому вопросу. Валленберг являлся противником шведского вторжения в Финляндию, не верил в благосклонность финского населения к шведам и в возможность восстания там. Предложение о захвате Аландов он тоже отклонил. Варбург, следуя инструкциям Циммермана, обратил внимание на "русскую угрозу Скандинавии". В разговоре со шведским министром иностранных дел он между прочим упомянул, что если занятие черноморских проливов для России будет недоступным, то естественной компенсацией станет ее стремление к незамерзающему Нарвику. Валленберг, смеясь, отверг эту идею, поскольку не верил в желание России получить Нарвик, заметив при этом, что "Нарвик - это норвежское дело, но конечно мы присоединимся к Норвегии, если Россия попытается захватить Нарвик"44.

29 сентября Варбург встретился с премьер-министром Я. Хаммаршёльдом. Глава кабинета выбрал оригинальную манеру для общения - он повернул дело так, что диалог превратился в односторонний монолог. Во время беседы, как указывал в своем отчете немецкий банкир, шведский премьер-министр много рассуждал о мировой политике, растущей мощи Америки, о новой книге известного немецкого политического обозревателя Пауля Рорбаха, посвященной России, но как только Варбург пытался перевести разговор в сферу практической политики, швед всячески пытался обойти эту область. Вообще 95% всего отведенного времени говорил Хаммаршёльд. Варбургу было трудно вставить хотя бы слово в монолог словоохотливого премьер-министра. Однако когда подошло время прощаться, Хаммаршёльд тем не менее поблагодарил немецкого банкира за интересные сообщения, которые тот якобы сделал, хотя последний почти все время молчал45.

Результаты сентябрьской поездки Варбурга в Стокгольм были неутешительными. Шведы отказались вступить в войну на немецкой стороне. Позитивным моментом стало лишь принципиальное согласие Валленберга на отправку в Германию кого-нибудь из высшего военного руководства для переговоров с германскими коллегами о возможных согласованных военных действиях. Правда, Валленберг требовал соблюдать строгую секретность. Германия выполнила условия. Но дальше произошло непредвиденное. Под различными предлогами шведы откладывали командирование в Берлин представителя военных46. Становилось понятно, что Валленберг всерьез не собирался выполнять свое обещание. Позднее в своих воспоминаниях Варбург подчеркивал поразительную неосведомленность германского правительства в отношении истинного положения дел в Швеции: "Неловкость нашего правительства была беспримерной, неслыханной; многое делалось для того, чтобы шведская военная миссия прибыла в Германию - но это ни разу не удалось"47.

Усилия Германии привлечь Швецию в Тройственный союз достигли своего апогея в ноябре 1915 г. в ходе визита в Стокгольм принца Макса Баденского - старого знакомого короля Густава и двоюродного брата королевы Виктории. Прикрытием для секретной миссии М. Баденского являлась Международная конференция Красного Креста, проходившая в Стокгольме с 22 ноября по 1 декабря 1915 года. В своих воспоминаниях принц Макс говорил только о конференции и лишь обмолвился о своей секретной работе, утверждая, что, пользуясь случаем, рейхсканцлер доверил ему "важное дипломатическое поручение", о котором он и "сегодня еще не в состоянии говорить"48. Воспоминания Макса Баденского были опубликованы в 1928 году.

Принц Макс получил инструкции от кайзера и начальника Генштаба генерала Э. Фалькенгайна. В шведской поездке его сопровождал личный представитель Фалькенгайна полковник Хаммерштейн. Согласно отчету последне-

стр. 111

го, целью поездки являлся союз со Швецией и подготовка военной конвенции. В случае положительного решения шведов, Германия обещала снабжение необходимыми военными материалами и военную помощь в размере одного армейского корпуса. Совместная операция немцев и шведов должна была быть направлена против Петрограда. В качестве компенсации Швеции отходили Аландские острова и создавалось буферное государство Финляндия между Швецией и Россией. Кроме того, в ходе переговоров звучала мысль о создании "Пан-скандинавского государственного союза" под покровительством Швеции49.

