"Стюарты? Несчастная семья, - воскликнул французский король Людовик XVI накануне своей смерти на гильотине 21 января 1793 г., - я не желаю больше слышать о них". Неудивительно, ведь он сравнивал свою судьбу с судьбой казненного в январе 1649 г. Карла I Стюарта, и, возможно, сожалел, что не умрет в своей постели, пусть и в изгнании, как сын Карла Яков II Стюарт¹.

Пожалуй, именно Стюартов, независимо от того, как каждый из них правил и чем кончил, можно назвать трагической династией. Разве был среди них государь, именовавшийся Великим, государь, позитивно изменивший облик государства и способствовавший его расцвету? У Бурбонов, Габсбургов, Гоген-цоллернов, Романовых такие правители имелись, хотя сегодня эти династии не правят (за исключением испанских Бурбонов), а судьба некоторых из них закончилась насильственной смертью (например, у французских Бурбонов и Романовых). Среди Стюартов не было великих королей, они не проводили исторических реформ, хотя эпоха, в которой они жили, получила в Англии название "века революций". У них был огромный шанс править в Великобритании и по сей день, но они его упустили. Тем не менее, каждый из них был человеком неординарным.

Пожалуй, никто из Стюартов не предстает в глазах современников и историков разных поколений столь противоречивой фигурой, как Яков II. В литературе широкого диапазона его правление чаще рассматривается как предыстория Славной революции 1688 - 1689 годов. А в небольшом по сравнению с другими монархами и политиками количестве биографий его образ имеет несколько трактовок, нередко диаметрально противоположных.

В сочинениях современников и авторов первой половины XVIII в. Яков II предстает как коварный и жестокий правитель, стремившийся уничтожить в Англии протестантизм, что привело к его изгнанию. Например, известный философ и просветитель Д. Юм полагал, что Яков потерял трон из-за "своевольного нрава" и приверженности к католицизму. Безусловно, такие взгляды объяснялись стремлением оправдать лишение прав законной династии на престол. Те, кто считал Славную революцию своим достижением (особенно виги),

Ивонина Людмила Ивановна - доктор исторических наук, профессор Смоленского государственного университета.

ее противников видели в черном свете². В конце XVIII-XIX в. в связи с развитием научной историографии и введением в оборот новых документов появились попытки выделить и положительные черты Якова II³. Тем не менее, вигское видение истории наряду с преобладанием позитивизма сказалось на целом ряде книг с резкой критикой этого короля. Известный либеральный историк Т. Б. Маколей оценивал его как жестокого монарха, а его правление как "тиранию на грани безумия". В 1892 г. А. Уорд написал для Национального биографического словаря, что Яков был "политическим и религиозным фанатиком", хотя и не лишенным "патриотических настроений", а "его конверсия сделала освобождение своих собратьев-католиков и восстановление в Англии католической церкви главными целями его политики"⁴.

В XX в. ситуация изменилась в сторону амбивалентных характеристик Якова II. В 1928 г. католик X. Беллок пробил брешь в "черной легенде" о Якове Стюарте, представив его честным человеком и защитником свободы сознания, а его врагов "людьми малой клики больших состояний..., которые разрушили древнюю монархию в Англии". В 1960 - 1970-х гг. М. Эшли и другие авторы стали пересматривать мотивы введения Яковом религиозной терпимости, в целом считая его правление автократическим. Руководствуясь тем, что "история человеческих...индивидуальностей столь же важна, как история классов и масс", Эшли представил Якова II и статхаудера Нидерландов Вильгельма III Оранского "людьми идеалов и человеческих слабостей"⁵.

В последние годы большинство европейских и американских ученых рассматривают фигуру Якова II в неопозитивистском духе в связи с его религиозными убеждениями, конфессиональными и политико-правовыми противоречиями на Британских островах того времени. Согласно Дж. Миллеру, "его (Якова. - Л. И.) главный интерес - обеспечить религиозные свободы и гражданское равенство для католиков. Любые "абсолютистские" методы были средствами достижения этой цели". В. А. Спек отметил в новом "Оксфордском биографическом словаре", что Яков "автократически комбинировал свободу сознания с народным управлением. Он сопротивлялся любому ограничению власти". Поэтому после 1688 г. "он предпочел жить в изгнании со своими принципами, нежели продолжить править, как ограниченный монарх"⁶.

В 2006 г. Т. Харрис попытался подвести итоги амбивалентности современных исследований о Якове II: "Жюри истории всегда будет сомневаться насчет Якова...Был ли он эгоистическим фанатиком..., тираном, который попирал волю большинства своих подданных..., или просто наивным, и даже, возможно, глупым, неспособным принять реалии власти... Или же он был полон благих намерений, и являлся просвещенным...деспотом, опережавшим свое время, или, наконец, просто старался делать так, как, по его мнению, будет лучше для его подданных?"⁷. Этот вывод подверг критике С. Пинкус, по мнению которого Яков целенаправленно "следовал примеру французского короля Людовика XIV, стараясь окатоличить Англию, и создать...централизованный и исключительно бюрократизированный государственный аппарат". В 1688 г. он был смещен не только из-за реакции англичан на католизацию, но и из-за общего неприятия ими бюрократического государства и роста налогов. У Пинкуса Яков - интеллигентный, мыслящий и стратегически мотивированный монарх, чья ориентация на французскую авторитарную политическую модель проиграла альтернативной позиции, благоприятствовавшей голландской предпринимательской модели, опасавшейся французской мощи и возмущенной авторитаризмом Якова⁸.

Сегодня имеют место и его кардинальные переоценки, отразившие ревизию исторического знания в последние десятилетия, в немалой степени ориентированного на применение междисциплинарных подходов, инструментария культурологических дисциплин и методов структурализма и постструктурализ-

ма. По мнению Дж. Джонса "трансформацию" государственного управления в Англии можно было осуществить и без "восстания", сохранив законную династию, ибо политика Якова и сформировавшееся после его свержения якобите -кое движение являли альтернативную модель развития по консервативному пути. Пересмотру, прежде всего, подвергся якобитизм как субкультура "самодостаточного и значительного по численности социального меньшинства, которое отвергло политическую...и конфессиональную систему, установившуюся после Славной революции 1688 г." Отсюда политика Якова II трактуется как попытка сформировать новый слой политической элиты. В последних работах также отмечается, что король, парламент и знать старались внедрить свой личный интерес в рамки большого "национального" интереса, что обуславливало неспособность Двора и Страны согласовать общую идеологию интересов, которая могла обеспечить чувство единства и стабильную идентичность английской политики⁹.

Похожая ситуация в оценке короля Якова наблюдается и в России. Отношение к нему в либеральной и позитивистской русской историографии практически не отличается от позиций английских историков. Н. И. Кареев, например, рассматривает его правление как последнюю попытку установить в Англии абсолютизм и восстановить католицизм. А в общих работах историков советского периода и даже 1990-х гг. прошлого века низложенный Стюарт предстает в негативных тонах, а его взгляды признаются исторически ошибочными и отсталыми. Влияние либеральной историографии на наших историков, как видно, оказалось очень сильным. В настоящее время, благодаря поиску новых тем и подходов, ориентируясь на достижения зарубежных коллег, отечественные исследователи стали обращать внимание на его правление, сторонников и, прежде всего, на историю движения якобитов¹⁰.

Вместе с тем, в новых оригинальных трактовках нередко теряется психологическая составляющая отдельной личности и ее взаимодействие с местом и временем, в котором она существует. Для адекватной оценки Якова II это, наряду с другими современными позициями, представляется исключительно важным.

Итак, 14 октября 1633 г. в семье английского короля Карла I Стюарта и его жены Генриэтты-Марии, дочери французского короля Генриха IV Бурбона и сестры французского короля Людовика XIII, родился второй сын, названный Джеймсом (в латинском варианте Якобус или, как его принято именовать в отечественной литературе, Яков или Иаков). Родители радовались его появлению на свет - Джеймс и его старший брат Чарльз, будущий король Карл II, родившийся 29 мая 1630 г., обеспечили мужскую линию престолонаследия Стюартов. Через год он был крещен архиепископом Кентерберийским Лодом, а в три года был назначен на должность Лорда Адмирала, которую будет исполнять большую часть своей жизни. Яков получил типичное для принцев домашнее образование в компании брата и двух сыновей друга и первого министра Карла I герцога Бекингема, убитого пуританином Джоном Фелтоном в 1628 г., - Джорджа и Френсиса Вилльерсов.

В характере и формирующемся мышлении Якова было много отцовских и материнских черт. Он унаследовал шотландскую гордость, упрямство и бескомпромиссность Карла I (впрочем, роковые шотландские гены преобладали во всех Стюартах) и склонность к католицизму от Генриэтты-Марии, твердой католички, привезшей с собой из Франции сонм святых отцов. В то время как на формирование политических и моральных взглядов принца Карла, в поведении которого было немало от Генриха IV, немалое влияние оказывал его учитель математики известный философ Томас Гоббс, последовательный противник любых смут и войн и сторонник абсолютной, но справедливой, власти

монарха, младший брат не выказывал особого желания философствовать. Яков не разделял интеллектуальные интересы брата, и к тому же обладал плохим чувством юмора. Позже его единственным вкладом в Английское Королевское общество, основателем которого он являлся, была информация о том, что растение под названием "звезда земли" может исцелить от укуса бешеной собаки. Тем не менее, он приобрел знания в астрономии для их использования в навигации, и интересовался морским делом¹¹. Он был умен, но чувствителен, молчалив, и не любил шумного общества. Воспитывало Якова само время.

Годы его детства и юности пришлись на время политических потрясений, гражданских войн и реформ в Англии, вошедших в историю под названиями "Великий Мятеж" или "Английская революция" (1640 - 1660). Во время первой гражданской войны с парламентом, начавшейся в 1642 г., принц находился рядом с отцом в ставке роялистов в Оксфорде. Там же 22 января 1644 г. он получил от отца титул герцога Йоркского. После осады и сдачи Оксфорда парламентской армии в 1646 г. Яков оказался заключенным в Сент-Джеймсеком дворце. Но благодаря помощи роялистского полковника Джозефа Бам-филда он с большой опасностью для жизни, переодевшись в женское платье, бежал из Англии в Нидерланды. Так, уже в юные годы герцог Йоркский, столкнувшись с большими трудностями и переживаниями, проявил решительность и стремление любым способом преодолеть их. Кроме того, пребывание в лагерных условиях и знакомство с военными достижениями очевидного лидера оппозиционных сил - Оливера Кромвеля - оказали на развивавшуюся личность подростка неизгладимое впечатление и обозначили его дальнейшие пристрастия.

Семья Карла I нашла приют во Франции. После его казни в январе 1649 г. принц Уэльский принял королевский титул и, получив поддержку роялистов в Ирландии и Шотландии, организовал восстание против Кромвеля и установившейся на Альбионе республики. Потерпев поражение при Денбаре (1650) и Вустере (1651), он вновь эмигрировал и вновь, поднимая своих сторонников в Англии и пытаясь найти помощь за границей, боролся за власть. А Яков, повзрослев, поступил волонтером на военную службу к Людовику XIV, первым министром которого и фактическим правителем королевства до 1661 г. являлся кардинал Джулио Мазарини. Герцог Йоркский проявил себя отважным воином, с 1652 г. участвуя под началом маршала Анри де Тюренна в подавлении гражданской смуты во Франции - Фронды, а позднее - в войне с Испанией. В четырех кампаниях великого Тюренна он зарекомендовал себя храбрым и способным военачальником. 19-летний изгнанник с туманного Альбиона поступил на службу к маршалу незадолго до осады Этампа, которая, как и другие его военные предприятия тех лет, получила подробное отражение в его "Мемуарах". Тюренн часто держал англичанина около себя и отзывался о Нем весьма похвально: "Он великий принц и, пожалуй, один из лучших генералов нашего времени"¹². И, как отмечал один современник, "в сложных ситуациях он был столь галантен, как никто другой". Позже Якова никто не называл галантным.

В 1655 г. Мазарини заключил союз с Кромвелем, и члены английской королевской семьи были вынуждены покинуть Францию, а Яков - маршала Тюренна. Он остался другом полководца и постоянно переписывался с ним. В связи с соглашением между его братом и Испанией герцог Йоркский принял полк английских и шотландских эмигрантов, расквартированный во Фландрии. Однако он не преминул упрекнуть Карла за его плохой дипломатический выбор в пользу Испании против Франции.

Переговоры первого министра Франции с Мадридом долго ни к чему не приводили. Поэтому французам было необходимо взять Дюнкерк, даже при

условии передачи его союзникам-англичанам согласно тяжелому договору с ними от 28 марта 1658 года¹³. Знаменитая "битва в дюнах" за эту укрепленную крепость-порт состоялась 14 июня 1658 года. 2 тыс. английских роялистов Якова Йоркского сражались в этой битве в составе армии перешедшего на сторону Мадрида принца Луи де Конде и вице-короля Испанских Нидерландов дона Хуана Австрийского. На совете дон Хуан предложил ожидать французов в дюнах, а Конде был категорически против: "Позиции, которые Вы собираетесь занять, можно удержать только пехотой, но их (французов. - Л. И.) пехота сильнее, чем наша... Вы не знаете Тюренна - ему нет равных в использовании удобных возможностей"¹⁴. Однако дон Хуан настоял на своем.

