Libmonster ID: SE-44
Author(s) of the publication: А. А. Сванидзе

В современной медиевистике, уделяющей большое внимание закономерностям и особенностям европейского феодализма, его типологии, характер феодальных отношений в Северной Европе, особенно в Швеции, является одной из наиболее дискутируемых проблем. До недавнего времени в историографии господствовала точка зрения, что Швеция до XVI в. не знала четкой вотчинной и ленно-вассальной системы, а также личной зависимости крестьян. Сеньориальное землевладение существовало здесь за счет краткосрочных арендаторов (категория сложилась не ранее XII - XIII вв.) и наемного труда. Большинство крестьянства составляли свободные землевладельцы - бонды, которые платили лишь государственные налоги. Только в первой половине XIV в. были проведены законодательные акты против рабского статуса (которые расцениваются как отмена рабства). Отставание Швеции в средние века, наличие в ней серьезнейших реликтов прошлой эпохи (рабство, личная свобода крестьян и сохранение значительной их группой земельной собственности) объяснялись прежде всего тем, что из-за удаленности от центров европейской цивилизации страна развивалась как бы изолированно и родовой строй в ней разлагался замедленно.

В пользу такого подхода говорит ряд фактов, прежде всего касающихся крестьянства. Так, несомненно, что наиболее многочисленной, а также самой правоспособной и общественно активной категорией крестьян были бонды: они составляли главную силу народных восстаний, участвовали в работе парламента, вступали в различные сделки. Поэтому и дипломы, и хроники, и хартии, где речь идет о крестьянстве, в основном также касаются бондов. Безусловно и то, что как минимум половина освоенной земли в стране принадлежала бондам. Даже в последней трети XVI в. только 5,6% земли было у короны, 21,3% - у церкви, 20,7% - у светских господ 1 . Неудивительно, что в историографии средневековья Швеция - это страна бондов, свободных крестьян-собственников.

Эти традиционные представления, широко распространенные в скандинавистике, получили неоднозначную оценку. Шведская историография исходила из отсутствия феодализма в средневековой Швеции (тезис, наиболее последовательно аргументированный Э. Ф. Хекшером). Советские медиевисты, приступив в послевоенные годы к систематическому изучению североевропейского средневековья, выдвинули тезис о наличии в этом регионе феодализма, но без основных признаков этой формации. В общих работах и большинстве пока еще единичных конкретных исследований по истории Швеции до XVI в. акцентируется


1 Heckscher E. F. Svenskt arbete och liv. Fran medeltiden till nutiden. Stockholm. 1941, s. 77; ifr.: Rosen J. Jordegendom. In: Kultuhistorisk leksikon for nordisk middelalder fra vikingatid til reformationstid, bd. 1 - 17. Kobenhavn - Stockholm - Oslo. 1956 - 1972 (далее - KHL), bd. 7.

стр. 72


архаика ее социального строя, исключительная живучесть там общественных реликтов, отсутствие крепостного права и наличие внеэкономического принуждения лишь в своеобразной форме принуждения к труду (по найму). Отмечается, что шведский феодализм был чрезвычайно специфичным, принципиально отличался от феодализма в других странах Западной Европы и развивался медленнее, чем в Дании и Норвегии; он сложился не ранее XIII в., и место несвободных, сеньориально-зависимых категорий крестьянства, характерных для континента, в Швеции занимало неполноправное, но лично свободное налогообязанное сословие - бонды 2 . Существует даже мнение, что "общественные отношения в Швеции к середине XIV в. находились примерно на той же стадии развития, как во Франкском государстве до времени Карла Великого или в англосаксонской Англии накануне нормандского завоевания", и "полная победа" феодализма в Швеции ознаменовалась лишь отменой рабства в 1335 году 3 .

Концепция о совершенно особом шведском средневековье явилась результатом ряда факторов: недостаточной изученности социальной истории страны в тот период, ориентации на источники законодательного характера (толкуемые без учета особенностей их составления и с полным доверием к характерной для них "вуали патриархальности"), а также того обстоятельства, что над представлениями медиевистов о путях генезиса и развития феодализма слишком долго довлел северофранцузский ("классический") вариант. Однако при всех крайностях (или, скорее, благодаря им) эта традиционная концепция шведской истории сыграла положительную роль в развитии скандинавистики, способствуя усилению интереса к ней, а также при разработке типологии европейского феодализма.

Вместе с тем на современном этапе все сильнее ощущается необходимость в более уравновешенном подходе к особенностям шведского феодализма, к соотношению в нем специфических и общих черт феодальной формации в Европе. Еще в начале 60-х годов в марксистской медиевистике высказывалось мнение, что процессы генезиса и развития шведского феодализма в целом происходили синхронно с теми же процессами в Европе, во всяком случае, Северной и Восточной, и что раннефеодальная структура сложилась в Швеции к концу эпохи викингов (VIII - XI вв.) 4 . В последние годы и некоторые сторонники традиционной концепции стали относить утверждение феодального строя в Швеции к XI - XIII вв., отмечая и наличие ленной системы и тенденции к прикреплению к земле держателей (хотя последние по- прежнему противопоставляются "крепостным вилланам и сервам" Западной Европы) 5 . Таким образом, в советской скандинавистике сформировалась но-


2 Кан А. С. Рецензия на: Андерссон И. История Швеции. В сб.: Средние века. Вып. V. 1954, с. 395 - 400; Всемирная история. Т. III. M. 1957, с. 196, 198, 689, 690; История Швеции. М. 1974, с. 82, 83, 92, 100 - 101; Ковалевский С. Д. Образование классового общества и государства в Швеции. М. 1977, с. 266 - 267.

3 Ковалевский С. Д. УК. соч., с. 266; его же. Общественные отношения в Скандинавии в эпоху викингов. В кн.: VIII Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, языка и литературы скандинавских стран и Финляндии. Ч. I. Петрозаводск. 1979, с. 148.

4 Шаскольский И. П. Проблемы периодизации истории скандинавских стран. В кн.: Скандинавский сборник. Вып. VIII. Таллин. 1964, с. 357; ср.: Шаскольский И. П., Свердлов М. Б., Лебедев Г. С. Была ли Швеция IX - XI вв. самой отсталой страной Европы? В кн.: VIII Всесоюзная конференция, с. 141 - 143.

5 Кан А. С. История скандинавских стран (Дания, Норвегия, Швеция). Изд. 2-е. М.. 1980, с. 24, 27, 31, 46; ср. его же. Общество "эпохи викингов" - последняя стадия первобытнообщинного строя или первая стадия классового общества в Скандинавии? В кн.: VIII Всесоюзная конференция, с. 144, 146. Легко заметить, что острие дискуссии об особенностях шведского феодализма, принявшей характерную для медиевистики форму, направлено именно на раннефеодальный период (ср. дискуссии о характере англосаксонского общества до нормандского завоевания, о франкских колонах до IX в., южнофранцузской вотчине до X в., рабстве в Византии и на Руси и др.).

стр. 73


вая позиция, согласно которой и до XVI в. в Швеции господствовали (в разной мере последовательно и четко) общие для Европы закономерности. Эта позиция, однако, не получила достаточно конкретного обоснования 6 . Правда, специальное исследование развития товарного хозяйства в XIII - XV вв. подтверждает действие в Швеции ряда основных феодальных закономерностей, хотя и в незавершенной, "стертой" форме 7 . Но главные аргументы следует искать, конечно, в истории крестьянства, путем изучения его феодально-зависимых категорий, притом начиная с ранних этапов средневековья.

Важные наблюдения сделаны в современной шведской медиевистике с ее солидными школами социально-экономических исследований, археологии и вспомогательных дисциплин, с выросшими кадрами историков-марксистов, рассматривающих Швецию эпохи областных законов в аспекте классовой истории, с учетом "рабской" экономики 8 . Отметим специальные монографии о лично- и поземельно-зависимых категориях населения страны (в первую очередь новейшие работы К. Невеус и Т. Линдквиста) 9 ; ряд трудов о землевладении, землепользовании и внутрипоместных отношениях (о них особо - ниже).