15 и 16 ноября 1915 г. принц Макс встречался с королевской семьей. Королева Виктория тепло высказывалась о военном взаимодействии Швеции и Германии. Король Густав проявлял некоторую осторожность. Вероятно, его привлекала идея маленькой победоносной войны во имя укрепления престижа королевской династии. Как отмечал Хаммерштейн, "мысль о войне не являлась для монарха нежелательной: для абсолютно доверяющей и преданной королю армии вечный мир был бы невыгодным, с помощью - как ожидалось удачной войны - было бы достигнуто оздоровление внутриполитического положения в будущем"50. Но король также видел и опасность, которая угрожала Швеции в связи с ее возможным вступлением в войну против России. В частности, Густав V упомянул об угрозе английского вторжения на западное побережье Швеции. Он также подчеркнул недостаток у Швеции транспортных средств для переброски войск в Финляндию. Густав посоветовал вести дальнейшие переговоры с премьер-министром и министром иностранных дел, поскольку вопросы войны и мира по конституции не являлись прерогативами короля. Таким образом, принц Макс не добился от шведского короля прямого ответа. Он был разочарован, но легко сдаваться не собирался.

17 ноября Макс Баденский вел переговоры с премьер-министром и министром иностранных дел. Шведы продолжали упорно твердить о множестве трудностей, подстерегавших их страну на пути вступления в войну: говорили о неподготовленности Швеции, высказывали свои опасения насчет высадки англичан в районе Нарвика и дальнейшем продвижении в сторону шведской границы. 20 ноября король дал принцу Максу окончательный ответ - Швеция будет и дальше проводить политику нейтралитета. Густав V с глубоким сожалением говорил о невозможности вступить в союз с Германией, поскольку, по его словам, "сейчас невозможно побудить народ к войне против России без веской причины, которая бы объединила весь шведский народ под одним знаменем". Любая другая война, без убедительной причины, поставила бы шведскую монархию под угрозу. Особенно напряженными в этот период были отношения Швеции с Англией, поэтому причиной вступления в войну могло бы послужить "вероломство Англии" и нападение ее на Швецию. В подобном случае шведы получили бы свободу действий51. Но подобная перспектива пока не вырисовывалась на горизонте.

Таким образом, чтобы сохранить нейтралитет и при этом не вызвать недовольства Германии, шведские политики прибегли к лучшему средству - король умело прикрывался статьями конституции и прятался за спину правительства, правительство ссылалось на мнение парламента, и все вместе - король, правительство и парламент - предпочитали укрыться за мнением шведского народа. Немецким представителям можно было убедить королеву, короля, премьер-министра, надавить на министра иностранных дел, но убедить весь шведский народ в необходимости альянса с Германией - эта задача оказалась бы непосильной для Берлина. Чтобы смягчить отрицательный ответ, в Швеции запретили подводным лодкам воюющих стран (за исключением торговых) использовать ее территориальные воды. Эта мера была направлена главным образом против английских подлодок52.

стр. 112

К началу 1916 г. в Берлине окончательно убедились, что Швеция будет беречь свой нейтралитет. Немецкий военный атташе в Скандинавии К. Авейден заметил по этому поводу: "Шведский народ и правительство имеют мало желания ринуться в военную авантюру из любви к Германии или из-за так называемой германской идеи"53.

Германская дипломатическая миссия в Стокгольме и здравомыслящие дипломаты Второго рейха полагали, что вступление Швеции в войну на немецкой стороне стало бы даже невыгодным для Германии, поскольку Швеция не имела достаточных материальных ресурсов для продолжительного ведения военных действий. Стокгольм был бы потерян для Берлина как источник продовольствия и мастерская для производства дефицитных товаров. Вступление Швеции в войну кардинально изменило бы баланс сил на европейском Севере и могло бы вынудить Норвегию примкнуть к Антанте. Очевидно, осознавая подобные негативные последствия возможного вступления Швеции в войну, германское руководство никогда не разговаривало со шведским правительством языком ультиматумов. Если бы Германия действительно остро нуждалась в шведском союзнике, то, скорее всего, она не остановилась бы ни перед чем, чтобы заставить шведов вступить в войну. Показателен в данной связи пример Бельгии.

В Германии восторжествовала позиция сторонников шведского нейтралитета, которые были убеждены, что от Швеции как благожелательного нейтрала можно получить больше преимуществ, чем от союзника. В шведской политике Берлина изменились акценты. Вместо военного союза со Швецией стали больше думать о выгодах ее прогерманского нейтралитета.