Исход двухчасового сражения близ Дюнкерка решил десант с английских кораблей и фланговый удар кавалерии Тюренна, который своевременно воспользовался отливом. В 5 час. утра 14 июня в испанский лагерь пришли новости о том, что противник покинул свои позиции. Герцоги Йоркский и Глостер, произведя разведку на соседнем песчаном холме, не заметили в тумане красные плащи солдат армии "новой модели", возглавляемых Уильямом Локкартом. Конде же понял маневр своего соперника и посоветовал дону Хуану отступить, но тот отверг эту идею. Армии сцепились друг с другом, когда солдаты Лок-карта зашли слева и атаковали испанскую пехоту правого крыла. Англичане поразили обе стороны упрямой свирепостью при штурме, особенно преодолением песчаного холма высотой 50 м, стойко защищаемого испанскими ветеранами. Герцог Йоркский пустил против них свою кавалерию, но лошади увязли в песке. "Я был разбит, а все мои офицеры убиты или ранены", - написал он впоследствии. Конде и дон Хуан были разгромлены, а Дюнкерк капитулировал. Позже принц в беседе с Яковом так выразился о доне Хуане: "Вы не знаете испанца - когда вы делаете войну, он делает свое дело"¹⁵.

Во время испанской службы герцог Йоркский подружился с двумя братьями-католиками из старой английской семьи из Ирландии Питером и Ричардом Тальботами и постепенно перестал слушать англиканских советников брата. Впоследствии Ричард Тальбот, 1-й граф Тирсоннел, стал наместником Якова II в Ирандии, а Питер Тальбот, с 1669 г. архиепископ Дублинский, исполнял эту должность до своей смерти в 1680 году.

В 1659 г. между Францией и Испанией был заключен Пиренейский мир. Сомневаясь в том, что Карлу удастся вернуть престол отца, Яков намеревался стать адмиралом испанского флота. Но в следующем году ситуация в Англии изменилась: после смерти лорда-протектора Кромвеля ни его сын Ричард, ни его бывшие соратники не смогли удержать власть. Карл Стюарт с помощью генерала Джорджа Монка и на условиях Бредской декларации 1659 г. был провозглашен английским королем.

Его путешествие в Лондон в мае 1660 г. походило на триумфальное шествие. Люди самых разных слоев, уставшие от нестабильности последних лет и армейского порядка эпохи Кромвеля, с восторгом приветствовали короля. Могло показаться, что наступает Золотой век. Хотели того или нет ощущавшие свою "исключительность" британцы, но они во многом следовали европейской моде и европейским образцам. Английский двор эпохи Реставрации Стюартов (1660- 1688) во многом походил на французский двор Людовика XIV, но он не олицетворял государство. Создание придворного общества во Франции в определенном смысле было реакцией на разгул гражданской смуты во время Фронды (1648 - 1653), все ужасы которой испытал малолетний Людовик, и потом сделал для себя выводы о необходимости централизации и монополизации власти. А двор Карла II с его часто "смакуемой" в литературе распущенностью в немалой мере являлся "сладко-горькой" компенсацией политического хаоса и пуританских перегибов Кромвеля середины XVII в., а также тяжелых лет эмиграции вернув-

шегося на трон короля. Яков, присутствуя в жизни брата, умел и абстрагироваться от нее.

Его восприятие английским обществом было неоднозначным: в одном отношении - положительным, в другом - негативным. Вернувшись на Альбион, герцог Йоркский добавил к своему титулу шотландский титул герцога Олбани и возглавил английское адмиралтейство. Под его руководством были предприняты меры по реорганизации флота, и он сам сделал много полезных преобразований и нововведений. Ему принадлежит честь изобретения флотских сигналов, днем - разноцветными флагами, ночью - такими же фальшфейерами. Яков командовал флотом во время Второй (1665 - 1667) и Третьей (1672 - 1674) англо-голландских войн, лично участвуя в морских сражениях. В 1665 г. он разбил адмирала Ондама, в 1667 г., совершая рейд по Мидуэю, произвел рефортификацию южного берега Англии, а в 1672 г. сражался со знаменитым адмиралом де Рейтером. Личное участие в военных действиях снискало герцогу Йоркскому некоторую популярность в Англии.

В сентябре 1666 г. Карл назначил его руководить операциями по тушению Великого пожара в Лондоне, поскольку мэр города Томас Бладворт бездействовал. Результативные действия Якова заслужили одобрение современников. "Герцог Йоркский завоевал сердца людей своей последовательной и неутомимой энергией днем и ночью, помогая гасить пожар", - отмечал очевидец в письме от 8 сентября¹⁶.

Хотя, по мнению голландского историка Р. фон Фридебурга, в эпоху раннего Модерна государственный интерес не всегда идентифицировался с династическим, а частная сфера жизни не всегда сливалась с общественной ¹⁷, Англии времен Реставрации это не касалось. Значительное место в жизни Якова занимали личные пристрастия, которые снискали ему немало недоброжелателей в политической сфере. Еще в 1659 г. Яков тайно обручился с Анной Хайд (1638 - 1671), дочерью Эдварда Хайда, графа Кларендона - ближайшего советника, а впоследствии и министра Карла И. Анна была одной из фрейлин Марии Стюарт, жены статхаудера Нидерландов Вильгельма II Оранского. Воспитанная в англиканской вере, она, возвратившись в Англию, немедленно перешла в католицизм (по другим данным в 1671 г.). 3 сентября 1660 г. герцог Йоркский обвенчался с ней в Лондоне, хотя Карл II и многие при дворе и в парламенте не одобряли этот брак не только из-за нового вероисповедания невесты. Анна родилась не в королевской семье и не имела хорошей репутации. До Якова у не отличавшейся особой красотой, но весьма притягательной и стильной фрейлины было двое возлюбленных, а к моменту венчания она находилась на восьмом месяце беременности. Яков и Анна не стеснялись своей любви и нередко целовались на публике, что было тогда не принято. Появившийся вскоре после свадьбы ребенок умер в нежном возрасте. Вообще же у герцога и герцогини Йоркских родилось восемь детей, шестеро из которых скончались в детстве. Выжили две дочери - Мария (1662 - 1694), впоследствии ставшая женой Вильгельма III Оранского, и Анна (1665 - 1713), вышедшая замуж за датского принца Георга. Хотя скоро герцог Йоркский перешел в католицизм, по настоянию короля Анна и Мария воспитывались в англиканской вере. Королевский чиновник, известный библиофил и член Королевского научного общества Сэмюэл Пипе, "Дневник" которого является ценным историческим источником английской жизни того времени, писал, что Яков обожал своих детей настолько, что "играл с ними как обычный отец"¹⁸. Анна посвятила свою жизнь супругу, который, прежде чем принять решение, обычно советовался с ней. Однако он, как и его брат, имел фавориток.

В отличие от своего отца Карл и Яков были высокими, около 6 футов (примерно 180 см) ростом, и очень энергичными. Герцог Йоркский обожал

свою первую жену и любил вторую, постоянно чувствовал вину за то, что не был верен обеим, и наказанием за это впоследствии объяснял свое изгнание из Англии. В молодости он был миловидным, но его нельзя было назвать красивым. С годами его кожа приобрела болезненный желтоватый оттенок. По мнению настроенных против него современников, герцог Йоркский не являлся лучшим образцом мужчины рода Стюартов, не имел королевской стати, не был галантным и изящным. Чувствительный и кающийся, мрачный и отважный Яков являл собой контраст по сравнению с Карлом, чья терпимость увеличивалась в соответствии с ростом его пороков. Карл II насмешливо утверждал, что фаворитки Якова больше являлись его исповедницами. Тем не менее, они были пищей, к которой он имел устойчивый аппетит. "Не думаю, есть ли где-нибудь мужчины, которые любят женщин так же, как Вы или я, - как-то заметил король французскому послу, - но мой брат любит их больше"¹⁹. Вместе с тем, герцог Йоркский отличался неразборчивым вкусом в отношении женщин. Как выразилась последняя его возлюбленная Кетрин Седли (1657- 1717), "невозможно почувствовать, что он видит в любой из нас. Если бы мы были все уродливы, и кто-нибудь из нас имел при этом ум, он не смог бы понять, кто это".

В 1668 г. фавориткой Якова стала фрейлина герцогини Йоркской Арабелла Черчилль (1648 - 1730). Если художник Лели не очень покривил душой, она была яркой блондинкой и обладательницей голубых с поволокой глаз и чувственных губ. Ее родным братом был Джон Черчилль, будущий герцог Мальборо (1650 - 1722), которому она вольно или невольно помогла сделать карьеру.

Многие биографы Мальборо отмечают, что Черчилли, как и другие герцогские фамилии, обязаны своим первоначальным взлетом падению женщины. Романтическая история, попавшая на страницы книг о знаменитом английском полководце и политике, такова. Высокая и тощая по канонам того времени Арабелла поначалу находилась на заднем плане. Но однажды во время прогулки верхом ее лошадь понесла, и девушка упала, потеряв сознание. Она лежала в весьма небрежной позе, и подоспевший первым ей на помощь герцог Йоркский увидел формы такой изумительной красоты, что даже растерялся. Его свита также была поражена, а Яков не на шутку в нее влюбился. Она родила ему четырех детей - двух сыновей, Джеймса и Генри, и двух дочерей, Генриетту и Арабеллу. Все они носили фамилию Фитцджеймс, с приставкой фитц, традиционной для внебрачных детей знати. Один из них - Джеймс Фитцджеймс, герцог Бервик (1670 - 1734), после Славной революции 1688 г. последовал за отцом в изгнание и впоследствии сделал блестящую карьеру при дворе Людовика XIV, став одним из выдающихся маршалов Франции в годы войны за Испанское наследство. По иронии истории племянник и его дядя - герцог Мальборо оказались в разных политических лагерях²⁰.

В 1671 г. Анна Хайд умерла, и Карл разрешил брату жениться на католичке - 15-летней дочери моденского герцога Марии (1658 - 1718). 20 сентября 1673 г. она и Яков заключили прокси-брак (когда процедура бракосочетания проводится в отсутствие одного или обоих брачующихся) по католическому обряду, а 21 ноября, когда Мария прибыла в Англию, оксфордский епископ Натаниэль Грей на скорую руку повторил церемонию по англиканскому образцу. Многие в Англии тогда полагали, что новая жена герцога Йоркского - агент папы римского. Ситуация повторялась, что было недобрым знаком, - такие же настроения имели место после женитьбы Карла I Стюарта на 15-летней французской принцессе. Именно вторая жена в самый ответственный момент жизни Якова подарит ему долгожданного сына. Хотя Мария была красива и двадцатью годами моложе, она тоже имела причину жаловаться на его непостоянство. Тогда он испытывал страсть к Кетрин Седли, и только

после восшествия на престол, когда королева стала устраивать ему постоянные сцены ревности, Яков с огромным усилием разорвал эту связь²¹.

Пост Лорда Адмирала плюс доходы от почтового ведомства и винных тарифов давали Якову возможность содержать собственный двор. Кроме того, в 1664 г. Карл подарил брату территорию в Северной Америке между реками Дэлавер и Коннектикут. Последовавшее за этим завоевание англичанами Новых Нидерландов и их главного порта Нового Амстердама привело к образованию штата и города, названных в честь Якова Нью-Йорком. Правда, часть колонии Яков отдал другим собственникам. Находившийся в 240 км (150 милях) к северу от реки Гудзон форт Оранж был тоже переименован в честь Якова в Олбани. Герцог Йоркский возглавлял Королевскую Африканскую компанию и компанию по работорговле. В 1683 г. он стал управляющим Ком^ пании Гудзонова залива, но на деле принимал мало участия в ее управлении²². Его отвлекали другие дела и мысли, связанные с политикой, конфессией и его положением как наследника трона.

Яков перешел в католицизм примерно в 1668 - 1669 гг., хотя его конверсия некоторое время держалась в секрете, и он традиционно посещал англиканские службы до 1776 года. Он был убежден, что только католическая церковь основана по прямому поручению Христа. Возможно, его обращение объясняется воспитанием и обстоятельствами жизни. Быть может, он полагал, что ужасы Великого мятежа покарали Англию за измену.католицизму, и был благодарен католическим державам за приют, оказанный изгнанным Стюартам. Но, несмотря на конверсию, герцог Йоркский продолжал дружить с приверженцами англиканской веры, такими, как Джон Черчилль, Джордж Легг, барон Дармут, и покровительствовать им. Так же он относился и к гугенотам, например, к Луи де Дюра, графу Февершему. Черчилль даже обижался, что герцог назначил француза Февершема на более высокий, чем у него, англичанина, военный пост²³. Может, здесь имела место его симпатия к Франции, а, может, сказалась кровь бывшего гугенота Генриха Бурбона, внуком которого он являлся.