Материал и выводы работ последних лет побуждают проверить некоторые тезисы, важные для характеристики шведского феодализма, внести определенные коррективы в его оценку. Действительно ли все шведские крестьяне до XVI в. были лично свободными? Обоснованно ли противопоставлять бондов и ландбу крепостным вилланам и сервам Западной Европы? Можно ли говорить о "рабстве" в Швеции вплоть до середины XIV в., что представляло собой "освобождение рабов" в первой половине XIV в. и какова была связь этого события с развитием феодальных отношений? Действительно ли Швеция в рассматриваемый период не знала классической вотчины, основанной на зависимом труде крестьян? Насколько справедливо говорить об абсолютной специфичности шведского феодализма? Иными словами, в настоящей статье речь пойдет о комплексе проблем, связанных с тезисами об извечной крестьянской свободе, отсутствии развитого домениального хозяйства (или изначальности надельной системы) и длительном сохранении рабства - проблем, как очевидно, коренных.

Мы не рассматриваем положения бондов: наш объект - эволюция крестьянско-сеньориальных отношений и сеньориально-зависимого крестьянства с XI до XVI в., т. е. от раннефеодальных отношений в Швеции и до возникновения в стране раннекапиталистических элементов, что по всей Европе знаменовало конец классического средневековья. Избранная нами методика заключается в том, чтобы, еще раз прочитав источники (все они хорошо известны специалистам), рассмотреть факты в их системе, в исторической последовательности и в сопоставлении с четко классифицированными медиевистикой европейскими образцами феодальных отношений того же времени.


6 Имелась и попытка соединить означенные две позиции: в "Истории Швеции" (гл. 2, 3) она привела к тому, что, судя по этой книге, феодализм в стране возникал дважды, с разрывом в два - четыре столетия.

7 Сванидзе А. А. Средневековый город и рынок в Швеции. XIII - XV вв. М. 1980, с. 7 - 8, 306 - 308. Однако и в этой работе говорится об исконности надельной системы и отсутствии домениальной организации в Швеции до XVI в. (там же, с. 249).

8 Nystrom P. Landskapslagarna. - Ateneum, bd. 2, N 2. Lund. 1934, s. 85 f.; ejusd. Historieskrivningens dilemma och andra studier. Red. av T. Forser. Lund. 1974; Anderson P. Overgangar fran antiken till feodalismen (Passages from Antiquity to Feudalism). Lund. 1977; Loit A. Historiska forskning och marxism. - Historisk tidskrift (далее - HT) Stockholm, 1972, N 2, s. 603 - 607; ejusd. Klassamhallets uppkomst i Sverige - HT, 1978, N 1, s. 14 - 15.

9 Neveus C. Tralarna i landskapslagarnas samhalle Danmark och Sverige, Uppsala. 1974; Lindkvist T. Landborna i Norden under aldre medeltid. Uppsala. 1979; ejusd Medeltida bonder och skatter. En inledande problemstallning. - HT, 1982, N 3, s. 423 - 436.

стр. 74


Положение зависимого крестьянства вряд ли может быть понято вне структуры господского землевладения. Как уже говорилось, более половины земли находилось в Швеции в руках бондов; небольшие хозяйства, без сомнения, составляли и заметную часть сеньориального землевладения. Таким образом, преобладали мелкие - крестьянские и господские - самостоятельные хозяйства, что являлось важной чертой средневековой шведской экономики. О структуре мелкого и среднего землевладения данных почти нет. Крупных же земельных комплексов было относительно немного, и вопрос об их организации - предмет дискуссии. С предвоенного времени господствовала точка зрения Э. Лённрота, что шведскому средневековью всегда была свойственна система раздачи господской земли в держания, столь хорошо знакомая по материалам XIV и XV веков. В начале 1950-х годов Ф. Дувринг, критикуя ряд положений Э. Лённрота, указал, в частности, на сходство ранней структуры шведского крупного землевладения и землепользования - и поместной организации континента, с характерным для нее соединением надельной системы с собственно барским хозяйством. Затем этот вывод был особенно глубоко разработан историками, изучавшими крупные церковные и монастырские комплексы (К. Е. Андрэ, Л. А. Нурборг, Х. Шюк, Г. Дальбэк) и др. 10 .

Одно из самых ранних свидетельств о землевладении в Скандинавии содержит "Старшая Эдда" (рубеж X и XI вв.), в частности, известное "Сказание о Риге", рисующее характерное "трехслойное" варварское общество на стадии его разложения и складывания крупной земельной собственности. Это общество представляют: знатный человек Ярл, из семьи которого выходят конунги (вожди, короли); свободный земледелец Карл и его сыновья - пахари, ремесленники; лично зависимый Трэль. Доблестный Ярл непрерывно сражается, добывает много коней, золота, дорогих уборов и 18 усадеб 11 . Рунические надписи подтверждают, что знатный человек эпохи викингов - неустанный собиратель земельных владений, "дворов" (гордов).

Следующие по времени материалы рисуют крупную земельную собственность в виде комплекса владений, каждое из которых имеет двучленную структуру: сочетает усадьбу ("главный двор" - хувуд горд, который часто называется просто "поселение" - "бу", в шведских латинских документах - "курия" или "мансио") с приданными ему дворами держателей - ландбу (в латинских документах - колоны). Такая структура, как вполне обычная, фиксируется в латинском дипломе середины 60-х годов XII в. - древнейшем из известных шведских земельных актов, утвержденных королем. Из диплома явствует, что некая женщина завещает монахам подать, которая "по-шведски обычно называется аврад", с части своей значительной недвижимости. Эта часть состоит из усадьбы и относящихся к ней 7 обязанных чиншем держаний, разбросанных по разным районам Упланда, на расстоянии 5 - 24 км от главного двора, и составлявших в сумме около 36 гектаров 12 . Другая грамота - конца 70-х годов XII в. - свидетельствует, что недвижимость Линчепингского епископа включала 15 имений с дворами


10 Lonnroth Е. Statsmakt och statsfinans i del medeltida Sverige. Goteborg. 1940; Dovring F. Agrarhistorisk forskning och svensk medeltidshistoria. - HT, 1953, N 4; Norborg L. -A. Storforetaget Vadstena kloster. Lund. 1958; Schuck H. Ecclesia Linkopensis. Stockholm. 1959; Andrae C. G. Kyrka och fraise i Sverige under aldre medeltid. Uppsala. 1960; Dahlback G. Uppsala domkyrkas godsinnehav med sarskild hansyn till perioden 1344 - 1527. Stockholm. 1977.

11 "Песнь о Риге", песнь 38, 39. В кн.: Старшая Эдда. М. -Л. 1963. Ср.: Holtsmark. Rigsoula. - KHL, bd. 14.

12 Diplomatarium Suecanum, bd. I - IX. Utg. av J. G. Liljegren o. a. Stockholm. 1829 - 1976 (далее - DS), N 51; ifr. N 63; Stensland P. G. Julita klosters godspolitik. Stockholm. 1945, s. 11, 12; Hannerberg D. Markland. - KHL, bd. 10.

стр. 75


держателей. Аналогичные данные имеются от 1185 г. по Упсальскому собору 13 .

В XIII в. умножается число грамот, где упоминается усадьба, расширяется состав отдельных компонентов владений. Епископ Скары, например, к концу XIII в. увеличил число своих усадеб с 10 до 19, а держаний - с 50 до 100. Свадебный подарок маршала Торгильса Кнутссона жене включал, помимо усадьбы, ряд относившихся к ней подворий, "хорошие мельницы, ландбу, лес и рыбные ловли". Подобные формулы состава недвижимости, включавшие ландбу, были обычными в земельных дипломах рассматриваемого периода 14 . Размер земли в усадьбе и число усадеб в комплексе, равно как число держателей и размер их держаний, варьировали. Но чаще общий объем пашни, находившейся у держателей, был равен объему пашни в домене, либо был больше ее, хотя встречались владения, где домениальная земля значительно превышала розданную в держания 15 .

Таким образом, источники XI - XIII вв. подтверждают, что в эпоху викингов в стране формировалась ив XII в. существовала сложившаяся классическая организация крупного феодального владения - комплекс из усадьбы с доменом и земельных держаний.

В отдельных районах страны уже с конца XIII в., а в целом с XIV в. структура крупного земельного владения стала изменяться. Так, в 1331 г. Стренгнесский соборный капитул имел лишь маленькую усадьбу, примерно равную одному держанию, остальная же земля - свыше 90 га - была роздана в 28 держаний 16 . Крупнейший шведский монастырь в Вадстене сохранил в XV в. только пять собственных имений с запашкой и полным хозяйством, каждое размером в 5 - 8 держаний 17 .