Швеция оправдала ожидания германского руководства. Хотя правительство всячески подчеркивало перед народом беспристрастный или "внепартийный" характер нейтралитета, а премьер-министр, юрист Хаммаршёльд постоянно говорил о том, что политика нейтралитета основывается на нормах международного права, в действительности, действия шведского руководства расходились с этими заявлениями. Приведем несколько примеров. МИД Германии использовал Стокгольм для передачи зашифрованных телеграмм своим представительствам за границей. Через Швецию пересылались инструкции немецкого военно-морского командования своему флоту для операций против кораблей противника. Российские дипломатические телеграммы из Петрограда в страны Западной Европы и Америку шли с начала войны через Стокгольм и передавались шведами в дешифрованном виде немецкому представительству в Стокгольме54. Между Швецией и Германией существовало также специальное соглашение, согласно которому шведы брали на себя обязательство обеспечить сопровождение германских судов в своих территориальных водах. Принимая во внимание тот факт, что германский флот на Балтике испытывал недостаток в эскортных кораблях, эта шведская помощь оказалась очень полезной для Берлина55.

Наконец, одна из главных причин, почему шведский нейтралитет оказался для Берлина более привлекательным, чем военно-политический союз, заключалась в возросшем экономическом значении Швеции для Германии. Германия вывозила из Швеции древесину, целлюлозу, каменный уголь, рыбу, продукцию молочного производства и мясо. Однако железная руда являлась самой важной статьей шведского экспорта в Германию. Вывоз руды имел не только экономическое, но, прежде всего, военное значение. От поставок шведской руды зависели успехи немецкого оружия на фронте56. Не случайно первый генерал-квартирмейстер германского Верховного командования генерал Эрих Людендорф говорил о "величайшей важности" шведского железа для Германии. В своих воспоминаниях он, в частности, заметил, что если бы Анг-

стр. 113

лия сделала невозможным подвоз из Швеции руды, немцы никогда не смогли бы развить свою подводную войну в такой степени, чтобы она стала опасной для Англии57. Важное значение для немецкой экономики имели и способы транспортировки шведской руды. Морской путь разгружал германские железные дороги, которые и так с трудом переваривали возросшие в несколько раз грузопотоки. Кроме того, он являлся достаточно безопасным, поскольку шведы обеспечивали военное сопровождение караванов германских судов, нагруженных железной рудой. Главными покупателями шведской руды являлись сталелитейные короли Рурской области, потребности которых в руде Швеция покрывала в годы войны на одну треть59. Швеция также снабжала Германию стальной проволокой и электромоторами. Контрабандным путем в Берлин поступали корпусы мин и детали для торпед. Немецкие солдаты сражались в сапогах, изготовленных на шведских обувных фабриках, и укрывались одеялами шведского производства60.

Подобные услуги были весьма ценными для Берлина и переходили границы "беспристрастного" нейтралитета. Шведская внешняя политика в течение первых трех лет войны была сознательно благожелательной для Германии, а нейтралитет имел прогерманский характер.

В 1917 г. произошли серьезные изменения во внутриполитической обстановке в Швеции. Главным фактором, влиявшим на политическую жизнь общества, становился голод. Неспособность правительства Хаммаршёльда (шведские рабочие называли его Хунгершельдом, от шведского слова - hunger - голод) решить продовольственный вопрос являлась одной из главных причин мартовского правительственного кризиса и последующей отставки правительства. Новое, умеренно консервативное правительство возглавил Карл Сварц. Но оно оказалось недолговечным. На выборах в сентябре 1917 г. во вторую палату парламента успех сопутствовал либералам и социал-демократам. В октябре 1917 г. король был вынужден смириться с формированием "левого" кабинета - правительства либералов и социал-демократов. Новым премьер-министром стал лидер либеральной партии профессор Нильс Эден, министром иностранных дел - И. Хельнер. В правительство вошли также четыре социал-демократа. Политические режимы в Швеции и Германии все дальше отходили друг от друга к противоположным полюсам: Швеция продвигалась по пути либерализации и демократизации, а Германия, наоборот, скатывалась к военной диктатуре. Элите двух противоположных по характеру режимов становилось все труднее договариваться между собой. Пришедшие к власти осенью 1917 г. в Швеции либералы и социал-демократы в своих внешнеполитических взглядах были ближе к Антанте, чем к Германии. Со второй половины 1917 г. в Швеции наблюдалось постепенное уменьшение немецкого политического и экономического влияния и усиление влияния Антанты. Важное значение для послевоенного положения Швеции имело заключение в конце мая 1918 г. торгового соглашения с Антантой. Наряду с экономическими выгодами, оно принесло Швеции и политические дивиденды: страна, проводившая на протяжении почти всей войны политику прогерманского нейтралитета, на ее завершающем этапе оказалась ближе к лагерю победителей, чем к лагерю проигравших. Вовремя успев продемонстрировать свою лояльность победителям, Швеция оказалась в послевоенном мире вне экономической войны, развязанной бывшими союзниками по Антанте против побежденных стран.