Поэтому сложно безоговорочно принимать утвердившуюся в литературе точку зрения, что католицизм герцога Йоркского отталкивал от него англичан, в большинстве своем протестантов. Да, у него были две жены-католички, да, он был известен своей склонностью к этой религии, но проблема его исповедания не поднималась в Англии до середины 1670-х годов. Отрицательные эмоции в отношении Якова в определенной мере находились в русле политики его брата. Правление Карла II было временем почти непрерывных дискуссий с парламентом. Уже в 1667 г. палата общин из "придворной" превращается в "палату критиков", где организуется оппозиция королю. Возникают политические партии - Двора и Страны, за которыми с 1679 г. закрепляются названия "тори" и "вига". Французский посол в Лондоне довольно точно охарактеризовал Людовику XTV государство Карла II: "Это правление выглядит монархическим, потому что есть король, но глубоко внизу оно далеко от того, чтобы быть монархией"²⁴. Обладая рядом ценных человеческих качеств - целеустремленностью, мужественностью и неиссякаемым оптимизмом, Карл, тем не менее, не осознал особенностей развития Англии в сравнении с другими европейскими государствами, где он пребывал долгое время. Образ абсолютного монарха, олицетворенный Людовиком XIV, был для него путеводной звездой. Шатания Карла II между притязаниями "наследственного" монарха и фактическим положением "договорного" короля составляли специфическую черту политической истории Англии поздних Стюартов.

В политике герцог Йоркский, будучи членом Тайного совета, поддерживал графа Кларендона, но в 1668 г. в ответ на критику парламента Карл расширил состав правительства. На политическую сцену вышли пять его советников

- Томас Клиффорд, Генри Беннет, граф Арлингтон, Джордж Вилльерс, герцог Бекингем, Энтони Эшли Купер, граф Шефтсбери и Джон Мейтленд, герцог Лодердейл. Из начальных букв их имен остряки составили слово КАБАЛ (CABAL), что по-английски означает "политическая клика"²⁵.

Некоторое время КАБАЛ пользовалась авторитетом. Когда Франция в 1667 г. оккупировала часть Испанских Нидерландов, на которые имела права испанская жена Людовика XIV, Англия, Голландия и Швеция в январе 1668 г. заключили против нее Тройственный альянс. Англичане приветствовали этот акт, но Король-Солнце, не оставивший своих намерений, стремился ликвидировать Тройственный альянс. В Версале знали, что его популярность в Лондоне не уменьшила торговых разногласий между Англией и Голландией. Англофранцузский договор в Дувре, положивший конец альянсу, был заключен 1 июня 1670 года. Он предусматривал единовременную выплату Людовиком XIV Карлу II более 2 млн. ливров и 3 млн. ливров ежегодно на время войны, которую Англия обязалась объявить Голландии. Была там и секретная статья: "Король Англии, обратившись в истинную католическую веру, объявит об этом, как только позволят условия его королевства"²⁶.

Яков был сторонником тесного союза с Францией и выступал за заключение Дуврского договора, что было известно в политических кругах. Он также одобрил Декларацию о веротерпимости, изданную Карлом в 1672 году. Растущие страхи католического влияния в стране привели к принятию парламентом в 1673 г. Тест Акта (Test Act - закон о присяге для должностных лиц в отречении от признания папской власти и догмата пресуществления). Герцог Йоркский предпочел оставить свой пост Лорда Адмирала, и тогда его католицизм стал очевиден. Вместе с тем, иногда Яков казался большим протестантом, нежели его брат. В 1674 г. он приветствовал перспективы вступления Англии в Нидерландскую войну (1672 - 1676) на стороне Республики Соединенных Провинций и одобрил брак своей старшей дочери Марии со статхаудером Вильгельмом Оранским в 1677 году²⁷. Но это не добавило доверия к нему. Все давно уже указывало на то, что королева Екатерина Браганца не родит Карлу II наследника, и, следовательно, трон перейдет к паписту.

Ударом по репутации герцога Йоркского стало раскрытие "Папистского заговора" 1679 года. Летом 1678 г. бывший католический священник Титус Оатс, которого в современной английской литературе нередко называют лгуном и пройдохой, выставил себя защитником протестантизма и сообщил Тайному совету короля о существовании заговора католиков, которым якобы руководят из Рима. Число заговорщиков, по его словам, достигало 200 тыс. человек. Цифра эта явно завышена, поскольку среди 5-миллионного населения Англии католиков насчитывалось около 50 тыс. человек. На основании писем английских католиков и иезуитов, адресованных своим единоверцам во французских католических семинариях, Оатс обвинил в организации заговора личного секретаря герцогини Йоркской Эдварда Коулмана. Цель заговорщиков заключалась в совершении государственного переворота путем убийства Карла II, воцарения на троне его брата Якова и всеобщем избиении протестантов.

Прямых доказательств причастности герцога Йоркского к заговору не найдено. Ясно было одно - у Якова с Карлом существовали разногласия по поводу статуса католиков и отношений с парламентом. Герцог упрекал брата за излишнюю мягкость, советуя разогнать палату общин за непослушание. Коулмана арестовали. В его переписке ясно просматривалось желание восстановить католическую веру и разочарование католиков действиями Карла. В октябре 1678 г. Коулман предстал перед уважаемым лондонским судьей Эдмундом Годфри. По всей стране прокатилась волна антикатолической истерии. Ее изрядно подогрела гибель Годфри от руки неизвестного, когда рассмотрение дела еще

продолжалось. Распространялись слухи о готовящейся высадке на Альбионе французов и о том, что католики вооружаются и закладывают бомбы под церкви. Известный поэт Эндрю Марвелл опубликовал памфлет, в котором указывал на опасность "превращения законного правительства Англии в абсолютную тиранию, а протестантской религии - в папскую". На улицах Лондона день и ночь дежурила вооруженная милиция²⁸.

Жертвами озлобленности и страха англичан стали не только герцог Йоркский и его окружение, но и все правительство Карла II, который в декабре 1678 г. распустил Кавалерский парламент, который заседал с небольшими перерывами восемнадцать лет. Большинство мест в палате общин нового парламента заняли виги, и поэтому он получил название "Первого вигского" парламента. За недолгую работу двух сессий в течение одного года он дополнил Test Act репрессивными законами против католиков и принял знаменитый Habeas Corpus Act, или "Акт для лучшего обеспечения свободы подданных и для предупреждения заточений за морем", запрещавший произвольные аресты и заключение без суда любого англичанина. Карл II согласился его подписать, если виги не будут противиться занятию престола его братом.

Огромные усилия виги сосредоточили на билле "Об исключении герцога Йоркского из права престолонаследия", борьба вокруг которого продолжалась в течение двух лет (1679 - 1681) и положила начало "Исключительному кризису", приведшему к четырехлетнему царствованию Карла II без парламента. В письмах Вильгельму Оранскому тех лет Яков возмущался недостойным поведением членов палаты общин. Их логика была понятна: как в условиях действия акта "О присяге" католик сможет стать королем?²⁹.

Герцог и герцогиня Йоркские решили временно покинуть Англию и уехать в Брюссель. Точнее, это был не терпящий возражений настоятельный совет Карла II. Скоро появились новые проблемы. В 1680 г. король заболел, и его приближенные, которые хорошо знали, какую бесшабашную жизнь он вел, не на шутку встревожились. Вига и старший бастард короля герцог Джеймс Монмут поднимали голову. Лидер оппозиции граф Шефтсбери добился включения Монмута в Тайный совет и ввел его в партию вигов.

Переодевшись в черную одежду и плащ, без всяких звезд и отличий, герцог Йоркский бежал из Брюсселя в Кале с Джоном Черчиллем и двумя другими сопровождающими. Погода была ужасной, корабль девятнадцать часов добирался до Дувра. Герцог нашел короля в постели, но не безнадежно больным; упав на колени, он попросил у брата прощения за приезд без предупреждения. Карла порадовала их встреча, но он не разрешил Якову остаться в Англии. Общественное мнение все еще было настроено против католического наследника короны, и Яков возвратился в Брюссель.

Страсти вокруг Папистского заговора утихали по мере количества его жертв. Когда в ноябре 1680 г. один осужденный заявил на эшафоте о своей невиновности, толпа закричала: "Мы тебе верим!" Паника была слишком сильной, чтобы продолжаться долго, тем более, Карл разорвал дружеские отношения с Францией. Последний парламент Карла II собрался в Оксфорде, где король разместил свою гвардию. В парламенте он заметил, что принцип наследования священен и не может быть нарушен. Яков займет престол, но контролировать его будут протестантские силы - протектор и Тайный совет. Если у Якова родится сын, то он будет воспитан в англиканской вере и взойдет на трон по достижении совершеннолетия. Если же этого не случится, править будут дочери Якова, протестантские принцессы - сначала Мария, а после Анна. Протектором при них станет Вильгельм Оранский. Большинство депутатов не верили в то, что на короля-паписта можно будет наложить ограничения. Мнения были противоположными: виги считали, что королевство спасет только

билль "Об исключении...", ибо, если герцог Йоркский взойдет на престол, начнется гражданская война. А тори заявляли, что принятие билля, напротив, "разделит королевство" и "заставит герцога прибегнуть к иностранной помощи". Проект билля "Об исключении..." прошел второе чтение, а 28 марта 1681 г. парламент был распущен³⁰. Карл II, как в свое время его отец, стал править единолично.

Король назначил герцога Йоркского Верховным Комиссаром Шотландии, пошутив при этом: "Если мой брат хочет стать королем, пусть сначала наберется опыта в Шотландии". Яков отправился в Эдинбург. "Лондон и Эдинбург не одно и то же, - описывал молодой жене Саре сопровождавший его Джон Черчилль столицу Шотландии, - в одном можно найти все, что есть за границей, а в другом - нет". В небольшом городе, утопавшем в грязи и населенном жителями, едва понимавшими английский язык, Яков провел более двух лет при маленьком дворе в наспех восстановленном старом дворце шотландских королей. Как папист, он не пользовался любовью шотландцев.

В мае 1682 г. за Лондоном стал на якорь фрегат герцога "Глостер". Его правление в Шотландии, сопровождавшееся террором, жертвами которого стали наиболее фанатичные диссиденты, завершилось. Жена Черчилля, однажды присутствуя на казни, ужаснулась: "Я заплакала, увидев жестокость по отношению к тем людям". Путь на юг королевства чуть не привел к гибели герцога Йоркского и Джона Черчилля. Снявшись с якоря, "Глостер" наткнулся на отмель и перевернулся. Из трехсот человек, находившихся на борту, спаслись только сорок. Спустя шестьдесят лет Сара Мальборо, ссылаясь на рассказ супруга, объяснила, что герцог, чтобы не утяжелять непомерно нагруженный корабль, снял перед отплытием все спасательные шлюпки, кроме одной. Когда ситуация стала отчаянной, он приказал Черчиллю мечом отталкивать тонущих людей от единственной шлюпки, в которой поместился он сам и его свита. Спастись могли, по крайней мере, еще десять человек, но вместо них в шлюпке нашлись места для собак и католических монахов³¹.

Истерия вокруг герцога Йоркского улеглась, но его отношения со многими лидерами парламента, включая бывшего союзника Томаса Осборна, лорда Денби, были навсегда утеряны и обернулись против него. "Не бойся за меня, Джеймс, никто не убьет меня, чтобы сделать тебя королем", - однажды сказал Карл II брату. Воистину, Яков был самым большим "недостатком" Карла, и убить могли, в первую очередь, его или обоих братьев сразу. Когда герцог Йоркский вернулся в Лондон, бывшие офицеры Кромвеля организовали заговор с целью покушения на жизнь братьев Стюартов. Одновременно и виги готовили свою вооруженную акцию. Это событие вошло в историю как "Ржаной заговор". Заговорщики действовали двумя независимыми группами. "Круглоголовые" планировали осуществить свой план возле Ньюмаркета, напав из ржаного склада, мимо которого Карл и Яков часто прогуливались верхом. А виги думали захватить короля в плен и принудить его выполнить свои требования. В заговоре были замешаны знатнейшие из них, включая графа Эссекса и герцога Монмута.

Отсутствие единства оппозиции делало шансы на успех малыми. Да и события разворачивались не в пользу заговорщиков. Из-за пожара в Ньюмаркете покушение провалилось - братья вернулись в Лондон раньше. Заговорщиков выдал предатель, Эссекс совершил суицид, а Монмут признался в соучастии и отправился в ссылку на континент. На эшафот взошли лорд Уильям Рассел и автор отстаивавших идею народного суверенитета "Рассуждений о правительстве" Олджернон Сидней. Они первыми лишились голов за интересы вигов³².

После расправы над участниками "Ржаного заговора" никто не мог противиться наследованию престола Яковом. В 1684 г. он вновь стал членом Тайного

совета. Позиции тори укрепились. 6 февраля 1685 г. от инсульта умер Карл II, успевший на смертном одре обратиться в католицизм. Герцог Йоркский беспрепятственно взошел на престол под именем Якова II Английского и Якова VII Шотландского. Но прежде чем перейти к правлению этого короля, подчеркнем его личностные особенности в сравнении с братом.

Они тесно не общались. Тогда как Карл тратил деньги без счета на роскошную придворную жизнь, Яков жил по средствам и всегда оплачивал свои чеки. Скрупулезный администратор, он во время любого кризиса вникал в мельчайшие детали. Противники Якова настраивали Карла против него, утверждая, что он возглавляет оппозицию и даже замышляет заговор. Главным недоброжелателем Якова при дворе был герцог Бекингем, острый язык которого нередко приводил его в замешательство. Тем не менее, братья были лояльны друг к другу. Яков никогда не собирал вокруг себя тех, кто был настроен против короля. А Карл, будучи глубоко разочарован конверсией Якова в католицизм и жалуясь на проблемы, которые она породила, отказался исключить его из престолонаследия. Оба очень ценили семейные связи.