Эволюция социально-экономической структуры крупного монастырского комплекса хорошо видна из земельных описей цистерцианского монастыря в Ску (Упланд) от 1302 и 1489 гг., в которых регистрировались владения, земельные приобретения, ренты и расходы. Опись 1302 г. показывает, что монастырские владения, расположенные в Сёдерманланде, Упланде и на о. Эланд, включали до 1 тыс. га земли и были поделены на две почти равные части: "у курии" и "у колонов". Последняя распределялась примерно между 100 отдельными подворьями, причем в Упланде земля домена составляла 2 / 3 всей земли монастыря в этой области, и некоторые усадьбы описаны вообще без держателей. Рента фиксировалась только в деньгах, что позволяет думать о преобладании денежных платежей 18 . Опись того же монастыря от 1489 г. показывает, что практически вся его земля уже роздана ландбу 19 . Заметно увеличился удельный вес поземельно-зависимых неаграрных элементов: возросло число держателей-ремесленников и промысловиков в сельской местности, приобретены лавки и земли в крупных городах. Судя по описи, во владениях монастыря теперь преобладает рента продуктами.

Процесс раздачи земли в держание быстрее проходил во владениях


13 DS N 74, 96; Sсhuсk H. Op. cit., s. 280 f; Dahlbасk G. Op. cit., s. 35.

14 DS, N 811 (1285), 1083 (1293), 2002 (1315), 2075 (1316), 2447 (1324) o. f. a.; Erikskronikan. Utg. av R. Pipping. Uppsala. 1963, v. 1961 - 1965; Lindkvist T. Landborna, s. 42, anm. 20; Andrae C. G. Op. cit., s. 85.

15 Sko klosters medeltida jordebocker, med kommentarer. Utg. av A. Peetre. Lund. 1959 (далее - Skjb), s. 16 - 21. О размещении держания и усадеб см. Andrаe С. G. Op. cit, s. 85 f., 88 f.

16 Lindkvist T. Landborna, s. 51 - 52.

17 Vadstena klosters jordebok 1500 iamte tillag ur klostrets aldre jordebocker. Ed. C. Silfverstolpe. Stockholm. 1897 (далее - Vjb.), s. 10 - 14; Norborq L. -A. Op, cit, s. 142 - 143; Dоvгing F. Attungen och marklandet Lund. 1947, s. 124.

18 Skjb, s. 16 - 25.

19 Skjb, s. 26 - 64- ср. Сванидзе А. А. Средневековый город, с. 279 - 281 и табл. 10.

стр. 76


светских феодалов - стурманов ("больших людей"). Оформленное в 1328 г. наследство упландского магната Биргера Перссона включало только 4 курии. Яркий материал о владениях стурмана в конце XV в. содержит архив представителя высшей датско-шведской знати Арвида Тролле (умер в 1505 г.). Среди названных там 977 единиц земельной собственности, разбросанных по восьми областям, были полные и частичные подворья, отдельные пашни и пустоши, 54 мельницы с "протоками", четыре кузницы, плавильни, множество лугов и островков, а также недвижимость в 6 крупных городах, в том числе доходный дом и лавки в Стокгольме. Со своих владений Тролле получал профилированную ренту, причем некоторые денежные платежи обозначены как коммутированная барщина; но в целом продуктовая часть ренты занимала не менее ее половины 20 . Об аналогичной структуре земельных владений и составе рент свидетельствуют документы Ивара Аксельссона Тутта, члена Государственного совета и самого богатого шведского землевладельца второй половины XV в. 21 , а также других стурманов и крупных монастырей. "Главные дворы" в таких комплексах сохранили преимущественно функцию жилой усадьбы, либо еще чаще - пункта по сбору ренты.

Следовательно, в крупных земельных владениях в течение середины XIV - XV в. классическая вотчинная система разрушилась: сократился, подчас ликвидировался, домен, имения превратились преимущественно в сумму держаний. Одновременно возрос удельный вес продуктовой ренты.

Складывание, а затем изменение структуры крупной земельной собственности и смена форм ренты происходили параллельно и в тесной взаимосвязи с эволюцией крестьянско-сеньориальных отношений, социального состава и юридического статуса непосредственных работников.

В документах шведского средневековья встречаются свыше 20 различных наименований, обозначавших отдельные категории работников в господских владениях. Наиболее употребительны обозначения, которые отражают одну из сторон общественного положения этих лиц - личный статус (состояние полной или частичной несвободы): трэль, сын трэля, вольноотпущенник; служебное положение, форму связи с хозяином: челядин, управляющий, держатель земли и т. п.

Самые ранние свидетельства эксплуатации непосредственных производителей имеют общескандинавский характер. В том же "Сказании о Риге" раб - Трэль и его дети, живущие в отдельной хижине, работают на господина: выделывают шкуры, удобряют поля, добывают топливо, ухаживают за скотом, возводят изгороди, прислуживают. Судя по контексту, трэлей использовали не только знатные господа, но и общинники - бонды 22 : слой трэлей, непрерывно пополнявшийся за счет военнопленных, был, видимо, весьма широким. Их труд занимал важное место в хозяйственной жизни и, безусловно, сыграл значительную роль в складывании крупного землевладения 23 .

Уже на исходе эпохи викингов трэлей сажали на землю, одновременно освобождая их от рабской зависимости или смягчая ее. Показателен в этом отношении эпизод из Хеймскринглы (середина XI в.),


20 Arvid Trolles jordebok 1498, jamte atkomsthandlingar och andre darmed samhoriga aktstycken. Utg. genom. A. Almquist. Stockholm. 1938 (далее - ATjb), s. 40, 42, 44, 46, 50, 53, 54, 57, 58, 89 - 91, 93, o. a.

21 Hammarstrom I. Finansforvaltning och varuhandel 1504 - 1540. Uppsala. 1956, st. I, s. 155 - 158.

22 "Песнь о Риге", песнь 9, 12; ср. также имена детей Трэля: Ambatt (служанка) и др. (песнь 13).

23 Раlme S. U. Stand och klasser i forna dagars Sverige. Stockholm. 1947, s . 13; Anderson P. Op. cit., p. 176.

стр. 77


связанный с Эрлингом - знатным и богатым человеком. Эрлинг имел много усадеб, в том числе полученных от конунга и в результате военных предприятий. При его резиденции постоянно находилось до 90 свободных людей, до 30 трэлей и "всякая другая прислуга". "Днем Эрлинг заставлял своих людей работать на него, а вечером или ночью он давал возможность тем из них, кто хотел, работать на себя. Он давал трэлям землю, и они сеяли хлеб и снимали урожай. Эрлинг устанавливал размер выкупа, и многие трэли выкупали себя через полгода или год... На эти деньги Эрлинг покупал себе других трэлей. Тех, кто становился свободным, он посылал на ловлю сельди или отправлял на другие промыслы. Некоторые расчищали себе участки и селились там, и каждому он чем-нибудь помогал" 24 . Очевидно, что этот "образцовый хозяин" и по скандинавским меркам крупный землевладелец XI в., обычно эксплуатировал, помимо домашней челяди, труд посаженных на землю и (или) занятых промыслами несвободных либо полусвободных людей: с первых он получал прежде всего барщину, со вторых - оброки. Если колон выкупался из рабской зависимости, его сгоняли с культурной земли; но он мог остаться земельным держателем, получив во владениях хозяина заимку и расчистив ее. Личная свобода вольноотпущенников оставалась ограниченной. Кроме того, в поместье использовались наемные работники, пополнявшие охрану, дружину, администрацию, челядь поместья 25 .

Данные о положении людей во владениях Эрлинга совпадают с тем, что известно из других исландских саг: повсюду господа взимают барщины и оброки с зависимых людей. При этом юридическое состояние работников уже не всегда соответствовало характеру выполнявшейся ими работы, но еще значительно влияло на формальное общественное положение данного лица 26 .

В XIII - начале XIV в. все еще сохраняются лично-зависимые люди, несущие барщину. Трэли (в латинских документах - сервы) знатных господ и бондов работали в поле и в лесу, ухаживали за скотом 27 . Но в целом документы более всего говорят теперь о несвободной дворовой челяди, которая принадлежала усадьбе: батраках, прислуге, охранниках. Видимо, в XIII в. полный сервильный статус сохранялся преимущественно в среде холопов. Издревле обозначавшие домашних рабов термины в более позднее время подчас применялись в отношении наемных слуг 28 . И представление о слуге как лично-зависимом человеке, как бы "совмещение" слуги и раба сохранялось в массовом сознании очень долго, что сказалось на положении домашней прислуги и наемных работников 29 .