стр. 114

Примечания

Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, грант N 11 - 01 - 00152а.

1. КАН А. С. Швеция и Россия - в прошлом и настоящем. М. 1999; ЧЕРНЫШЕВА О. В. Шведский характер в русском восприятии: По свидетельствам XIX-XX вв. М. 2000; ЕЕ ЖЕ. Шведы о русских. По материалам начала XX века (1900 - 1920). Северная Европа. М. 2003, с. 102 - 125; ДУБРОВСКАЯ Е. Ю. Сведения о Швеции в годы Первой мировой войны (по донесениям русских военных властей в Финляндии). Санкт-Петербург и страны Северной Европы. СПб. 2001, с. 43 - 47; КОЗЛОВ Д. Ю. Цель - шведская руда. Действия надводных сил флота Балтийского моря на неприятельских коммуникациях в кампанию 1916 года. М. 2008; ТАБАРОВСКАЯ К. А. Российско-шведские отношения накануне Первой мировой войны (экономический аспект). - Новая и новейшая история. 2008, N 2, с. 184 - 196.

2. GIHL Т. Den svenska utrikespolitikens historia 1914 - 1919. Stockholm. 1951; LINDBERG F. Den Svenska utrikespolitikens historia. 1872 - 1914. Stockholm. 1958; CARLGREN W. Ministaren Hammarskjold. Tillkomst. Sondring. Fall. Studier i svensk politik 1914 - 1917. Stockholm. 1967; ASELIUS G. The "Russian Menace" to Sweden. Stokholm. 1994.

3. CARLGREN W. Neutralitat oder Allianz. Deutschlands Beziehungen zu Schweden in den Anfangsjahren des Ersten Weltkrieges. Uppsala. 1962; SCHUBERT I. Schweden und das Deutsche Reich im Ersten Weltkrieg. Bonn. 1981.

4. Politisches Archiv des Auswartigen Amts (PA AA). Schweden 56:1. Geheim. Eventuelles Eingreifen Schwedens in der Weltkrieg. Bd 1 - 6.

5. ХОБСБАУМ Э. Век империи. 1875 - 1914. Ростов-на-Дону. 1999, с. 488, табл. 1; PETERS J. Branting und die schwedische Sozialdemokratie. Hjalmar und Georg Branting in der schwedischen Geschichte. Berlin. 1975, S. 52.

6. HOVI O. The Baltic Area in British Policy, 1918 - 1921. Vol. 1. Helsinki. 1980, p. 23.

7. LINDBERG F. Skandinavien und das Deutsche Reich. Europa und die Einheit Deutschlands. Eine Bilanz nach 100 Jahren. Koln. 1970, S. 161 - 162.

8. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ), ф. 138, оп. 467, д. 420, л. 91об.

9. LINDBERG F. Op. cit, S. 172 - 173.

10. Пит. по: СЕРГЕЕВ Е., УЛУНЯН А. "Не подлежит оглашению". Военные агенты Российской империи в Европе и на Балканах 1900 - 1914 гг. М. 2003, с. 192.

11. FROMME F. Unser gegenwartiges Verhaltnis zu den skandinavischen Nationen. - Deutsche Rundschau. 1914, Bd 158, Heft 6, Marz 1914, S. 406.

12. WINGREN G. Deutscher Einfluss auf Kirche und Theologie in Schweden. Nicht nur Strindberg. Kulturelle und literarische Beziehungen zwischen Schweden und Deutschland 1870 - 1933. Stockholm. 1979, S. 150 - 159.

13. История Швеции. М. 1974, с. 421.

14. CARLGREN W. Op. cit., S. 36, 43.

15. NEKLUDOFF A. En diplomats minnen. Stockholm. 1921, S. 212.

16. Пит. по: CARLGREN W. Op. cit., S. 35.