Карла невозможно вообразить проповедником, а его брат делал это охотно, будучи чувствителен к красоте святости и к рутине набожности. Утвердившись в своем мнении о преимуществах конфессии, которую он избрал, и прерогативах политической власти, Яков не терпел иных аргументов. Он замечал шотландскому теологу, историку и епископу Собсбери Гилберту Бернету о том, что тот может быть умнее его, но он никогда не изменит своего мнения. Не желая принимать во внимание антикатолические настроения англичан, Яков полагал, что это результат работы протестантских священников. Если бы люди поняли католическую веру, как он ее понимал, они бы увидели, что это единственная истинная религия. Как политик, он полагал, что уступки могут породить еще большую оппозицию.

Но, прежде всего, Яков был солдатом, воспитанным маршалом Тюренном, и воспринимал власть в военном стиле: офицеры слушаются генералов, а солдаты - офицеров. Король командует, подданные - слушаются. Он мыслил проще, чем его отец и брат, перенеся военное мышление в политику. По сути, жизнь для него представлялась в полярных полюсах - добра и зла, права и бесправия, послушания и непослушания. Король должен руководствоваться, в первую очередь, своим сознанием, а затем - законом и советниками³³.

По восшествии на трон, Яков, по словам одного современника, поставил себе цель "соблюсти все формальности и сохранить все приличия". Он запретил придворным находиться в пьяном виде в присутствии королевы, а Кетрин Седли услышала от коронованного любовника, что "он решил вести новую жизнь и не желает ее больше видеть". Она получила титул графини Дорчестерской и 5 тыс. ф.ст. ежегодного дохода, что так раздосадовало Марию Моденскую, что та два дня отказывалась от еды и питья, заявив: "Вы сделали ее графиней, и что Вам мешает сделать ее королевой?" Кэтрин было приказано жить во Фландрии, но она отказалась и согласилась уехать в Ирландию. Найдя Дублин "нетерпимым", а ирландцев "меланхоликами", она тихо возвратилась в Лондон. Яков поселил ее в доме на Сент-Джеймс-Сквер и время от времени тайно посещал. От Кетрин у него была дочь, тоже Кетрин, в первом браке маркиза, а во втором - герцогиня³⁴.

Процедуру коронации новый монарх желал пройти как можно скорее, и был коронован в Вестминстерском аббатстве 23 апреля 1685 года. Собравшийся в мае того же года торийский парламент получил название "Лояльного парламента". Яков даже бросил фразу, что он простил бы многих бывших оппозиционеров-"эксклюзионистов" (то есть выступавших за билль "Об исключении"), если бы те поддержали его правление. Большинство советников покойного

короля сохранило свои посты, графы Кларендон и Рочестер даже получили повышение, а лорд Галифакс был понижен в должности. Парламент предоставил Якову солидное содержание, сохранив его предыдущие доходы³⁵.

Но Яков II зря начал успокаиваться. Скоро против него вспыхнули два восстания - в Шотландии, возглавляемое Арчибальдом Кемпбеллом, графом Аргайлом, и на юге Англии под руководством герцога Монмута. Аргайл и Монмут начали свое движение из Нидерландов, а приютивший их Вильгельм Оранский предпочел сохранить нейтралитет. Хорошо осведомленный о ситуации на Альбионе статхаудер лелеял свои планы.

У эмигрировавших в Голландию англичан и шотландцев не было единого плана действий, так как они преследовали разные цели. Оппозиция была неоднородной и состояла из шотландских республиканцев, шотландцев из окружения графа Аргайла и вигских сторонников Монмута. Аргайл, представитель Хайленда (горной Шотландии) и самый знатный из шотландцев, смотрел сверху вниз на лэрдов Лоуленда (равнинной Шотландии). Все вместе шотландцы подозрительно относились к лозунгам английских диссидентов, таких, как Генри Уилдмен, предлагавший поднять восстание в Лондоне. Аргайл пока отказывался признать права Монмута на трон. Тем не менее, в Утрехте и Роттердаме все недовольные новым правлением обсуждали вопрос об одновременных восстаниях на Британских островах.

Имея менее 300 чел., Аргайл высадился на Альбионе раньше Монмута, но его действия были нескоординированными, а лозунги - неопределенными. Под его знамена пошли преимущественно члены его клана Кемпбеллов. 18 июня граф был схвачен и отправлен в Эдинбург. Суда не было, поскольку ранее он уже был приговорен к смертной казни. Яков утвердил предыдущий приговор, который через три дня был приведен в исполнение. Уилдмену же не удалось поднять восстание в Лондоне и в других местах.

Монмут и 1 500 его сторонников сошли на берег в Лиме Реджисе 11 июня 1685 года. Местная милиция, не имея пороха и ружей, разбежалась. Герцог поднял зеленый штандарт, на котором золотыми буквами было написано: "Нет страха, кроме Бога". Так начиналось поддержанное вигами восстание незаконного сына Карла II, имевшее целью посадить его на трон и обеспечить протестантское престолонаследие в Англии. Ему недоставало обученных офицеров: джентри юго-запада не спешили присоединиться и выжидали, собираясь стать на сторону того, за кем будет перевес. Другой проблемой было вооружение, которую Монмут решил своими средствами и продажей драгоценностей своей любовницы Генриэтты Уинтворт. Делу мешало и то, что "капитан-генерал протестантских сил королевства", участвовавший в боях во Фландрии и унаследовавший шарм своего деда и отца, не обладал качествами настоящего полководца и к тому же лидера партизан. Ему противостояли опытные военачальники Якова II Февершэм и Черчилль.

После шести дней марша Монмут был уже с 9 тыс. повстанцев близ Бристоля. В тот момент восстание выглядело грозным для короны. Но Февершэм достиг города днем раньше. В Бристоле внезапно начался пожар. И Монмут, заявив, что "Бог воспротивится, если я своих друзей и город ввергну в расправу огнем и мечом", дал приказ отступать к Бату, где удачно отразил атаку Февершэма. Несмотря на успех, 2 тыс. человек покинули его лагерь. Безусловно, здесь сыграл свою роль памфлет, распространенный агентами Февершэма и обещавший повстанцам прощение, если они сложат оружие. В то время Черчилль быстро шел маршем на соединение с Февершемом через Дорсетшир, чтобы предотвратить помощь восставшим со стороны Ла-Манша. У Бриджуотера батрак одной из ферм Ричард Годфри сообщил Монмуту, где находится противник. Герцог решил атаковать королевский лагерь ночью, а

Годфри должен был указать дорогу.

5 июля в 11 час. ночи армия Монмута последовала за Годфри. Вокруг стояла мертвая тишина, тяжелая мгла опустилась на землю, луна покрылась черными облаками. Годфри, плутая, не сразу нашел путь, а командующий кавалерией лорд Грей с трудом обнаружил левый фланг королевской армии. Ошибка проводника стоила драгоценного времени, а услышанный противником нечаянный выстрел лишил атаку внезапности. Один из офицеров Февершэма, капитан шотландской гвардии Макинтош, на всякий случай выставил свой полк на правом фланге перед лагерем, который и принял первый удар конницы Монмута. Прежде чем Февершэм проснулся, Черчилль взял ситуацию в свои руки. В темноте солдаты натыкались друг на друга, передвигая пушки с левого фланга на правый. Грей попытался ударить в тыл, но Черчилль приказал шотландцам открыть огонь по всадникам, которые в панике ретировались. Тем не менее, Монмут подтянул свои пушки и подбодрил солдат. Утром бой возобновился. Герцог сражался в первых рядах своей армии, пока ему не стало очевидно, что дело проиграно. Он нашел первого попавшегося коня и поскакал через равнину. К вечеру, несмотря на то, что восставшие оказались без вождя, бой разгорелся вновь, но то была последняя попытка обреченных. Февершэм послал кавалерию преследовать остатки их армии.

Один из проповедников, наблюдавших за ходом битвы, заметил, что повстанцы "находились рядом с победой как лучники, которые целились, но промахнулись". Другой очевидец событий полагал, что только густой туман спас армию короля. То был молодой диссентер из Лондона, сражавшийся в войсках Монмута и чудом избежавший гибели и наказания. Если бы он разделил участь восставших, мы бы не могли наслаждаться, листая страницы "Робинзона Крузо". Этого человека звали Даниэль Дефо.

Вершил суд над сторонниками Монмута Главный судья Джеффрис, которого король вскоре сделал лорд-канцлером Англии. Приговор был жестоким: 150 (или 250) чел. было казнено, а 800 стали рабами на плантациях. В целом испуганный Лондон был на стороне судьи, но многие современники осуждали его: "Или Джеффрис был маньяком, или настолько бездушным человеком... Ни один судья не уничтожал сразу столько людей"³⁶.

9 июля Монмут был схвачен, а 15 июля обезглавлен у ворот Тауэра. С характерной для него военной жесткостью Яков приказал казнить племянника как мятежника, покусившегося на власть законного монарха. И совершил ошибку. Отныне оппозиция стала искать другие пути сопротивления политике двора. Пока был жив Монмут, виги не ориентировались на Вильгельма III Оран-

ского, куда более опасного потенциального претендента на престол. Существует, правда, версия, что на казни настоял королевский министр Роберт Спенсер, граф Сандерленд из-за того, что его люди перехватили письмо Монмута, в котором тот уведомлял Якова о предательском поведении графа. Как бы то ни было, Сандерленд открыто предал Якова только через три года - в 1688 году³⁷.

Маколей с пристрастием отмечал, что и новый король был рабом Франции, но рабом недовольным. От своего брата Яков II унаследовал значительно усилившуюся власть и долг Людовику XIV в 1335 тыс. ливров. В первую же неделю его правления вопрос о французских субсидиях был тайно возобновлен, хотя и не реализован. Яков старался проводить самостоятельную внешнюю политику, не желал оглядываться на могущественную Францию и, зная об антифранцузских настроениях не только вигов, но и тори, стремился получить субсидии от своего парламента для достижения заветной цели - создания постоянной армии, с помощью которой подавить любое восстание можно будет без иностранного вмешательства и намного проще. Неудивительно, что послы Версаля в Лондоне полагали, что "англо-французский союз зависит от направления ветра"³⁸. Не исключая Вильгельма Оранского из будущего наследования короны, Яков II опасался французских завоевательных планов в Нидерландах. Отмена Людовиком XIV Нантского эдикта в 1685 г. была им использована в прагматических целях дважды. Во-первых, невзирая на недовольство Короля-Солнце, он предоставил убежище в Англии покинувшим Францию богатым гугенотам и гугенотам-военным. О том, что было во-вторых, скажем ниже.

Разгром оппозиции в 1685 г. подал надежды на дальнейшее развитие успеха. Яков II попытался осуществить то, что не удавалось его брату и блестяще удалось Людовику - достичь абсолютной власти. Причем эту власть он понимал по-своему - в военном, авторитарном духе. Фактически не Вильгельм III, а он пытался совершить государственный переворот - принц Оранский в 1688 г. лишь вернул то, что уже давно для Англии казалось естественным. Король поставил цель сменить аппарат чиновников в центре и на местах, реорганизовать судебную власть и создать, взяв за основу французский образец, регулярную армию, подчинявшуюся только ему.

Ее численность со временем достигла 40 тыс. человек. Служили в ней не только англичане, но и иностранцы. Была улучшена подготовка офицерского состава, созданы первые военные суды, сделаны отдельные шаги в развитии системы обеспечения ветеранов и госпиталей. Однако при проведении реформ Яков столкнулся с сопротивлением населения рекрутским наборам, низким уровнем дисциплины солдат и офицеров, дезертирством, конфликтами между военнослужащими и обывателями. Его подданных беспокоило не только то, что "ужасные" солдаты размещены в городах, но и то, что английской традиции противоречило содержание профессиональной армии в мирное время. Кроме того, парламент увидел большую угрозу в использовании Яковом своего права производить изъятия из законов, когда он назначил без присяги командовать несколькими полками католиков. Когда прежде лояльный парламент оспорил эти действия, король приказал ему в ноябре 1685 г. разойтись³⁹. По сути, представительский орган был ему уже не нужен.

В начале 1686 г. в кабинете Карла II были найдены написанные им лично две бумаги, содержавшие аргументы о превосходстве католицизма над протестантизмом. Яков опубликовал эти документы вместе с декларацией, предлагавшей архиепископу Кентерберийскому и всем епископам опровергнуть их: "Дайте мне основательный ответ, только в джентльменском стиле; и он должен быть таким, чтобы вернуть меня в вашу церковь, чего вы так сильно желаете"⁴⁰. Архиепископ отказался из уважения к покойному королю.

Фактически Яков предпринял попытку сформировать новый слой политической элиты из католиков и преданных людей других конфессий. Но единоверцам он, естественно, доверял больше и стремился максимально улучшить их положение. То была не совсем "Католическая революция" - король был слишком самостоятелен и не желал зависеть ни от Франции, ни от Рима, ни от подданных. Но абсолютно независимым быть невозможно. И в 1685 - 1686 гг. Яков II попытался примирить католиков и англиканскую церковь.