Согласно закону, в конце XIII в. трэль стоил 3 марки серебром, что примерно соответствовало цене четырех взрослых быков и принятому минимальному размеру штрафа. Трэли были бесправны и отчуждались, подобно движимому имуществу. Однако браки в их среде счи-


24 Heimskringla. Saga Olafs bins helga, kap. XXIII. Ср.: Снорри Стурлусон. Круг земной. Сага об Олаве Святом. М. 1980, с. 177.

25 Ср. аналогичные данные об усадьбе Эйнара, где в распоряжении хозяина были свободные и рабы, которых он при необходимости вооружал. - Saga Olafs hins helga, kap. XXXIX.

26 Ср.: Lindkvist Т. Landborna, s. 71. Так, вольноотпущенник - дружинник, домашний охранник, слуга во дворе имеет право на виру в 120 эре, раб - в 12 эре, министериал - сын вольноотпущенника - в 240 эре.

27 Upplandslagen (далее - UL), В 9; Ostgotalagan (далее - Ogl), A 21; Sodermannalagen (далее - Sdml), M 20; DS N 15, 855 (50-е - 80-е годы XIII в.), 911 (1286), 943 (1287). Латинские и скандинавские термины, обозначающие различные категории сервов, см. в кн.: Nеveus С. Op. cit., s. 26 - 28, 182 f.

28 DS, N 1428; ср.: Neveus С. Op. cit., s. 28; Lindkvist T. Landborna, s. 68, 69, 72.

29 Winroth O. O. Om tjenstehjonsforhallandet enligt svensk ratt. Uppsala. 1879.

стр. 78


тались (видимо, уже с эпохи викингов) законными, что вполне согласуется с наличием у трэлей имущества (передаваемого по наследству) 30 и практикой превращения сервов в земельных держателей.

Став земельными держателями, трэли чаще всего имели или получали частичную личную свободу. Такой "шведский виллан", лично и поземельно-зависимый человек, назывался "фригива", или "фрэльсгива", т. е. "тот, кто получил свободу". Но чаще всего его именовали "фостре", что означает "урожденный (точнее, родившийся в доме) раб" 31 . Йётские законы (XIII в.) вполне четко различают трэлей и фостре, считая первых прежде всего холопами, а вторых - земельными держателями. Возможно, в фостре превращались главным образом трэли, посаженные на новые (обычно дальние) земли, что стимулировало смягчение их сервильного статуса 32 .

Фостре держал участок примерно в 2 / 3 свободного держания, вероятнее всего, на срок жизни или другой длительный срок и продавался вместе с земельным владением, на котором сидел. Он имел какое-то имущество и мог свидетельствовать по уголовным делам. В число главных обязанностей фостре входила барщина (поденщина). Но в принципе он мог получить полные гражданские права, пройдя старинную, но описанную и в областных законах процедуру "введения в род" каких-либо свободных людей. Благодаря этой процедуре бывший серв получал право владеть недвижимостью и отчуждать ее, а также все права и обязанности члена общины 33 .

Одновременно происходил встречный процесс. К XIII в. категория вилланов-фостре включала значительную группу прекаристов, т. н. "добровольных трэлей". Это бывшие свободные люди, которые, обеднев или задолжав, отдавали землю и другое имущество состоятельным людям, одновременно переходя к ним в качестве "добровольного трэля", т. е. теряя личную свободу; вряд ли, однако, они попадали в лично-наследственную зависимость, как "старые" трэли (или "старые" сервы Западной Европы). Прекарные отношения в Швеции (где они назывались "зависимость вследствие дара") возникли, как и во всей Европе, еще в период генезиса феодализма 34 , в значительной мере как результат распространения долговой кабалы в среде свободных общинников. Затем эти отношения, видимо, столь ускорили распад слоя основных налогоплательщиков - бондов, что это обеспокоило правительство. В середине XIII в. указом ярла (герцога) Биргера землевладельцам было запрещено впредь превращать кого-либо в "добровольного трэля" 35 . Но, судя по запретам подобной практики в областных законах, прекарные отношения продолжали существовать вплоть до первой половины и даже середины XIV века.

Очевидно, что институт трэлей (сервов) в XI - XIV вв. нельзя толковать как "рабство" (т. е. состояние, когда непосредственный работник не только бесправен, но и оторван от средств труда или приравнен к ним). Эта имевшая ряд переходных типов зависимость, сочетавшая реликтовые формы домашнего рабства эпохи варварства и лично-поземельную зависимость феодального типа, более всего близка к крепост-


30 Helsingelagen (далее - HL),A 13.

31 Ogl, Dr 13 : 2, 16 pr, V 41 : 1, G 19, J 23. Латиноязычные документы также различают vernaculi (сервы, рожденные в доме) и empticij (купленные сервы).

32 Подробнее о фостре см.: Nеveus С. Op. cit., s. 83 f., 105 f., 128 f., 151 f.; Hasselberg G. Den s k Skarastadgan och traldomens upphorande i Sverige. Skara. 1944, s. 85 f.; ejusd. Fostre. - KHL, bd. 4.

33 Ogl, E 23; Dr 13, 16; A 20; подробнее см.: Neveus C. Op. cit., s. 80 f., 103 - 104, 128, 150 - 151; Hasselberg G. Fostre.

34 Ogl, A 11; UL, Kp 3; Sdml, Kp 3. Ср.: Ковалевский С. Д. Так называемое добровольное рабство в раннесредневековой Швеции и его сущность (к вопросу о генезисе шведского феодализма). В сб.: Средние века. Вып. 35, 1973.

35 Neveus С. Op. cit., s. 89 - 90.

стр. 79


ничеству 36 . По ряду черт она сопоставима с разными формами серважа, имевшего место несколько раньше и в те же столетия в Европе, в частности "классическом" Северо-Западном регионе.

Особое место в крестьялско-сеньориальных отношениях занимали привилегированные брюти 37 . Брюти - это надсмотрщики или управляющие в усадьбах, "лучшие работники" и "старшие служанки", которые вели господское хозяйство. Изначально они выходили из среды трэлей, но к первой половине XIV в. в массе своей были людьми лично-свободными. Обычно брюти сидели на земле - благоприобретенной, полученной от господина в дар или держание, иногда использовали труд трэлей или наемных людей. В отдельных законах и в разной связи они приравниваются то к бондам, то к держателям: свободным - ландбу или крепостным - фостре; в латинских грамотах они называются также вилланами. Как и все крестьяне, они несли тягло в соответствии со своим податным разрядом, т. е. в зависимости от того, на своей или чужой земле сидели. За труды брюти, по-видимому, засчитывалась рента, либо он оставлял себе часть ренты зависимых людей своего господина, которыми управлял. О брюти обычно пишут как о специфически скандинавской, в частности шведской, категории зависимого населения, как правило, в связи с трэлями. Между тем, во всяком случае с XIII в., когда были кодифицированы областные законы, брюти более всего напоминают известный средневековой Европе тип зажиточного крестьянина-министериала, имевшего различный лично-правовой статус, особые условия держания и служебные привилегии, которые способствовали расширению его прав и имущества.

В XIII в. за терминами, ранее обозначавшими лично-несвободных лиц, зачастую стоят свободные и полусвободные люди, связанные с господином только или по преимуществу поземельной зависимостью. Ликвидация сервильных отношений была стихийной, происходила главным образом путем отпуска трэлей на волю - за выкуп или по завещанию господина 38 . Этот процесс прослеживается с XI в., он отражен в первых же сохранившихся дипломах XII в. и особенно усилился с завершением походов викингов, когда, с одной стороны, расширилось испомещение работников на землю, с другой - иссяк приток рабов извне. Исчезновение сервильной зависимости побуждалось и ростом внутренней колонизации, особенно с XII в., потребовавшей увеличения числа сидящих на земле людей. Кроме того, поскольку новые участки обычно были значительно удалены от усадеб, специфические сервильные повинности становились невыполнимыми, что лишало сервильный статус экономической основы. Во всяком случае, к концу XIII в. в областных законах "старых" районов сановной фигурой сеньориально-зависимого крестьянства становится срочный держатель. В Далалаге и Хельсингелаге (законы позднее освоенных областей, кодифицированы в конце XIII - первой половине XIV в.) предписания о трэлях вообще отсутствуют. Ликвидация сервильного состояния была, несомненно, обусловлена и ростом раздач в держание домениальной земли, что, в свою очередь, было связано с развитием товарно-денежных отношений, особенно с конца XIII века.