17. HUBATSCH W. Der Admiralstab und die obersten Marinebehorden in Deutschland 1848 - 1945. Frankfurt am Main. 1958, S. 163; MULLER G.A. Regierte der Kaiser? Gottingen. 1959, S. 17. Перед германским флотом на Балтике были поставлены следующие задачи: оборона Балтийского побережья Германии от действий российского флота, обеспечение безопасности торговых путей Германии к скандинавским нейтралам, проведение дерзких операций в первые дни войны (набеги сразу же после объявления войны на русские базы и корабли, постановка минных заграждений) с тем, чтобы замаскировать недостаток ресурсов иллюзией воинственности в этом регионе. См.: ГРООС О. Война на море 1914 - 1918 гг. Военные действия в Северном море. Т. 1. М. 1926, с. 23; LUNTINEN P. Saksan keisarillinen laivasto Itamerella. Helsinki. 1987, S. 235 - 236.

18. HUBATSCH W. Op. cit., S. 164.

19. ТИРПИЦ А. Воспоминания. M. 1957, с 319 - 320.

20. Англия выслала на помощь России четыре подлодки, из которых три благополучно прошли балтийские проливы, а четвертая потерпела крушение и была расстреляна немцами. Позднее прибыли еще несколько английских подлодок, которые составили отдельный дивизион с плавбазой "Двина" и потопили ряд германских кораблей. См.: ГРИГОРОВИЧ И. К. Воспоминания бывшего морского министра. Кронштадт. 2005, с. 103, 254- 255; KAARSTED Т. Great Britain and Denmark 1914 - 1920. Odense University Press. 1979, p. 54 - 61.

21. SCHUBERT I. Schweden und das Deutsche Reich im Ersten Weltkrieg. Bonn. 1981, S. 18 - 20.

22. Ibid., S. 22 - 23.

стр. 115

23. АВПРИ, ф. 138, оп. 467, д. 403/418/419, л. 11 - 11об. Сведения Главного управления Генерального штаба (ГУГШ) о Люциусе, осень 1914 года.

24. Там же, д. 412/429/430, л. 48. Донесение Д. Кандаурова от 28.12.1914.

25. KUHLMANN R. Erinnerungen. Heidelberg. 1948, S. 422.

26. PA AA. Schweden 56. Bd 2. Warburg M. an Zimmermann A vom 30.09.1915.

27. MULLER G.A. Op. cit, S. 60.

28. Пит. по: НОВИКОВА И. Н. "Между молотом и наковальней": Швеция в германо-российском противостоянии на Балтике в годы Первой мировой войны. СПб. 2006, с. 266.

29. WILD von HOHENBORN A. Briefe und Tagebuchaufzeichnungen des preussischen Generals als Kriegsminister und Truppenfuhrer im Ersten Weltkrieg. Schriften des Bundesarchivs 34. Boppard am Rhein. 1986, S. 97.

30. RIEZLER K. Tagebuher, Aufsatze, Dokumente. Gottingen. 1972, S. 214, 265.

31. PA AA. Schweden 56:1. Bd 1. H 055038/41. Reichskanzler an Kaiser vom 11.08.1915.

32. О взглядах Фишера-Лоссайнена см.: LUNTINEN P. Saksan keisarillinen laivasto Itamerella. Hels. 1987, S. 110 - 112.

33. PA AA. Schweden 56:1. Bd 1. H 055019/27. Bericht des Marine-Attasches von Fischer-Lossainen, 7.08.1915.

34. Ibid. H 055038/41. Reichskanzler an Kaiser vom 11.08.1915.

35. WARBURG M. Aus meinen Aufzeichnungen. New York. 1952.

36. Ibidem.

37. Ibid., S. 39.

38. PA AA. Schweden 56. Bdl. H 054904. Zimmermann an Botschaft Stockholm vom 30.05.1915.

39. Ibidem.

40. PAAA. Schweden 56:1. Bd 1. H 054931/35. Warburg an Zimmermann vom 6.07.1915, 15.07.1915.

41. Ibid. Warburg an Zimmermann vom 15.07.1915.

42. CARLGREN W. Op. cit, S. 180 - 181.

43. PAAA. Schweden 56:1. Warburg M. an Lucius vom 20.08.1915.

44. PAAA. Schweden 56:1. Bd 2. M. Warburg. Aufzeichnungen vom 30.09.1915.

45. Ibidem.

46. CARLGREN W. Op. cit., S. 198 - 199.

47. WARBURG M. Op. cit., S. 39.

48. MAX von BADEN. Erinnerungen und Dokumente. Berlin-Leipzig. 1928, S. 19.

49. PA AA. Schweden 56:1. Bd 3. "Bericht uber die um Mitte November 1915 in Stockholm durch Prinz Max von Baden gefuhrten Verhandlungen uber ein Bundnis und eine Militarkonvention mit Schweden", 22.11.1915.