Он выступил за отмену уголовного законодательства против инакомыслящих в Англии, Шотландии и Ирландии, исключая тех, кто не ходатайствовал об этой отмене. Католики к последним не относились. Король направил письмо в Шотландский парламент при его открытии в 1685 г., объявив о своем желании ввести новые уголовные законы против упорных пресвитериан. В ответ парламент принял закон о том, что "тот, кто будет проповедовать 'в молельне под крышей, или присутствовать, либо в качестве проповедника, либо в качестве слушателя, в молельне на открытом воздухе, должен быть наказан смертью и конфискацией имущества". В марте 1686 г. Яков призвал шотландский Тайный совет объявить терпимость к католикам, и вызвал отказавшихся уступить его желанию членов Совета в Лондон. Те объяснили, что они будут терпимы к католикам только при условии простых послаблений для пресвитериан, и если Яков пообещает не вредить протестантской религии. Король согласился несколько облегчить положение пресвитериан, но в условиях полной терпимости к католикам, заявил, что протестантская религия ложная, а он не собирается покровительствовать ложной религии.

Яков разрешил католикам занимать высшие посты в королевстве и принял при дворе папского нунция Фердинандо д'Адда, первого представителя Рима в Лондоне со времен королевы Марии Тюдор (1516 -1558). И когда началась замена должностных лиц при дворе на католиков, Яков стал терять доверие англиканских сторонников, поскольку католики составляли не более 1/15 населения Англии. В мае 1686 г. он пытался получить постановление от судов общего права, чтобы законно обходиться без актов парламента, и уволил не согласившихся судей вместе с генеральным прокурором Финчем. Была создана Комиссия по церковным делам для предоставления полномочий королю в качестве верховного правителя англиканской церкви, и ее первым актом было запрещение епископу Лондона Генри Комптону критиковать политику Якова. А в начале 1687 г. своих постов лишились графы Кларендон и Рочестер⁴¹.

В историографии есть мнение, что слишком быстрый ход так называемой "Католической революции" способствовал ее краху. Мол, если бы Яков проводил ее постепенно, как советовал папа римский, или не так демонстративно, как советовал французский посол Барильон, то, возможно, кое-что бы удалось, ибо Англия слишком устала от политических потрясений, смут и заговоров. Англиканская церковь в мышлении и полуторавековой исторической памяти англичан со времен Реформации при Генрихе VIII (1509 - 1547) связывалась с понятием свободы. И пусть Генрих на самом деле был королем-деспотом, многие предали это забвению - зато он освободил свое королевство от Рима⁴². Англичан, прежде всего, пугало усиление власти короля, идеологически связанное с католицизмом.

Каждый новый день правления Якова Стюарта приводил в уныние- добрых англичан. Исповедник Якова иезуит Эдвард Петри был особым объектом ненависти протестантов. Общество Иисуса стало интеллектуальным центром при дворе. Королевская часовня в Сент-Джеймсском дворце стала католической, монахи наводнили Уайтхолл и весь Лондон, открывались католические школы, активно работала католическая пропаганда. Местная администрация, Тайный совет и компании Сити освобождались от представителей англиканс-

кой веры, хотя новые лица католического исповедания имели не лучшую квалификацию. В Оксфорде и Кембридже стали преподавать католики-профессора, в армии все чаще на командные посты назначали офицеров-католиков, на каждый корабль был назначен католический священник, а судьи, которые протестовали против этих нововведений, лишались своих мест. Даже генерал-майору Джону Черчиллю стало казаться, что к нему, несмотря на его заслуги перед королем, относятся с подозрением.

В своем намерении изменить конфессиональную принадлежность армии Яков зашел слишком далеко. В Ирландии лорд Тирсоннел занялся военным обучением ирландских католиков, которые по первому же сигналу могли быть переброшены в Англию. Кроме того, вокруг Лондона расположились лагерем регулярные войска в составе 15 тыс. человек - солидное подспорье в деле наведения дисциплины в парламенте, в церкви и удаления строптивых судей⁴³.

В условиях зреющего недовольства проводимой им политикой, Яков сам себя фактически сделал зависимым от единственного института в государстве - армии. А из кого эта армия состояла? Из нескольких тысяч человек различной степени лояльности короне, организованных в полки. Из нескольких сотен офицеров, разделенных на католиков, призванных ревностно служить католическому королю, и протестантов, которые сейчас рассматривали перспективы своей службы в мрачном свете, поскольку возможности продвижения для людей их веры были весьма сомнительными.

Хотя король вел себя так, как будто ничего не происходило, он не мог не видеть, что англиканская церковь настроена против него. В 1687 - 1688 гг. он сделал ставку на всеобщую веротерпимость, чтобы привлечь на свою сторону протестантских нонконформистов. Католицизм в Англии набирал силу параллельно с легализацией и свободой деятельности нонконформистских сект. Яков все более убеждался, что диссентеры во многом сохраняют авторитет благодаря своей стойкости к преследованиям. Об этом ему сказал квакер Уильям Пенн. 4 апреля 1687 г. вышла в свет королевская Декларация о веротерпимости, отменявшая уголовные законы против католиков и нонконформистов. В ней говорилось, что король будет защищать всех архиепископов, епископов и духовенство англиканской церкви⁴⁴. Игра на чувствах свободы вероисповедания на фоне негативной реакции на отмену Нантского эдикта во Франции казалась Якову II почти беспроигрышной. Тем не менее, католические сообщества в Англии были плохо подготовлены к тому, чтобы воспользоваться возможностями, которые предоставил им король. В Ирландии, наоборот, католическое духовенство было лучше организовано и успело в какой-то мере использовать ситуацию, что впоследствии затрудняло проведение политики Вильгельма III.

Декларация о веротерпимости Якова II отличалась в ряде важных аспектов от Декларации Карла II1672 г., согласно которой католики и диссентеры освобождались от уголовного преследования, могли отправлять свои службы в частном порядке, но не получали полных гражданских прав. Яков II же предоставлял полную свободу публичного богослужения и равенство представителям всех вероисповеданий в гражданских правах. С точки зрения современного понимания демократических свобод Декларация от 4 апреля 1687 г. была прогрессивным явлением. Но оппозиция рассматривала ее как хитрую политическую уловку короля. Сам Яков признавался французскому послу, что хотел бы, чтобы только католики могли свободно отправлять свою религию⁴⁵. В любом случае, на фоне гегемонистских притязаний Франции и гонений на гугенотов предоставление свободы католикам все равно вызывало протест.

В июле Яков II распустил парламент, а в сентябре начал интенсивную кампанию, чтобы завоевать доверие протестантских диссентеров и обеспечить

созыв нового парламента, более восприимчивого к его желаниям. На протяжении года архиепископ Сэнкрофт и епископ Тернер активно агитировали в Лондоне против политики короля. Недовольство выражало и провинциальное духовенство. В то же время "Лондонская газета" пестрела многочисленными изъявлениями благодарности от нонконформистов и католиков всех графств и городов Англии, Шотландии и Ирландии. А "Французская газета" писала о "бегстве нескольких его (Якова. - Л. И.) офицеров в Голландию. Эти люди были приняты статхаудером на службу, чтобы завоевать Англию"⁴⁶.

Неожиданная новость в ноябре 1687 г. о беременности королевы, обозначившая перспективу католического престолонаследия, произвела огромное впечатление на англичан. Уже с весны этого года лидеры оппозиции начали переговоры с Вильгельмом Оранским. В Англии постепенно назревало то, что Король-Солнце назовет "величайшим заговором". Этот заговор возник как в среде английской аристократии, среди которой были представители партий вигов и тори, так и в ближайшем окружении Вильгельма Оранского. В конце 1687 г. Яков II путешествовал по Западной Англии с эскортом кавалерии и католическими священниками. Сопровождал короля Джон Черчилль. Тогда, по мнению ряда его биографов, он прямо сказал своему монарху, что намерен жить и умереть протестантом. Яков заметил Черчиллю, что тот волен исповедовать религию, к какой лежит его душа, а он, король, будет благоприятствовать своим католическим подданным и быть отцом для подданных-протестантов. Быть отцом - не значит благоприятствовать: отец может быть излишне строгим. Черчилль, да и другие недовольные тори, могли сделать соответствующие выводы⁴⁷.

Весной 1688 г. Лондон бурлил. Еще в феврале 1688 г. Яков II выпустил прокламацию о запрещении антиправительственных и нелицензированных книг и памфлетов. Распространялись слухи, что "папистские легионы" Тирсоннела готовы выступить из Дублина. Бывший министр Карла II лорд Денби начал собирать видных вигов с целью конкретизировать действия против короля. Шла активная агитация в армии, некоторые даже предлагали убить Якова.

Искру, вызвавшую огонь оппозиции, высек сам Яков, когда 27 апреля 1688 г. переиздал Декларацию о веротерпимости, а 4 мая приказал ее прочесть в церквях. Это встретило теперь уже единодушный протест англиканского духовенства и объединявшейся оппозиции тори и вигов. Архиепископ Кентерберийский и шесть епископов воспротивились этому приказу и подали королю петицию с просьбой отказаться от нее. В петиции утверждалось, что "издание подобных деклараций не есть обязанность Вашего Величества, а только англиканской церкви...". Она была опубликована и распространена. Яков был в ярости, воскликнув: "Это типичное восстание!", и сделал неверный шаг, отправив авторов петиции за крамолу и клевету в Тауэр⁴⁸. Епископы стали народными героями, а процесс над ними приобрел широкий резонанс во всей Европе. Император Священной Римской империи Леопольд I, ряд германских князей и даже папа римский высказались в защиту их прав. В результате лондонский суд присяжных 30 июня 1688 г. оправдал епископов. Лондон ликовал: когда они были освобождены и вышли на улицу, многие горожане становились перед ними на колени и просили благословения. Важным было отношение к происходящему и в армии. Когда Яков навестил войска в Хаунслоу, он услышал радостные крики. "Что за шум?" - спросил он. Ему ответили: "Ничего, Ваше Величество, просто солдаты радуются тому, что епископы оправданы". "И вы говорите об этом "ничего?"" - возмутился король⁴⁹.

Яков II считался неудобоваримой фигурой в европейских делах. Несмотря на довольно сильную армию и флот, английское влияние было ограниченным. Конфессиональную политику короля не понимали в Вене и Риме, а нейтраль-

ная позиция Англии в международных делах приравнивалась к фактической поддержке Франции. Еще в конце 1686 г. в Лондоне появился анонимный памфлет "Намерения Франции относительно Англии и Голландии". В нем говорилось, что "Франция желает взять Англию под свой контроль, сделать ее...безопасной, ибо знает, что Англия способна предотвратить ее наступление на Европу...Если бы король Англии соизволил открыть глаза и принять во внимание свои силы и интересы, он бы стал играть другую роль среди государей Европы, чем в последние годы...Король Англии должен заслужить любовь народа, добиться взаимопонимания с парламентом и вступить в прочный союз с Голландией". Яков оказался практически в изоляции. Несмотря на смену лордов-наместников в графствах, провинциальные джентри и земельная аристократия отказались заявить о своей благонадежности. Даже незаконный сын короля герцог Бервик в своих "Мемуарах" впоследствии написал: "Король Англии желал править лично,...игнорировал силу парламента и распространял католическую религию...Его Величество не слушался короля Франции, который советовал ему укрепить английский трон, подумать о медленных реформах... Король Яков очень вдохновился отменой Нантского эдикта..."⁵⁰.

В тот день, когда были освобождены отважные епископы, то есть 30 июня 1688 г., в лондонском особняке лорда Шрюсбери Вильгельму Оранскому было составлено официальное приглашение - занять английский престол, поскольку "народ неудовлетворен нынешним правлением в отношении религии, свобод и собственности". Под письмом подписались семь лидеров заговора - Шрюсбери, Девон, Денби, Лэмли, Рассел, Сидней и лондонский епископ Комптон. А Черчилль 4 августа написал принцу Оранскому: "я буду делать то, чем обязан Богу и своей стране. Мою честь я отдаю в Ваши руки, в которых... она будет спасена. Если...я должен что-то сделать, дайте мне знать...".

Но, как видно, ничего в те дни не могло поколебать веру Якова в то, что он действует верно и по велению Бога. Король пребывал в эйфории - 10 июня 1688 г. у него родился сын, Джеймс Френсис Эдвард, окончательно разбивший надежды на наследование престола Стюартами-протестантами. Это подтолкнуло и самого Вильгельма III ускорить развязку. "Сейчас или никогда", - заявил он, когда услышал о рождении католического наследника английского трона⁵¹. Тем временем в Тайном совете готовили списки одобренных королем кандидатов в новый парламент. 24 августа на заседании Совета Яков II заявил, что парламент соберется 27 ноября.