Процессу личного освобождения способствовала политика правительства, заинтересованного в увеличении числа налогообязанных хозяйств. Соответствующие мероприятия были проведены в течение столе-


36 Вероятно, единичные трэли в хозяйствах бондов и мелких вотчинников до самого конца играли роль домашних рабов. Их феодальная трансформация произошла прежде всего в крупных хозяйствах.

37 О положении брюти см.: Ковалевский С. Д. Образование, с. 164 - 165; Skrubbeltrang F. Lid N., Нafstom G. Bryde. - KHL, bd. 2; Nеveus C Op. cit., s. 30, 69. 87 - 88, 141; DS, N 559, 664, 691, 1101, 1066 a. o.

38 Ogl, Dr 16 : 2, 21; 182 f. DS, N 75, 457, 541, 559, 659, 695, 742, 755 o. f. a.

стр. 80


тия - с середины XIII до середины XIV века. Начало им, видимо, было положено упоминавшимся указом ярла Биргера, запретившего впредь кому-либо отдавать себя в качестве "добровольного раба"; одновременно в областные законы включается запрет продажи в трэли свободных людей 39 и фиксируются правила включения бьгвших трэлей в соседскую общину. Самый поздний из известных актов освобождения от сервильного статуса, видимо, - указ короля Магнуса Эрикссона по областям Вестерйетланд и Вермланд, изданный в Скаре в 1335 г., согласно которому ни один христианин отныне и вовек не должен ни являться, ни называться трэлем. Этот указ был, вероятно, последним в серии, относящейся к разным областям страны 40 . Таким образом, указ 1335 г. отнюдь не "отменял рабство" в Швеции: он уничтожил остатки сервильного статуса как формы раннефеодальной зависимости.

Изживание личной несвободы было важным этапом и положительным моментом в развитии страны. Расширились хозяйственные возможности значительного слоя крестьянства. Личностный критерий, который прежде доминировал при определении гражданского состояния работника, уступил свое преобладающее место отношению к земельной собственности; получили перевес и методы экономического принуждения. Ликвидация института трэлей, в свою очередь, ускорила распад старой структуры крупных земельных владений. Довершила же этот процесс чума середины XIV века. Соответственно изменились удельный вес и соотношение прочих категорий работников в господских владениях, где теперь все задания выполнялись либо поземельно- зависимыми, но лично-свободными крестьянами, либо наемными людьми.

Среди эксплуатируемых землевладельцами разрядов свободных крестьян низшие позиции заняли хусманы, арендовавшие во владениях другого лица жилище (хус) без пашни и пастбища, но с небольшим огородом. К началу XIII в. основной повинностью хусмана была полевая барщина: пахота и уборка урожая при помощи хозяйского скота. Вероятнее всего, в остальное время этот человек, который, согласно законам, для себя "ничего не сеет", занимался ремеслом или промыслами 41 . Бедность хусманов и распространение в их среде ремесленных занятий подтверждаются затем налоговой описью Восточного Вестманланда от 1371 г., Ландслагами (Земскими уложениями) XIV и XV веков 42 . Характер держания и повинностей хусманов показывает, что их происхождение изначально связано с испомещением на землю трэлей. Однако существует мнение, что прослойка безземельных свободных, из которых позднее выходили хусманы (и наемные работники), существовала уже в эпоху викингов 43 .

Основной категорией крестьянства, подвергавшегося внутрипоместной эксплуатации, стали, видимо, лично-свободные держатели земли - ландбу (в латинских грамотах XIII в. - колоны, XIV в. - также вилланы). Т. Линдквист связывает истоки этой группы крестьянства с эволюцией основных разрядов непосредственных производителей варварского общества - трэлей и общинников-бондов. Начало категории ландбу было положено в эпоху викингов, когда знатные люди и богатые ("большие") бонды испомещали на свою землю трэлей и вольноотпущенников. Решающей в развитии ландбу стала вторая фаза процесса:


39 Ogl, А 11; V 30; UL, Km 3; SdmL, Kk 3, Km 3; Vestmannalagen (далее - VmL), Km 4.

40 DS, N 3106; Landtmanson I. S. Traldomens sista skede i Sverige. - Skrifter utg. av Hurnanistiska Vetenskapssamfundet, bd. V : 6. Uppsala. 1897, s. 3; Hasselbeгg G. Op cit., s. 85 o. a.; Neveus C. Op. cit., s. 158 ff.

41 Gutalagen (далее - GL), J 48, 56, Ogl, Kk 10; UL, Kk 7; Dalalagen (далее - DL). Kk 3.

42 Konung Magnus Erikssons Landslag (далее - MEL), Sv 7; Konung Christoffers Landslag (далее - ChrL), Sv 7; Lindkvist T. Landborna, s. 49.

43 Palme S. U. Op. cit., s. 14, 17 o. a.

стр. 81


"деградация бондов в ландбу". Это происходило уже в условиях давления феодальных институтов. Категория ландбу окончательно оформилась в XII - XIII веках 44 .

Ландбу были членами общины и в общем законодательстве иногда фигурируют как бонды, - в тех значениях термина "бонд", когда речь идет о главе дома и семьи или членах общины. Если же бонд брал в держание землю, в данной связи он рассматривался как ландбу 45 . Однако совершенно неверно на этом основании говорить о близости данных групп крестьянства или что "юридически ландбу считались бондами" 46 : в имущественном, социальном, правовом аспектах между крестьянами-собственниками и крестьянами-держателями имелись качественные различия. Ландбу был лишен прав бонда не только в государственных рамках (в частности, права занимать общественные должности на местах, участвовать в работе парламента и выборах в него), но и в общинной жизни: не мог выступать свидетелем при тяжбах о земле, участвовать в переделах общинных земель. А с начала XIV в. церковно-монастырские ландбу оказались в судебной зависимости от землевладельцев.

Ландбу являлись срочными держателями по договору, который сопровождался выплатой землевладельцу "подарка". Возможно, некогда этот договор в Швеции, как и в других скандинавских странах, заключался на год, но в XIII в. уже был распространен договор на шесть и восемь лет. С середины XIV в. закрепился шестилетний договор, в начале XV в. - восьмилетний 47 . Среди ландбу были люди, платившие высокую и низкую ренту, державшие участок самостоятельно либо в компании с двумя-тремя лицами 48 . Некоторые ландбу, вероятно, меняли господ или выбывали из этой прослойки вообще. Но многие задерживались у одного господина пожизненно и даже наследственно.

Как упоминалось выше, формулы передачи земли в дипломах XIII - XIV ВВ. обычно включают ландбу в общий перечень передаваемого владения. Но это означало лишь сохранение арендного договора, невзирая на смену сторон. Вместе с тем определенное фактическое прикрепление ландбу к земле имело место, оно достигалось путем экономических мер ограничения ухода или перехода держателей. В XIII - начале XIV в., уходя от землевладельца до окончания срока договора, ландбу вносил чинш за следующий год и терял вступительный взнос. В ряде областей ландбу обязывали найти себе преемника, оставить хозяину навоз, изгородь и сено, если господин пожелает, - продать ему свой дом. Штраф за несвоевременную уплату чинша в некоторых областях равнялся чиншу, а злостный неплательщик отрабатывал чинш на кабальных условиях и мог быть изгнан хозяином до срока, т. е. потерять урожай 49 . Суровые условия перехода ландбу к другому землевладельцу, жесткие законы против недоимок, высокий взнос при заключении договора усиливали экономическую зависимость держателя от земельного собственника.

В середине XIV в. Ландслаг унифицировал и усложнил условия отказа ландбу от аренды. Если ландбу уходил весной, он должен был обеспечить вспашку арендуемого участка; уходя осенью, обязывался отдать все подати и повинности за следующий год либо найти себе пре-


44 Lindkvist T. Landborna, s. 148 - 149. В своей рецензии на эту книгу Г. Дальбэк по существу не опровергает, но уточняет описанный Т. Линдквистом процесс трансформации бондов в ландбу (Dahlback G. Genom historiematerialismens glasogon. - HT, 1, 1983, s. 94 f.).

45 Ogl, В 9 pr.

46 Ковалевский С. Д. Образование, с. 177; ср.: Dahlback G. Op. cit., s. 95.