50. Ibidem.

51. PA AA. Schweden 56:1. Bd 3. Bericht von Hammerstein, 22.11.1915.

52. CARLGREN W. Op. cit., S. 224; SALMON P. Op. cit., p. 149.

53. PA AA. Schweden 56:1. Bd 3. Aweyden an OHL vom 22.12.1915.

54. БЕКСТРЁМ К. История рабочего движения в Швеции (1902 - 1917). М. 1966, с. 279; CARLGREN W. Op. cit., S. 59.

55. КОЗЛОВ Д. Ю. Ук. соч., с. 7.

56. Так, объемы поставок шведской железной руды в Германию в 1914 г. составили 6600 тыс. т, в 1915 г. - 6 800 тыс., в 1916 г. - 6 900 тыс. тонн. КОЗЛОВ Д. Ю. Ук. соч., с. 3 - 4.

57. ЛЮДЕНДОРФ Э. Мои воспоминания о войне 1914 - 1918 гг. Т. 1, М. 1923, с. 141, 276 - 277.

58. АВПРИ, ф. 193, оп. 467, д. 412/429/430, л. 39.

59. PETERS J. Branting und schwedische Sozialdemokratie. Berlin. 1975, S. 55.

60. В 1915 г. Швеция отправила в Германию 3 470 т обуви, в 1916 г. - 2664 тонн. Сапоги были военного образца и предназначались для германской армии, за 2 года свыше 4 500 000 пар. АВПРИ, ф. 134, оп. 473, д. 178, л. 100.


© library.se

Permanent link to this publication:

https://library.se/m/articles/view/Швеция-во-внешней-политике-Германии-в-годы-первой-мировой-войны

Similar publications: LSweden LWorld Y G


Publisher:

Sweden OnlineContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://library.se/Libmonster

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

И. Н. Новикова, Швеция во внешней политике Германии в годы первой мировой войны // Stockholm: Swedish Digital Library (LIBRARY.SE). Updated: 14.02.2020. URL: https://library.se/m/articles/view/Швеция-во-внешней-политике-Германии-в-годы-первой-мировой-войны (date of access: 28.03.2024).

Found source (search robot):


Publication author(s) - И. Н. Новикова:

И. Н. Новикова → other publications, search: Libmonster SwedenLibmonster WorldGoogleYandex

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Publisher
Sweden Online
Stockholm, Sweden
1247 views rating
14.02.2020 (1504 days ago)
0 subscribers
Rating
0 votes
Related Articles
THE KOREAN PENINSULA IN 2014: WHERE WILL THE PENDULUM SWING?
Catalog: Military science 
126 days ago · From Alex Hirshman
DAYS OF AFRICA IN SWEDEN
Catalog: Cultural studies 
133 days ago · From Alex Hirshman
Messages. TWO TRENDS IN THE SWEDISH NOBLE ECONOMY OF THE 17TH CENTURY
Catalog: Economics 
203 days ago · From Alex Hirshman
ДВЕ ТЕНДЕНЦИИ В ДВОРЯНСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ ШВЕЦИИ XVII ВЕКА
Catalog: Economics 
203 days ago · From Alex Hirshman
CHINA-USA AND THE PROBLEM OF RELIGIOUS FREEDOM
Catalog: Theology 
228 days ago · From Alex Hirshman
CARROT AND STICK
Catalog: Political science 
228 days ago · From Alex Hirshman
AN ARK FLOATING ON THE WAVES OF TIME
Catalog: Science 
228 days ago · From Alex Hirshman
THEIR "TSARSKOE SELO" ON MOKHOVAYA STREET
Catalog: Literature study 
228 days ago · From Alex Hirshman
CAIRO BOOK FAIR: RUSSIA - GUEST OF HONOR
Catalog: Literature study 
228 days ago · From Alex Hirshman
HOW TO CONDUCT BUSINESS IN EASTERN COUNTRIES?
Catalog: Economics 
228 days ago · From Alex Hirshman

New publications:

Popular with readers:

News from other countries:

LIBRARY.SE - Swedish Digital Library

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form. Click here to register as an author.
Library Partners

Швеция во внешней политике Германии в годы первой мировой войны
 

Editorial Contacts
Chat for Authors: SE LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Swedish Digital Library ® All rights reserved.
2014-2024, LIBRARY.SE is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Serbia


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of affiliates, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. Once you register, you have more than 100 tools at your disposal to build your own author collection. It's free: it was, it is, and it always will be.

Download app for Android