Иностранцу, попавшему тогда на Альбион, могло показаться, что все вокруг пело и шумело. С 1687 г. англичане стали петь балладу "Лиллибурлеро", которая помогала им "делать историю". Воздух был пропитан ее словами на ирландском жаргоне и антипапистским содержанием. В Лондоне ходила ее версия в изложении вигского пропагандиста лорда Тома Уартона, но, скорее всего, эту песню сочинил ирландский солдат. Люди пели о том, что армия ирландских папистов выступает в Англию и перебьет всех протестантов, что королевство продано Людовику XIV, что закон и церковь в опасности. Но если ветер будет дуть с востока, то корабли Тирсоннела не смогут отплыть из гавани Дублина. И, возможно, другой флот с другой армией появится у английских берегов, чтобы защитить "религию и нацию". Освободитель придет из-за моря⁵².

10 октября в Гааге Вильгельм III опубликовал свою Декларацию, в которой обещал явиться в Англию и помочь англичанам сохранить "протестантскую религию, свободу, собственность и свободный парламент". Она была отпечатана в 50 тыс. экземплярах на английском, голландском, французском и латинском языках. Это была уже европейская пропаганда.

Статхаудеру часто приписывают слова, якобы сказанные на заседании Генеральных Штатов 12 октября 1688 г.: "Я хочу сделать сюрприз всей Европе,

обрадовав протестантов и ужаснув католиков"⁵³. Однако Вильгельм не являлся воинствующим протестантом. Человек здравомыслящий, он придерживался принципов веротерпимости там, где было необходимо по политическим мотивам, не был ярым врагом католицизма и не вынашивал идей распространения протестантского вероучения. От него ждали решительных действий не только протестанты. Правители многих европейских государств полагали, что принц Оранский, заняв английский трон, станет достаточно сильным противовесом Людовику XIV, как оно и получилось впоследствии. Еще в 1686 г. под покровительством папы римского Иннокентия XI была создана Аугсбургская лига, объединившая усилия противников Франции. Короля-Солнце, несмотря на высочайшую оценку его достижений, боялись во всей Европе. Очень резко в международном общественном мнении ему повредила "ошибка века" - отмена Нантского эдикта в 1685 году. Она дала лишние козырные карты в руки Вильгельму Оранскому и оттолкнула от Людовика почти всех его немногочисленных союзников. Массовый исход гугенотов из Франции революционизировал кальвинистскую доктрину, объявившую Людовика королем-тираном, сопротивляться которому не будет грехом.

Уже давно Король-Солнце слал тревожные письма в Лондон о том, что Яков II не ощущает нависшей над ним опасности. В Париж ежедневно поступали сведения о приготовлениях Вильгельма III.. Еще в сентябре 1688 г. французский посол в Гааге д'Аво сообщал, что принято решение "высадить десант в Англии с личным участием принца Оранского". Людовик XIV заявлял, что предоставит деньги и военную помощь английскому королю в любой момент⁵⁴. Решительная французская позиция была спасительной для Якова II, но, что поражало его окружение, он вел себя скорее как противник, а не нейтрал или союзник Франции. Возможно, король до последнего момента сомневался, что собственный зять лишит его престола, и до конца не мог признать, что кризис его власти неминуем. Все же превентивные меры были им приняты. Яков издал прокламацию, в которой обещал восстановить прежние хартии и созвать "свободно избранный парламент". Начался процесс восстановления чиновников и военных англиканского вероисповедания на своих постах. Однако эти судорожные попытки выправить положение запоздали.

Вильгельму помогал не только протестантский ветер. Людовик XIV начал войну за Пфальцское наследство, которую чаще называют войной Аугсбургской лиги (1688 - 1697). В начале сентября 1688 г. 70-тысячная французская армия вступила в Пфальц. Операция затянулась из-за месячного сопротивления крепости Филиппсбург, и это было большой удачей для Вильгельма Оранского, поскольку после Германии Людовик планировал совершить удар по Нидерландам. Предчувствуя беду, Яков II выразил протест против вторжения Людовика в Пфальц через своего посла в Гааге д'Альбувилля, предложившего Генеральным Штатам предпринять с другими государствами совместные усилия против Франции. Но сильно запоздал: Европа была готова к действиям принца Оранского. Почти со всеми противниками Франции у статхаудера имелись договоры либо о нейтралитете, либо о союзе. Вильгельм III письменно заверил императора Леопольда, что не имеет намерений причинять зло Якову II и преследовать католиков в британском королевстве. Нейтральной была и позиция папы римского⁵⁵.

В окружении Якова II полагали, что голландцы высадятся на восточном побережье, это им ближе и удобнее. В распространении ошибочных слухов был замешан и сам принц Оранский, проинструктировавший своих агентов дезинформировать англичан. Поэтому королем была организована защита городов и портов на юго-восточном побережье Англии.

А голландский статхаудер сумел избежать ошибок испанской Непобедимой Армады в 1588 г., опираясь на успешные примеры высадки на берегах Альбиона Вильгельма Завоевателя в 1066 г. и Генриха VII Тюдора во время войны Алой и Белой Роз (1555 - 1585). Послужили ему уроком и неудачные попытки голландцев достичь берегов Англии во время англо-голландских войн. Он построил прочные укрепления и обеспечил удобные коммуникации на голландском берегу. Другим решающим фактором удачи было направление ветра. Сначала вторжение планировалось в конце сентября, затем 19 октября флот выступил, но разыгрался сильный шторм и вынудил корабли вернуться назад. Любой человек, но только не принц Оранский с его железным характером, подумал бы, что это конец. Он же просто купил новых лошадей взамен той тысячи, которая была утеряна в шторм, и ожидал, когда погода улучшится. Когда 11 ноября "католический" западный ветер сменился на восточный "протестантский", голландский флот вновь снялся с якоря. Любопытно, что в "Лондонской газете" за начало ноября был опубликован не весь список армии Вильгельма, а лишь его часть: пеших - 10692 чел., конных - 3660 чел., итого - 14 353 плюс 635 матросов. Это лишний раз подтверждает активную дезинформацию Якова II агентами статхаудера.

15 ноября 1688 г. флотилия в составе 60 военных кораблей появилась у юго-западных берегов Англии - в гавани Торбей графства Девоншир. После высадки Вильгельм III был провозглашен регентом королевства и начал двигаться к Лондону, остановившись через четыре дня лагерем в Эксетере, чтобы дать возможность Якову II сориентироваться в обстановке и удалиться. Принц Оранский не желал кровопролития. Здесь же он выпустил свою вторую Декларацию, где заявлял, что не имеет намерений захватить абсолютную власть и узурпировать корону, а просит совета пэров королевства, как ему поступить. Декларация обещала, что все паписты будут арестованы и против них будут изданы соответствующие законы⁵⁶.

Известие о высадке зятя словно не было для Якова, находившегося в тот момент за обеденным столом, громом среди ясного неба. Он закончил прием пищи, затем сел на коня, вызвал к себе принца Георга Датского, Черчилля и других офицеров, и поскакал с ними в Солсбери, где назначил сбор королевской армии. По пути лицо уже немолодого короля так раскраснелось, что пришлось сделать остановку - Якова чуть не хватил удар. Он надеялся запереть силы Вильгельма на западе королевства и блокировать его морские коммуникации. Против статхаудера была собрана армия в 40 тыс. чел. плюс 3 тыс. из Ирландии и 4 тыс. из Шотландии. Командующим был назначен получивший звание генерал-лейтенанта Джон Черчилль. 7 тыс. солдат остались защищать Лондон. 19 ноября король прибыл в Солсбери и был удовлетворен - такой большой и хорошо обученной армии Англия еще не видела. Кроме того, у Якова был в распоряжении флот, проверенный в войнах с Нидерландами - 47 военных кораблей с 12 303 моряками на борту.

Но эта армия была внушительной только с виду. В том морозном и исключительно ясном ноябре на короля сыпались удар за ударом. Первым ушел в лагерь Вильгельма с двумя сотнями всадников старший из трех сыновей графа Кларендона, гвардейский офицер лорд Корнбери. Скоро и младшая дочь Якова принцесса Анна со своей ближайшей подругой Сарой Черчилль выехали с небольшим эскортом в Ноттингем, уже готовый принять Вильгельма. По пути их нагнал принц Датский. Лорд Февершэм, заподозрив Черчилля в неблагонадежности, посоветовал королю арестовать его как изменника.

Медлить было нельзя. Ночью 23 ноября 1688 г. Черчилль собрал военный совет, на котором предложил не препятствовать голландской экспедиции. Возражений почти не было. После этого в сопровождении герцога Графтона и 400

всадников он поспешил к принцу Оранскому. Примечательно, что перед окончательным выбором Черчилль написал письмо королю, в котором объяснял причины своего поступка. Он скромно заметил, что не надеется получить от Вильгельма так много, как получил от Якова, но сейчас наступил тот момент, когда в политике высокие принципы преобладают над личными интересами. Под письмом стояла подпись: "Самый обязательный и послушный придворный и слуга Его Величества"⁵⁷. Неизвестно, как в душе отреагировал на это король.

Фактически Яков уже потерял королевство. В Йоркшире Вильгельма поддержал граф Дэнби, в Чешире - лорд Дэламер, лорд Бат открыл перед принцем Оранским ворота Плимута, лорд Шрюсбери взял для него Бристоль. Ставший впоследствии адмиралом капитан Бинг прибыл в штаб-квартиру статхаудера и сообщил, что Плимут и весь флот в его распоряжении. Осознав свое положение, Яков отправил королеву вместе с сыном во Францию. Затем он созвал оставшихся в Лондоне членов Тайного Совета и с их согласия попытался вступить в переговоры с принцем Оранским, армия которого шла к столице. Вильгельм выдвинул такие условия: все паписты должны быть удалены из кабинета, Тауэр и форт Тилбери должны перейти в руки Лондонского совета, ни одна из армий (то есть Вильгельма и Якова) не должна подходить ближе 30 миль к столице. Тогда король может быть уверен, что ему дадут покинуть Англию. Поначалу Яков заявил, что ничто не заставит его уехать; затем все-таки бежал.

Ночью 11 декабря он тайно покинул Уайтхолл и устремился к побережью. Напоследок он попытался дезорганизовать управление своим уже бывшим королевством - выбросил в Темзу государственную печать, приказал преданному Февершэму распустить остатки армии, а адмиралу Дармуту - отплыть на оставшихся кораблях в Ирландию. По Англии с быстротой молнии разнеслись слухи об избиениях протестантов в Ирландии. В Лондоне разъяренная толпа напала на иностранные посольства, город охватила паника, за которой последовала волна террора, получившая название "Ирландская ночь". Решительные действия Лондонского Совета успокоили бурю. Совет направил Вильгельму Декларацию о том, что "ожидает счастливого прибытия его милости принца Оранского в Лондон" и просит "защитить протестантскую религию, сохранить королевство от рабства и папства, созвать свободный парламент, гарантировать соблюдение законов и свобод жителей королевства".

Удача окончательно отвернулась от Якова. Корабль, на котором он должен был отправиться во Францию, не был готов к отплытию. Находясь в ожидании, 16 декабря он попал в руки рыбаков, принявших его за иезуита, и был отправлен обратно в Лондон. Ранее бесновавшаяся толпа встретила бывшего короля довольно приветливо - он уже являлся их прошлым. Через несколько дней томительной неопределенности Якову снова позволили бежать. 19 декабря голландский эскорт доставил его на корабль, который навсегда увез его во Францию. Погода была ужасной, мокрый ветер пронизывал до костей, и по пути к берегу кучер кареты, в которой ехал Яков, ворчал: "Бог проклял отца Петри. Без него мы бы не были здесь". Вильгельм разрешил всем сторонникам Якова последовать за своим королем. Исключением являлся судья Джеффрис, который за свои деяния был заключен в Тауэр и вскоре там скончался⁵⁸.

На рубеже XVII-XVIII вв. Европа все больше осознавала необходимость совершенствования старых и выработки новых норм и механизмов разрешения конфликтов. Славная революция, являясь и "делом Провидения", и включавшая в себя случайные моменты, была естественным "корректирующим" английское политическое и правовое устройство событием с наличием мощного катализирующего внешнего фактора - экспедиции Вильгельма Оранского.

Мировоззрение большинства англичан, пригласивших голландского статхаудера на свой престол и принимавших активное участие в событиях 1688 г., формировалось в политических потрясениях и войнах середины XVII века.

Вообще любой переходный период - это адаптационный этап во всех сферах жизни, отнюдь не предполагающий абсолютной неустойчивости, и не отрицающий тенденцию к стабилизации, которая достигается несколькими способами - либо реформами, либо военными методами, либо тем и другим вместе. Англия не являлась исключением в фарватере развития европейской политики: в Славной революции 1688 г. имели место как альтернатива реформированию, так и лидеры-антиподы - Яков Стюарт и Вильгельм Оранский. Они не являлись абсолютными противоположностями - их объединяла приверженность монархическому способу правления. Но в остальном разница между этими людьми была существенной. Один - властный католик, не терпящий возражений; другой - последовательный протестант, готовый, если нужно, идти на компромисс. Реформы Якова II, несмотря на их конфессиональную составляющую, вели не столько к абсолютной монархии, сколько к военной диктатуре. А довольно мирный характер Славной революции во многом был обусловлен личностью Вильгельма III, готового, путь даже ради повышения своего статуса в среде европейских правителей, идти в рамках монархии на назревшие конституционные реформы.