47 MEL, Egn 27; ChrL, J 20, 21; Lindkvist T. Landborna, s. 85, 88.

48 Lindkvist T. Landborna, s. 63 - 66, fig. 2; Nоrbоrg L. -A. Landby. - KHL, bd. 10.

49 UL, J 10, 12, pr., 13; SdmL, J 10, 11; VmL, J 15; Ogl, В 9; HL, J 10.

стр. 82


емника. Он лишался жилища, всех других построек, строительных материалов, соломы, а сено обязан был продать землевладельцу. В середине XV в. последний уже получил право вернуть обратно ландбу, который ушел до окончания контракта 50 . Известно, что период с середины XIV до середины XV в. отмечен наличием множества заброшенных пашен, что свидетельствует о нехватке рабочих рук в земледелии. Видимо, вследствие этого развилась практика переманивания ландбу и появились законодательные меры, направленные на их прикрепление к земле. Однако даже в конце XV в. (как показывает, в частности, архив Тролле) хозяйственные описи крупных феодалов не фиксировали имена держателей, т. е. прикрепление ландбу к земле не состоялось.

Повинности ландбу в отношении землевладельца, абсолютно преобладающей формой которых был оброк, состояли из нескольких частей. Первая - вступительный "подарок" при заключении договора. Вторая - ежегодный чинш-аврад владельцу земли. Самое раннее упоминание о нем относится к середине XII в. (см. выше) но, как справедливо заметил С. Д. Ковалевский, наличие особого местного термина для обозначения чинша свидетельствует, что сами эти отношения к данному времени уже не были новыми 51 . В XIII - первой половине XIV в. ландбу называют "мужик, платящий аврад". Третья повинность - двухдневная барщина, четвертая - содержание в порядке построек на арендуемой земле 52 .

Размеры аврада и "подарка" фиксировались в арендном договоре, зависели от соглашения сторон. Но, конечно, существовали какие-то обычные нормы, которые варьировали по областям. Обычный чинш приближался к испольному и в восточных йётских областях, например, взимался в виде головы крупного рогатого скота и значительной суммы наличными с определенной меры земли 53 . Кроме того, судя по дипломам, размеры повинностей ландбу дифференцировались в зависимости от того, располагалась ли арендуемая земля на целинных или старопашенных землях 54 . По данным Ф. Дувринга, с середины XIV в. аврад с нуодлинга (новой заимки) равнялся трети урожая, т. е. был ниже обычного чинша. Материал о нуодлингах отражает значительный процесс внутренней колонизации, что сопровождалось переходом части населения со старопашенных земель на целину. Этот процесс, отчасти объясняющий заброс земель в старопашенных районах, в данном случае важно отметить в иной связи: он все же тормозил рост чинша. После "черной смерти" XIV в. размер чинша все более уменьшался, к середине XV в. опустившись до половины уровня середины XIV века 55 .

Однако общие повинности ландбу, особенно с начала XV в., заметно возросли за счет других поборов. Число отработочных дней увеличилось до восьми (и более) дней в году. Ландбу обязывают ежегодно чинить изгородь, перекладывать крыши (видимо, из дерна), выкапывать канавы. Его стали обязывать вносить ежегодно т. н. малую подать: бочонок эля, мелкую живность (овцы, гуси, куры), продукты питания (мясо, масло, яйца, мука, пиво) и фураж 56 . Наконец, ландбу обязывали предоставлять ночлег, пищу и фураж должностным лицам, а также выполнять поручения хозяина, в том числе выходящие за пределы договора 57 . Последнее обстоятельство может указывать на то, что зави-


58 MEL, EgnB 27, 29, 30; ChrL, JB 23.

51 DS, N 51 (a. 1164 - 1167); Ковалевский С. Д. Образование, с. 174.

52 Ogl, В 9 pr; DL, В 13; DS, N 3228 (а. 1336).

53 MEL, Egn 27; Ogl В 9.

54 См., напр., DS, N 3228.

55 Ср. Dоvring F. Attungen, s. 34 - 68, 118 - 129.

56 Dovring F. De staende skatterna pa jord 1400 - 1600. Lund. 1951, s. 399.

57 VJb,N 130 o. a.; Bidrag till Skandinaviens historia ur utlandska arkiver. Saml. och utg. av C. G. Styffe, bd. 1 - 5; Stockholm, 1859 - 1889 (далее - Styffe. Bidrag), 2, s. XCVIII, not 2.

стр. 83


симость ландбу принимала какие-то личные формы. В середине XV в. были детализированы также некоторые обязательства ландбу в отношении строений на усадьбе. Каждый год ландбу должен "строить что-либо новое" ценою в 1 / 2 марки и "держать строения под крышей" 58 . Все работы и инвестиции ландбу - от удобрений до построек - могли окупаться лишь при длительном держании. Поскольку держания формально были короткими и поскольку все постройки и заготовки на участке ландбу предписывалось оставлять на месте, его вложения в них следует рассматривать как повинность.

Безусловно, что Ландслаг и отдельные указы XV в. отражают тенденцию к усилению нажима землевладельцев на ландбу. Но вследствие нехватки рабочих рук в сельском хозяйстве и наличия свободных земель жесткие предписания относительно ландбу не всегда соблюдались. Кроме того, если ландбу держал землю вдали от усадьбы хозяина, выполнение им "малой" подати и барщины нередко оказывалось ненужным либо слишком затрудненным. Имеются также сведения, что ландбу получали компенсацию за возведение новых строений на своем держании, обычно путем снижения аврада 59 . Поэтому реальное положение ландбу было легче, чем рисует законодательство. И хотя на протяжении всего рассматриваемого периода, но особенно с XIV в., феодалы стремились прикрепить ландбу к земле, сохранив при этом необеспеченность их прав на земельное держание, а также ограничить их личную свободу, система соответствующих мероприятий в целом не была реализована. Нажим феодалов на ландбу в определенной мере как бы нейтрализовался необходимостью сохранить контингент держателей. Немаловажное значение имела здесь и антифеодальная борьба крестьян, в частности восстание Энгельбректа (1434 - 1436 гг.). Лишь во второй половине XV в., когда были изжиты последствия демографического кризиса, изменилась структура экономики, укрепились знать и ее землевладение, усилилась центральная власть, поземельная зависимость ландбу, судя по законам против их переманивания, стала значительнее.

Условия отношений ландбу с землевладельцем, и прежде всего краткосрочность договора, показывают, что ландбу являлись скорее арендаторами. Как справедливо отмечают многие историки, краткосрочный договор был выгоден феодалам. Нам представляется, однако, что роль краткосрочной аренды не была однозначной. С одной стороны, у ландбу не было твердых прав на землю, но с другой - тормозилось прикрепление ландбу к земле, что в конечном счете помогло им сохранить и личную свободу. С одной стороны, снижалась заинтересованность непосредственного работника, т. к. не обеспечивалась преемственность и возврат (окупаемость) его вложений, но с другой, если держание пустело, - землевладелец лишался ренты. Нестабильность, ненадежность поземельных отношений должна была ощущаться, пусть в разной мере, обеими сторонами.

Особый слой зависимого населения составляли наймиты. Работы по найму практиковались в хозяйствах разного типа - как крупных, так и бондовых - издавна, наряду с трудом трэлей. Самые ранние сведения о них относятся к эпохе викингов. В XII и XIII вв., как уже говорилось, полностью или частично свободные наемные работники подчас скрывались за сервильными терминами, что проливает свет на истоки складывания этой категории. По мере сокращения слоя трэлей и одновременно происходившего разорения части самостоятельных хозяев наем свободных людей занимал все более важное место. Кодифицированные в XIII в. областные законы уже рассматривают наемных работников как постоянную категорию населения.


58 ChrL. JB XXV.

59 Norborg L. -A. Stofforetaget, s. 164 f.

стр. 84


Свободные люди, которые трудились за заработную плату, подразделялись на две группы: на оседлых, имевших собственность, и на не имевших ее бездомных людей. Лица первой группы несли тягло за землю по месту жительства и занимались трудом по найму эпизодически, сочетая его с трудом в собственном или отцовском хозяйстве 60 , либо на арендованной земле. Вторая группа наймитов в деревне - т. н. лескеры, "лишенные [средств к существованию] люди", имущество которых стоило менее трех марок. Лескеры были освобождены от несения государственного тягла, но соответственно и от других правообязанностей свободного крестьянина: не могли выступать свидетелями, участвовать в обороне берега, носить оружие и т. д. Именно лескеры занимались трудом по найму наиболее регулярно. Начиная с последней трети XIII в. в кодексах развитых областей Упланд, Вестманланд и Седерманланд наемные работники вообще рассматриваются преимущественно как лескеры 61 .

