В прошлое уходит фразеология, которая составляла основу газетного языка советского периода. Ни для кого не секрет, что в то время были популярны оценочные устойчивые речевые обороты типа "коммунистическое воспитание", "трудовой порыв", "жить и работать по- ленински" и т.д. Сейчас подобные выражения, как правило, переосмысливаются, приобретая нередко противоположную первоначальной оценочную характеристику. Однако привычка и желание использовать готовые речевые формулы, не обыгрывая и не вкладывая в них никакого, по сути, смысла, легко проглядывается в текстах наших журналистов. Причем наметилась такая тенденция: чем сложнее и проблемнее тема, тем охотнее прячется журналист за разными речевыми клише, которые тут же вокруг этой темы и нарабатываются. То есть для создания газетного штампа сейчас требуется совсем немного времени. Стоит обозначиться на страницах газет новой социальной проблеме, как она тут же обрастает паутиной многочисленных клише. Так, слово кризис, которое активно вошло в нашу речевую практику после августа 1998 года, оказалось намертво связанным с такими малопонятными в любом контексте определениями, как "вялотекущий", "болезненный", "нездоровый", но при этом "управляемый", "очищающий". В погоне за определениями журналисты, видимо, забыли, что слово кризис имеет и свое собственное, зафиксированное во всех толковых словарях значение: "Резкий, крутой перелом в чем-нибудь. К. в болезни. Духовный к. Правительственный к. (вызванная острыми политическими разногласиями смена правительства)" (Толковый словарь русского языка. М., 1992). Неаргументированные эпитеты только смазывают основное значение, из-за чего в головах несчастных читателей происходит некоторая сумятица. Как представить себе, что такое кризис в стране, если в рамках одной статьи присутствуют такие разные характеристики. Оказывается, "кризисы такое же частое явление, как насморк и кашель по осени..." (МК. 1998. N 198), но при этом для улучшения ситуации "Данко вырвет сердце, чтобы осветить путь ... Read more