В целом конфликт, приведший к низложению Якова в 1688 г., носил религиозно-политический характер. Истинный католицизм и политическая веротерпимость короля служили идеологическим оформлением его главной цели - усилению института монархической власти, а в рамках этого института - усилению собственной власти. Абсолютизм Людовика XIV, представляющего государство и ограниченного государством, уже не был для него идеалом. Яков не желал никаких ограничений со стороны государства, зашедшего в своем правовом развитии куда дальше, чем Франция. Хотя политический курс Якова был консервативным, свою цель он видел в приспособлении к новым реалиям, а не в возвращении к прошлому. В наше время такой курс назвали бы диктаторским. Перестав править, Яков превратился в фокус и символ нового сопротивления. Выдвинувшиеся при нем и оттесненные от власти после Славной революции лица, часть религиозных диссидентов, военных и населения Шотландии и Ирландии поддержали его и стали основой движения якобитов.

Изгнанный Стюарт был принят Людовиком XIV, который предоставил в его распоряжение дворец Сен-Жермен-ан-Ле и содержание. А Вильгельм собрал Конвенционный парламент, который заявил, что король, бежав во Францию и бросив Великую печать в Темзу, тем самым отрекся от престола, и трон стал вакантным. Чтобы заполнить эту вакансию, дочь Якова Мария была провозглашена королевой, она должна была править совместно со своим мужем Вильгельмом, который тоже станет королем. В декабре 1689 г. парламент принял Билль о правах, который, кроме фиксации ограничений прав монарха в его пользу, осудил Якова за злоупотребление властью. В билле было также заявлено, что отныне ни один католик не может стать английским королем, и ни один король не может жениться на католичке. 11 апреля и шотландский парламент утвердил детронизацию Якова⁵⁹.

К лету Вильгельм III столкнулся с двойной опасностью. Переодеваясь на коронацию, он услышал плохие новости: Яков высадился в Кинсале и поднял в Ирландии восстание. Одновременно Людовик послал к границам Фландрии огромную армию. Похоже, не случайно на коронации Вильгельм даровал титул графа Мальборо Джону Черчиллю.

Шотландские дела решались быстрее и легче, нежели ирландские. "Билль о веротерпимости" 1689 г. разрешал пресвитерианское вероисповедание, и шот-

ландский епископат признал Вильгельма III своим королем. И все же вооруженное сопротивление шотландских кланов под предводительством графа Джона Грэма Данди было достаточно сильным. Осенью 1689 г. в битве при Каллик-ранки Данди нанес поражение войскам Вильгельма. Но единичные успехи шотландских якобитов не изменили ситуацию, а вождь восставших вскоре был схвачен и казнен⁶⁰.

В Ирландии же сопротивление английскому завоеванию имело глубокие корни и подавлялось с особой жестокостью по отношению к местным жителям, преимущественно католикам. Земельные собственники, которых затронули кромвелевские конфискации, мечтали о восстановлении своих владений и политического влияния; торговцы желали вернуть свои привилегии; поэты выступали за употребление своего языка; политики и церковь хотели восстановить католицизм. Поэтому не удивительно, что Людовик XIV избрал Ирландию своей базой для войны против Вильгельма Оранского: сторонников свергнутого монарха здесь было более чем достаточно. В 1686 - 1688 гг. Яков II гарантировал ирландским католикам не только свободу богослужения, но и преобладание в местных органах власти. В итоге к ноябрю 1688 г. они контролировали ирландское судопроизводство, армию, милицию и другие институты. Английскую администрацию в Дублине представлял ярый католик граф Тирсоннел, ставший после Славной революции главой ирландского сопротивления и союзником Франции. Он пользовался особым расположением короля, перестроил ирландскую армию по его совету и убедил Якова предоставить местной администрации более полную автономию от Лондона. 1688 год нарушил далеко идущие планы Тирсоннела.

В конце февраля 1689 г. военно-морские силы Франции в составе 14 кораблей переправили свергнутого короля в Ирландию, в местечко Кинсале, где он мог соединиться с Тирсоннелом. Людовик XIV поддержал Якова, но преимущественно финансированием из-за ведения войны на континенте, поэтому с экс-монархом высадилось лишь несколько тысяч французов. Советником у него был граф д'Аво. В апреле 1689 г. англичане еще не были готовы оказать достойное сопротивление вторжению, тогда как французы получали из Бреста необходимые подкрепления. 11 мая французский флот адмирала Шато-Рено и английский адмирала Герберта встретились у Бентри-Бей. Битва была недолгой - флоты вскоре разошлись, понеся небольшие потери. Перед возвращением в Брест Шато-Рено еще успел доставить ирландцам около 10 тыс. французских солдат. Но ему не удалось помешать появлению 22 августа около Белфаста кораблей с войсками служившего Вильгельму маршала Шомберга. Примерно в это же время адмирал Рук осадил Лондондерри. Поэтому в июне 1690 г. Вильгельм III без особых потерь и трудностей высадился в Ирландии с большой армией.

По прибытии в Белфаст, по словам французского гугенота и участника тех событий Исаака Дюмона де Бостака, Вильгельм "ожидал полного успеха кампании, как это было в Англии"⁶¹. Около 50 тыс. человек, именуемых ирландской армией (за исключением французских солдат), представляли собой полуголодную толпу, состоявшую, в основном, из необученных крестьян-фанатиков, потрясавших палками вместо ружей. Граф д'Аво и французские офицеры предлагали бывшему королю оставить регулярную армию - 20 тыс. пехотинцев, 3 тыс. кавалерии и 2 тыс. драгун, а остальных отправить по домам. Яков отказался и в итоге стал командовать не понимавшей приказы толпой. Д'Аво отметил, что "он старается утаить от самого себя все, что может его огорчить". Кроме того, протестантские землевладельцы в Ирландии и лишившаяся своих мест при Якове английская администрация поддержали Вильгельма, организовав партизанское движение на севере Ирландии и в районе Лон-

дондерри. 11 июля в сражении при Боуне новый король одержал победу над бывшим монархом. Эта победа вполне компенсировала неудачи на море.

10 июля 1690 г. французская армада адмирала Торвилля встретилась с англо-голландским флотом лорда Торрингтона у Бичи-Хед. Торвилль располагал сотней прекрасно оснащенных кораблей, тогда как у Торрингтона их было всего 68. Французский флот одержал внушительную победу, однако после поражения Якова на суше основная его миссия заключалась в эвакуации несчастного монарха и французских войск из Ирландии.

После битвы при Боуне злой и глубоко разочарованный Яков отправился в Дублин, и там горько пожаловался сестре Сары Черчилль леди Тирсоннел: "Мадам, Ваши соотечественники бежали!" - "Мне кажется, Ваше Величество одержали моральную победу, поскольку ирландцы не заслужили такого вождя, как Вы", - ответила супруга вице-короля.

Тирсоннелы отправились во Францию. Согласно одним историкам, Яков, скрепя сердце и признав поражение, сделал то же самое. К тому же у него тогда родилась дочь Луиза Мария Тереза - последний его ребенок. Другие же считают, что он, вдохновившись морской победой французов и надеявшийся на их высадку в Ирландии, принял в Дублине роковое решение вернуться в Сен-Жермен. В это время 5 тыс. французских солдат еще оставались на юге Ирландии, держался осажденный Вильгельмом Лимерик, стратегически важные гавани на юге Корк и Кинсале были верны Якову. Поскольку Яков оставил своих ирландских сторонников до завершения кампании, они рассматривали его отъезд как дезертирство, и прозвали его "нагадивший Яков"⁶².

19 мая 1692 г. французский флот, уступая по численности английскому в два раза, потерпел поражение у мыса Ла Хоуг. Ла Хоуг похоронил надежды Якова (но не якобитов) отвоевать английский трон. Эта морская победа имела большое значение и для Мальборо. Тайный совет разобрался в ранее предъявленных ему обвинениях в участии в якобитском заговоре, найдя их фикцией. Мальборо был отпущен под залог и покинул Тауэр. Ему предстояло великое будущее.

Надо сказать, что уже с 1690 г. немало тори и вигов были недовольны активной военной политикой Вильгельма III и вызванным ею ростом налогов. Наконец, английскую элиту раздражала практика нового монарха раздавать высшие государственные должности, титулы и поместья иностранцам, в первую очередь, голландцам. Некоторые надеялись, что Славная революция заставила Якова II пересмотреть свои политические взгляды, и поэтому есть возможность достичь с ним компромисса. Отсюда происходили якобитские заговоры внутри самой Англии, например, "заговор Престона" конца 1690 г., главной фигурой которого был отнюдь не виконт Престон, который со своими двумя спутниками должен был передать изгнанному монарху предложения якобитской оппозиции, а граф Кларендон. Послам заговорщиков не суждено было доплыть до французского берега: их заподозрили в контрабанде, а затем обнаружили компрометирующие документы. Сторонники Якова в Англии попытались восстановить его на престоле путем ликвидации Вильгельма III и в 1696 г., но заговор не удался, а бывший монарх стал менее популярен. Предложение Людовика XIV принять участие в выборах короля Речи Посполитой в том же году Яков отклонил, опасаясь, что в умах англичан принятие польской короны сделает невозможным его возвращение на английский трон⁶³.

В феврале 1697 г. большинство участников войны за Пфальцское наследство начало подготовку к мирной конференции, которая должна была открыться в Рисвике около Гааги в мае того же года. Камнем преткновения в переговорах между Лондоном и Версалем являлось английское престолонаследие и статус Якова II. Вильгельм предложил Марии Моденской пенсию в размере 50 тыс. ф.ст.

в год, равнявшуюся сумме, которую парламент выделил для принцессы Анны. Более того, он соглашался признать сына Якова своим наследником, если тот примет англиканскую веру. Упрямый Яков не принял оба предложения. В октябре 1697 г. мир был подписан. Вильгельм III подтвердил свое право называться королем Англии "Божьей милостью", Людовик XIV признал его, дал обязательство не поддерживать его противников, но отказался изгнать Якова из Франции⁶⁴.

Надо сказать, двор английского короля-изгнанника в Сен-Жермене дорого стоил казне Людовика XIV. Он был довольно пышным даже в сравнении с двором Карла И, известного своим распутством, частыми балами и пирами. Если Карл II получал ежегодную пенсию от французского короля в размере 192 тыс. ливров, то Яков II и затем его сын Яков III (Старый Претендент) ежегодно располагали 600 тыс. ливров. В 1652 г. в окружении Карла II находилось 76 придворных, тогда как двор Якова III состоял из 140 человек. Франция оберегала достоинство и силу Стюартов и таким образом⁶⁵. Правда, последние годы своей жизни Яков провел в строгом покаянии. По описанию его духовника-иезуита, обычный день короля в изгнании большей частью был посвящен религии: "кроме своих личных молитв и духовного чтения, которое занимало, по крайней мере, час, он каждый день слушал две мессы, а иногда и три. Он также проводил некоторую часть дня в секретных молитвах в своем небольшом кабинете...". Мария Моденская тоже была религиозна до такой степени, что племянница морганатической супруги Людовика мадам де Ментенон полагала, что набожность королевы исключительна даже для Франции⁶⁶. Своему сыну Яков советовал, как править Англией, отмечая при этом, что католики должны занимать посты государственного секретаря, лорда канцлера и военного секретаря, а также представлять большинство среди армейских офицеров. Как видно, и в изгнании он ни на йоту не изменил своих позиций.

Рисвикский мир и договоры о разделах испанского наследства 1698 и 1700 гг. между Францией, Англией и Нидерландами заставили, было, якобитов пасть духом, но смерть сына свояченицы и наследницы бездетного Вильгельма III принцессы Анны Стюарт герцога Глостера 30 июля 1700 г. вновь оживила их надежды. Однако Яков II уже не мог возглавить силы якобитов. В марте 1701 г. с ним случился инсульт, в результате чего у опального монарха парализовало половину тела. 16 сентября 1701 г. он скончался в Сен-Жермене.

Ко времени своей смерти Яков являлся последним выжившим ребенком Карла I и Генриэтты-Марии. Его тело в ожидании перемещения после планируемого возвращения Стюартов на трон в традиционное место успокоения английских монархов - капеллу Генриха VII в Вестминстерском аббатстве, положили в гробницу в капелле Святого Эдмунда в церкви английских бенедиктинцев на улице Сен-Жак в Париже. Его сердце отдали на хранение в монастырь Шайло, мозг попал в Шотландский Колледж в Париже, части кишок, черепа и плоти были отправлены на бальзамирование в церковь Сен-Жермена, а оставшиеся внутренности - в Английский Колледж в Сен-Омере. Многие во Франции верили, что Яков II скончался в ореоле святости, и в 1734 г. архиепископ Парижа искал доказательства в поддержку канонизации Якова, но у него ничего не вышло. Во время Французской революции его гробница подверглась разграблению⁶⁷.

В 1701 г. Людовик XIV по совету своего военного министра Шамийяра и вняв мольбам Марии Моденской, признал права на английский престол Джеймса Фрэнсиса Эдварда под именем Якова III и VIII (Шотландского). Людовик считал, что "некогда король - всегда король". Мария Моденская была согласна с тем, что пока Вильгельм III является королем Англии, ее сын останется

частным лицом, но если он откажется от королевского титула, то откажется и от своих легитимных прав по рождению. Но, прежде всего Людовик, как король-профессионал, руководствовался политическими мотивами. Этот акт мог быть ответом на союз Вильгельма Оранского с императором Леопольдом I. И, возможно, права Якова III юридически и идеологически идентифицировались во Франции с правами внука Людовика на ставший вакантным к тому времени испанский трон, на который претендовал и сын Леопольда. Как видно, это был второй политический просчет французского короля после "ошибки века". В Европе вспыхнет Война за испанское наследство (1701 - 1714), в которой Франция продемонстрирует свою силу, но потеряет гегемонию.