Профессиональный состав и служебное положение наемных работников были пестрыми: от плотника и сапожника до пасечника и рыбака и от слуг и охранников до полевых батраков 62 . С XIII в. их труд подлежал действию рабочего законодательства, в центре которого были три основных мотива: насильственное принуждение к труду (за плату) лиц низших имущественных категорий; регламентация условий труда, прежде всего оплаты, причем устанавливался лишь ее максимум; определение разрядов лиц, подлежащих действию рабочего законодательства. Эти мотивы содержатся уже в самом раннем из известных законодательных предписаний об оплачиваемом труде: Гуталаг (судебник гутов, о. Готланд, записан в 20-х годах XIII в.) трактует вопросы труда свободных лиц, не имеющих достаточного земельного надела. Такие люди обязаны помогать достаточным хозяевам из своего округа убирать хлеб за определенную плату, пропорциональную объему работы 63 . Данное установление интересно, помимо прочего, и как характерный образец подчинения общинных институтов условиям феодального общества: традиционные соседские "помочи" трансформировались в элемент эксплуатации социальных низов, с применением внеэкономического принуждения. Лескера обязывали принимать первое же предложение оплаченной работы. Согласно специальному указу о бродягах от 1303 г., каждый бездомный должен был под страхом тяжелого физического наказания в течение месяца наняться на работу 64 .

Наемный работник подряжался на полгода. Он получал денежное жалованье, харчи, иногда даже жилье, рабочую одежду (рукавицы, две пары обуви); иногда плата за сельскохозяйственные работы выдавалась только в натуре (овца, ткань и др.). Дважды в год, рассчитавшись, наймит имел право отдыхать в течение семи дней. Уйдя до срока, он терял всю зарплату. Рабочие дни, пропущенные по болезни, нанимателем не оплачивались. Наемный работник подвергался всем правоограничениям категории лескеров, но мог сам защищать себя на суде, в том числе от нанимателя. Выбор им хозяина был формально свободным, хотя закон, обязывая лескера принимать первое же предложение работы, ограничивал свободу этого выбора. Да и повседневная жизнь лиц наемного труда в деревне была, безусловно, более зависимой, чем рисуют законы рубежа XIII - XIV веков 65 .

Общегосударственный Ландслаг середины XIV в., подтвердив и по-


60 UL, Kk 7 :2, R 7 : 3; VmL, Kk 6 : 2, М 26 : 9; Ogl, В 12; DL, В 51.

61 UL, Kg 10, 12; VmL, R 18; SmdL, Add 7, Kg 12; Ogl, В 34 pr.

62 Ср.: Instruction for abbedissans i Vadstena arliga redovisning - Stadgar och andra papper angaende Vadstena kloster. Utg. av R. Geete. Stockholm. 1910 - 1914, s. 292.

63 GL, 55 : pr, 55 : 1.

64 DS, N 1384.

65 SdmL, Add 7; В 26; Ogl, V 8, Dr 3; Aldre Vestgotalagen, 29; UL, Kg 10; DL, R 17.

стр. 85


дытожив предшествующее рабочее законодательство, несколько облегчил положение наймитов. Выгнанный до срока и без оснований работник мог быть восстановлен на работе, либо получить весь заработок. Принуждению к труду теперь подлежали, помимо бродяг, те крестьяне, которые не могли платить половинный по сравнению с бондом налог 66 . Со временем из-под действия рабочего законодательства были выведены оседлые люди, имевшие 1 / 3 надела или распоряжавшиеся имуществом опекаемых сирот 67 ; они включались в состав налогообязанного населения.

Таким образом, категория наемных работников также пережила сложную эволюцию. Первоначально узкая, она состояла в основном из освободившихся, но не осевших на землю рабов, хотя уже в начале эпохи викингов она включала бывших свободных общинников, которые уже не могли существовать за счет личного хозяйства. С XIII в. прослойка лиц наемного труда расширилась и приобрела такую общественную значимость, что стала объектом законодательного регулирования. Основным, а затем и единственным источником ее пополнения являлось теперь разорение крестьянства.

Итак, проделанное нами исследование показывает сомнительность тезиса о том, что в Швеции в эпоху средневековья не проявлялись основные закономерности европейского феодализма; вопрос заключается в степени их распространения и в том, как они проявлялись. Мы обнаруживаем в Швеции, как и во всей средневековой Европе, разряды сеньориального крестьянства, поземельная зависимость которого в той или иной мере сочеталась с личной зависимостью и (или) сословным неполноправием, а также отчасти судебной зависимостью; соответственно экономическое принуждение там сочеталось с его внеэкономической формой, в разное время по-разному выраженной. Крестьянская зависимость изменялась параллельно с трансформацией господского хозяйства и эволюцией ренты. В этом многогранном процессе, который мы рассматриваем с эпохи викингов до XVI в., можно различить три основных этапа, рубежами которых были XI в., а затем середина XIII - середина XIV веков.

В эпоху викингов среди сеньориально-зависимого населения выделяются, во-первых, лица, состоявшие в лично-наследственной крепости и либо работавшие в составе дворни, либо сидевшие на земле, к которой они были прикреплены (трэли); во-вторых, вольноотпущенники, становившиеся лично и поземельно-зависимыми держателями, либо зависимыми промысловиками и слугами (лескеры); в-третьих, лица наемного труда, степень полноправия которых неясна. В XI в. мы застаем в Швеции "старую" вотчину, с барщиной и оброками, с населением, состоявшим главным образом в лично-наследственной зависимости, с прикреплением крестьян-держателей к земле. Источники эпохи викингов четко показывают наличие крестьянско-сеньориальных отношений. Очевидно, что в течение двух-трех столетий, предшествовавших XI в., происходило формирование, пусть в узких масштабах, вотчинной организации, возникли ранние формы феодальной зависимости крестьянства.

Документы XII - XIII вв. уже определенно рисуют вотчинный строй с доменом и наделами, барщиной и оброком. Сеньориально-зависимое крестьянство включает несколько групп, различающихся по своему лично-правовому статусу, социальному происхождению, отношению к земле, положению в поместье. Это: 1) преимущественно домашние холопы, состоявшие в лично- наследственной зависимости (трэли);


66 MEL, Bg XIV, Dr Vi VI, XIV; ChrL, Bg XV, XXIII, Tg XXVI; Neveus C. Op. cit.,s.. 173 f.

67 Diplomatarium Dalecarlicum. Urkunder rorande landskapet Dalarne. Saml, och utg. af C. G.Kroningssvard och J. Liden. Del 1, Stockholm - Fahlun, 1842, N 23, 28; ATjb, s. 51.

стр. 86


2) прикрепленные к земле держатели-барщинники; они находились в лично-наследственной и поземельной зависимости и несли барщину (фостре); 3) лично-зависимые держатели - министериалы (брюти); 4) держатели-прекаристы, чаще всего лично-зависимые, которые, видимо, несли барщину ("добровольные трэли"); 5) неимущие из вольноотпущенников, с ограниченной личной свободой, пополнявшие ряды дворни, наймитов, держателей, промысловиков (лескеры); 6) барщинники-хибарочники из числа лескеров и разорившихся общинников, занятые преимущественно на барщине, неполноправные (хусманы); 7) неполноправные краткосрочные арендаторы земли, из бывших бондов и лескеров, преимущественно платившие оброки (ландбу); 8) неполноправные наймиты - полевые батраки, поместные слуги и ремесленники. Большинство поместного крестьянства в этот период находилось, таким образом, в определенной личной зависимости. По ряду признаков (статус, происхождение, повинности) формы зависимости лиц сервильного статуса сопоставимы с известными в то время (в Англии и во Франции, например) формами серважа. Прочие три группы характеризовались лично-сословным неполноправием, необеспеченностью прав на землю. Хусманов сближало с держателями первых групп преобладание барщины в повинностях; по ряду признаков (держание хижины, барщина, роль ремесленно-промысловых занятий) хусманы сопоставимы с английскими коттерами.

Очевидно, что система социальных отношений в шведской деревне периода возникновения и подъема феодальных отношений включала хорошо известные средневековой Европе тяжелые формы личной зависимости частно-сеньориальных крестьян, близкие к крепостничеству или "старому" серважу. Мы видим здесь и прикрепление к земле, и лично-наследственную, и судебную зависимость. Соответственно чрезвычайно большую роль на этих этапах играло внеэкономическое принуждение в его традиционных формах, сочетавшееся с экономическим принуждением. В XII - первой трети XIV в. произошло изживание сервильного статуса. Непосредственные причины этого важного процесса, коснувшегося значительных масс населения, как нам представляется, коренились в сочетании нескольких моментов, прежде всего в развитии внутренней колонизации в XII - XIII вв. и расширении надельной системы, сопровождающихся сужением доменов и коммутацией барщины.

Третий этап - с конца XIII - начала XIV и, во всяком случае, до XVI в. - характеризовался организацией сеньориального землепользования на основе надельной системы. Число и объем домениальных хозяйств резко сузились. Одновременно произошло как бы упрощение формальных разрядов крестьянства, которые различаются теперь прежде всего по признаку отношения к земле. В среде сеньориального крестьянства четко просматриваются три группы. На первый план, как основная, вышла группа срочных арендаторов - ландбу; ограниченно свободная аренда стала одной из главных форм феодальной зависимости шведского крестьянства (как и распространенной в разной среде формой землепользования). Сохранилась прослойка хусманов. Расширилась группа наемных работников. Этот этап характеризовался преобладанием оброка, отсутствием личной зависимости крестьянства. Поземельная зависимость поместных крестьян сочеталась с их лично- сословным неполноправием и частичной судебной зависимостью. Лица наемного труда подвергались насильственному принуждению к труду, что было связано с относительной нехваткой рабочих рук. По той же причине, несмотря на то, что с середины XIV в. податной нажим на ландбу со стороны сеньоров и государства усиливается, попытки прикрепить их к земле и ограничить их личную свободу не были реализованы. На этом этапе в Швеции, как и во всей Западной Европе, на первое место выш-

стр. 87


ло экономическое принуждение крестьян, при сохранениии определенных внеэкономических методов.

Явления, характерные для рубежа второй половины XIII - первой половины XIV в., имели комплексный характер. В это время изменялись: организация сеньориального хозяйства (преобладание системы домен - держание сменяется преобладанием надельной системы); категории крестьянской зависимости (ликвидация сервильного статуса); структура крестьянства (выход на первое место срочных арендаторов); типы ренты (свертывание барщины, преобладание оброка, развитие денежной ренты). Это был переворот в аграрной организации и социальных отношениях, ознаменовавший, на наш взгляд, прохождение Швеции через пик классического феодализма.

Рассмотрение перемен в организации феодального хозяйства и крестьянско-сеньориальных отношениях показало, что, во-первых, краткосрочная аренда, распространение личной свободы поземельно-зависимого крестьянства, надельная система и рента-оброк являлись не исконными чертами шведского феодализма, а чертами его развитой стадии. Во-вторых, при всей нечеткости, как бы "размытости" и недостаточном количественном преобладании феодальных процессов, их проявление и хронология в агросоциальном развитии Швеции в целом были сходны с тем, что наблюдалось в Западной Европе (включая Англию и "классический" регион междуречья Рейна и Сены), где середина XIII в. ознаменовалась освобождением крестьян от личной зависимости, а рубеж XIII - XIV вв. - распадом "старой" вотчины, распространением срочной аренды, оброчных отношений, рабочего законодательства.

Из специфических (но также известных тогдашней Европе) черт развития шведского крестьянства до XVI в. бесспорны: значительная роль патриархального рабства в складывании класса феодально-зависимого крестьянства (как и крупного феодального землевладения); сохранение значительной прослойки свободного крестьянства (соответственно и значительной доли государственного тягла в общем обложении крестьян); сравнительно раннее и широкое применение в деревне наемного труда; преобладание на развитых этапах формации краткосрочной феодальной аренды как основной формы крестьянско-сеньориальных отношений. Названные черты уходят своими корнями в особенности шведской жизни раннего средневековья. Это, в частности, обилие свободных земель, недостаточность условий для пашенного земледелия, большая роль комплексно-промыслового хозяйства - факторы, порождавшие определенную независимость работника от земельной собственности. Это также и походы викингов, дававшие приток рабов (значительная часть которых затем освобождалась без земли) и приток средств, в том числе в хозяйства бондов, и требовавшие специфических форм организации населения.

Вырисовываются и некоторые важные вопросы, которые необходимо изучать в первую очередь: характер рабства, его роль в складывании классового общества в Швеции, в сохранении слоя бондов и развитии наемного труда; соотношение отдельных категорий крестьянства на разных этапах, прежде всего соотношение бондов и колонов до конца XIII в., соотношение бондов и ландбу в XIV - XV вв.; состав и реальное общественное положение бондов и ландбу; масштабы распространения вотчинной организации; масштабы распространения наемного труда в "старой" вотчине и имениях XIV - XV вв.; причины развития краткосрочной аренды; причины сохранения значительной прослойки свободного крестьянства; наконец, роль государства в формировании феодальных отношений.


© library.se

Permanent link to this publication:

https://library.se/m/articles/view/ЗАВИСИМОЕ-КРЕСТЬЯНСТВО-ШВЕЦИИ-ДО-КОНЦА-КЛАССИЧЕСКОГО-СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Similar publications: LSweden LWorld Y G


Publisher:

Sweden OnlineContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://library.se/Libmonster

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

А. А. Сванидзе, ЗАВИСИМОЕ КРЕСТЬЯНСТВО ШВЕЦИИ ДО КОНЦА КЛАССИЧЕСКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ // Stockholm: Swedish Digital Library (LIBRARY.SE). Updated: 05.07.2018. URL: https://library.se/m/articles/view/ЗАВИСИМОЕ-КРЕСТЬЯНСТВО-ШВЕЦИИ-ДО-КОНЦА-КЛАССИЧЕСКОГО-СРЕДНЕВЕКОВЬЯ (date of access: 28.03.2024).

Publication author(s) - А. А. Сванидзе:

А. А. Сванидзе → other publications, search: Libmonster SwedenLibmonster WorldGoogleYandex

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Publisher
Sweden Online
Stockholm, Sweden
1841 views rating
05.07.2018 (2093 days ago)
0 subscribers
Rating
0 votes
Related Articles
THE KOREAN PENINSULA IN 2014: WHERE WILL THE PENDULUM SWING?
Catalog: Military science 
126 days ago · From Alex Hirshman
DAYS OF AFRICA IN SWEDEN
Catalog: Cultural studies 
133 days ago · From Alex Hirshman
Messages. TWO TRENDS IN THE SWEDISH NOBLE ECONOMY OF THE 17TH CENTURY
Catalog: Economics 
203 days ago · From Alex Hirshman
ДВЕ ТЕНДЕНЦИИ В ДВОРЯНСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ ШВЕЦИИ XVII ВЕКА
Catalog: Economics 
203 days ago · From Alex Hirshman
CHINA-USA AND THE PROBLEM OF RELIGIOUS FREEDOM
Catalog: Theology 
228 days ago · From Alex Hirshman
CARROT AND STICK
Catalog: Political science 
228 days ago · From Alex Hirshman
AN ARK FLOATING ON THE WAVES OF TIME
Catalog: Science 
228 days ago · From Alex Hirshman
THEIR "TSARSKOE SELO" ON MOKHOVAYA STREET
Catalog: Literature study 
228 days ago · From Alex Hirshman
CAIRO BOOK FAIR: RUSSIA - GUEST OF HONOR
Catalog: Literature study 
228 days ago · From Alex Hirshman
HOW TO CONDUCT BUSINESS IN EASTERN COUNTRIES?
Catalog: Economics 
228 days ago · From Alex Hirshman

New publications:

Popular with readers:

News from other countries:

LIBRARY.SE - Swedish Digital Library

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form. Click here to register as an author.
Library Partners

ЗАВИСИМОЕ КРЕСТЬЯНСТВО ШВЕЦИИ ДО КОНЦА КЛАССИЧЕСКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
 

Editorial Contacts
Chat for Authors: SE LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Swedish Digital Library ® All rights reserved.
2014-2024, LIBRARY.SE is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Serbia


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of affiliates, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. Once you register, you have more than 100 tools at your disposal to build your own author collection. It's free: it was, it is, and it always will be.

Download app for Android