Признание претендента Версалем заставило Вильгельма III сплотить общественное мнение в Англии вокруг своей дипломатии. В июне 1701 г. парламент принял обеспечивавший протестантское престолонаследие в Англии "Акт об Устроении", в соответствии с которым преемницей Анны Стюарт на троне назначалась ее двоюродная тетка, дочь сестры Карла I Елизаветы ганноверская курфюрстина София⁶⁸. В 1702 г. Вильгельм умер, и его наследницей стала младшая дочь Якова Анна. Поскольку София умерла за месяц с небольшим до Анны, в 1714 г. на британский престол вступил ее сын ганноверский курфюрст под именем Георга I. Джеймс Френсис Эдвард не сложил оружия, и в 1715 г. поднял восстание в Шотландии, надеясь на помощь Испании и Франции, но был разбит. В 1745 г. якобиты поднялись опять под знаменами внука Якова II Чарльза Эдварда Стюарта и опять потерпели поражение. С тех пор серьезных попыток вернуть Стюартам британский престол не предпринималось. Притязания Чарльза перешли к его младшему брату Генри Бенедикту Стюарту, дьякону Коллегии Кардиналов католической церкви. Генри был последним из легитимных наследников Якова и после своей смерти в 1807 г. не имел родственников, которые могли бы публично заявить о правах Стюартов. Тем не менее, потомство внебрачных детей Якова II существует и сегодня: в частности, потомками Генриэтты Фитцджеймс (и, соответственно, Черчиллей) через свою мать Диану Спенсер являются внуки Елизаветы II принцы Уильям и Гарри.

В заключение скажем, что объяснять мировоззрение и политику Якова II только католицизмом, совмещенным со стремлением к абсолютной власти, или только борьбой за власть придворно-аристократических элит, или субкультур, будет неполным. Любые элиты всегда конкурируют, а в данном случае шла борьба за власть между религиозно-политическими союзами, что являлось продолжением "конфессионального века", не сразу сошедшего с европейской сцены после 1648 г. и рационально совместившегося с "разумным эгоизмом" англичан. Жизнь Якова Стюарта, являвшего собой, по сути, прообраз военного диктатора, действительно походила на драму - драму чужака, дважды изгнанника, воспринявшего континентальную культуру и причудливо преломившего ее через свое восприятие мира, психологически надломленное в юном возрасте политическими потрясениями в Англии середины XVII столетия.

Примечания

1. ASHLEY M. The House of Stuart. It's Rise and Fall. L. -Melbum-Toronto. 1980, p. IX.

2. BOYER A. The History of King William the Third. L. 1702, part 2; BURNET G. Bishop Burnet's History of the Reign of King James the Second. Notes by the Earl of Dartmouth, Speakers Onslow, and Dean Swift. Additional Observations now Enlarged. Oxford. 1852; HUME D. The History of England from the Invasion of Julius Caesar to the Revolution in 1688. L. 1822, vol. 8.

3. CLARKE J.S. The Life of James the Second King of England, etc. Collected out of Memoirs Writ of His Own Hand. Together with The King's Advice to His Son, and His Majesty's Will. Published from the Original Stuart Manuscripts in Carlton-House. L. 1816, vol. 1 - 2; MACPHERSON J.

The History of Great Britain, from the Restoration, to the Accession of the House of Hannover. Dublin-L. 1775.

4. MACAULAY T.B. The History of England from the Accession of James the Second. Popular Edition in Two Volumes. London. 1889; JAMES II of England. Dictionary of National Biography. London. 1885 - 1900.

5. BELLOC H. James the Second. Philadelphia. 1928; ASHLEY M. The Glorious Revolution of 1688. New York. 1966; JONES J.R. The Revolution of 1688 in England. L. 1972; CHILDS J. The Army, James II and the Glorious Revolution. Manchester, 1980; GIBSON W. James II and the Trial of the Seven Bishops. L. 2009.

6. MILLER J. The Stuarts. L. 2006; SPECK W.A. James II and VII (1633 - 1701), Oxford Dictionary of National Biography. Oxford. 2004.

7. HARRIS T. Revolution: The Great Crisis of the British Monarchy, 1685 - 1720. L. 2006, p. 478 - 479.

8. PINCUS S. 1688: The First Modern Revolution. New Haven-London. 2009, p. 475.

9. Anglo-Dutch Moment. Essays on the Glorious Revoluiton and its world impact. Cambridge. 1991, p. 66; SZECHI D. The Jacobites: Britain and Europe, 1688 - 1788. Manchester-N.Y. 2009, p. 12.

10. KAPEEB Н. И. Две английские революции XVII века. Петроград. 1924, с. 215 - 217; Английская буржуазная революция XVII века. Т. 2. М. 1954, с. 146 - 157; История Европы. Т. 4. М. 1994, с. 131 - 138. СТАНКОВ К. Н. Яков II Стюарт: человек и миф. Материалы Научной сессии 16 - 30 апреля 2007 г. Волгоград. 2007; ЕГО ЖЕ: Военные реформы короля Якова II Стюарта. Вестник Волгоградского университета, серия 4. Волгоград. 2010, вып. 17.

11. MILLER J. Op. cit., p. 181.

12. Memoires du Due d'York sur les e'venements arrives en France pendant les annees 1652 a 1659. Nouvelle collection des Memoires pour servir a l'Histoire de France. Par M. Michaud. T. X. P. 1888, p. 133 - 137; Correspondance inedite de Turenne avec Le Tellier et Louvois. P. 1874, p. 16 - 25.

13. Memoires de Turenne. T. II. P. 1914, p. 108, 114; Lettres du Cardinal Mazarin pendant son ministere. T. III. P. 1858, p. 90.

14. GODLEY E. The Great Conde, a life of Louis II de Bourbon, Prince of Conde. L. 1915, p. 190.

15. Memoires du Due d'York, p. 160 - 165; Observations on the Wars of Marshal Turenne, dictated by Napoleon at St Helena. P. 1823, p. 33.

16. CALLOW J. The Making of King James II: The Formative Years of a King. Gloucestershire. 2000, p. 104; MILLER J. Op. cit., p. 42.

17. Ideology and Foreign Policy in Early Modern Europe, p. 16.

18. The illustrated Pepus: extracts from the Diary. 12 September 1664. L. 1978, p. 78; MILLER J. Op. cit., p. 46.

19. Ibid., p. 59.

20. THOMSON G. M. The First Churchill. The Life of John, I^м Duke of Marlborough. L. 1979, p. 99.

21. WALLER M. Ungrateful Daughters: The Stuart Princesses who Stole Their Father's Crown. L. 2002, p. 16 - 17, 30 - 31.

22. MILLER J. Op. cit., p. 43 - 44.

23. THOMSON G. M. Op. cit., p. 102.

24. English Historical Documents. L. 1953, vol. V, p. 857 - 859.

25. ЧЕРЧИЛЛЬ У. Британия в новое время. Смоленск. 2001, с. 349.

26. БОРИСОВ Ю. В. Дипломатия Людовика XIV. М. 1991, с. 147; LOSSKY A. Louis XIV and the French Monarchy. Princeton. 1994, p. 76 - 77.

27. MILLER J."Op. cit., p. 84; WALLER M. Op. cit., p. 94 - 97.

28. MILLER J. Op. cit., p. 87; THOMSON G.M. Op. cit., p. 108.

29. ЧЕРЧИЛЛЬ У. Ук. соч., с. 365.

30. Там же, с. 371; The Stuart Court and Europe. Essays in politics and political culture. Cambridge. 1996, p. 97 - 101.

31. THOMSON G.M. Op. cit., p. Ill; Private correspondence of Sarah, Duchess of Marlborough. Vol. II. L. 1838, p. 48.

32. MILLER J. Op. cit., p. 115 - 116.

33. Ibid., p. 182 - 184.

34. THOMSON G.M. Op. cit., p. 114.

35. COBBET's Parliamentary History of England. T. IV. L. 1809, p. 1362.

36. CHANDLER D. Marlborough as Military Commander. L. 1989, p. 77; The illustrated Pepus, p. 82.

37. MLLER J. Op. cit., p. 189 - 192.

38. Anglo-Dutch Moment, p. 70 - 71.

39. English Historical Documents. L. 1953, vol. V, p. 81 - 82.

40. MACAULAY T.B. Op. cit., p. 349 - 350.

41. Gazette de France. 1686, p. 321. MACAULAY T.B. Op. cit., p. 445; HARRIS T. Op. cit., p. 195 - 196.

42. Anglo-Dutch Moment, p. 29; SCOTT J. England's Troubles. Seventeenth Century English Political Instability in European Context. Cambridge. 2000, p. 188; Recueil des instructions donnees aux ambassadeurs et ministres de France depuis des Traites de Westphalie jusqu'a la Revolution Franchise. Par A. Sorel. T. VII. P. 1884, p. 111.

43. London Gazette. N 2136; Gazette de France. 1687; English Historical Documents, vol. V, p. 81- 82; CHANDLER D. Marlborough as Military Commander, p. 131.

44. London Gazette. N 2225, 2231; English Historical Doc, vol. VIII, p. 395 - 397; Stuart Constitution. 1603 - 1688. Vol. II. Cambridge. 1966, p. 410 - 413.

45. MILLER J. Op. cit., p. 193 - 194.

46. London Gazette. N 2202, 2252, 2260; Gazette de France. 1687, p. 49, 61, 156 - 157.

47. THOMSON G.M. Op. cit., p. 124.

48. MILLER J. Op. cit., p. 197, 201 - 203.

49. English Historical Documents, vol. VIII, p. 84; ЧЕРЧИЛЛЬ У. Ук. соч., с. 113

50. Memoires du marechal de Berwik, due et pair de France, et generafissime des armees de sa Majeste. A la Haye. 1737 - 1738, t. 1, p. 17 - 19.

51. Gazette de France. 1688, p. 206; THOMSON G.M. Op. cit., p. 126 - 127.

52. JONES J.R. Marlborough. Cambridge. 1993, p. 199 - 200.

53. Archives ou correspondence inedite de la Maison d'Orange-Nassau. T. V. Leyde. 1909, p. 375, 377 - 379.

54. Memoires de Louis XIV. P. 1884, p. 42 - 48.

55. Archives, t. V, p. 598; Louis XIV et Innocent XI d'apres les correspondences diplomatiques inedites. T. I. P. 1882, p. 140, 150 - 152.

56. The Prince of Orange. His Declaration: Shewing the Reasons why he invades England with a shot Preface and Some modest remarks on it. L. 1688; Corps Universelle diplomatique. T. VII. Amsterdam. 1728, pt. II, p. 178 - 179.

57. The Marlborough-Godolphin Correspondence. Oxford. 1975, vol. I. p. 370; THOMSON G. M. Op. cit., p. 153 - 155.

58. Archives, t. V, p. 616 - 617; THOMSON G.M. Op. cit., p. 170 - 171; ЧЕРЧИЛЛЬ У. Ук. соч., с. 409 - 411.

59. COBBET'S Parliamentary History of England, vol. V, p. 22 - 23; THOMSON G.M. Op. cit., p. 175.

60. McLYNN Fr. The Jacobites. L. -N.Y. 1988, p. 10 - 12; DICKSON D. New Foundations: Ireland 1660 - 1800. Dublin. 1987, p. 22 - 40; FOSTER R. Modern Ireland. 1600 - 1972. L. 1988, p. 138 - 153; FITZPATRICK B. Seventeenth Century Ireland: The War of Religions. Dublin. 1988, p. 24, 245 - 246.

61. Memoires d'lsaac Dumont de Bostaquet sur les temps qu ont precede te suivi la Revocation de 1 'edit de Nantes sur le Refuge et les expeditions de Guillaume III en Angleterre et en Irlande. P. 1968, p. 17.

62. McLYNN Fr. Op. cit., p. 13 - 5.

63. THOMSON G. M. Op. cit., p. 181; СТАНКОВ К. Н. Заговор виконта Престона 1690 года. -Вестник Волгоградского государственного университета, сер. 4, 2011, N 1 (19), с. 59 - 63.

64. Memoires pour servir a l'histoire des negotiations depuis le traite de Riswick jusqu'a la paix d'Utrecht. La Haye. 1756, t. I, p. 3 - 4.

65. CORP E.T. A court in Exile: the Stuarts in France, 1689 - 1718. Cambridge. 2004, p. 4 - 5.

66. GREGG E. The Exiled Stuarts: Martyrs for the Faith. Monachy and Religion. The Transformation of Royal Culture in Eighteenth Century Europe. Oxford. 2007, p. 202 - 203.

67. McLYNN Fr. Op. cit., p. 25; GREGG Ed. Op. cit., p. 206 - 207.

68. NORDMANN С Louis XIV and the Jacobites. Louis XIV and Europe. L. 1976, p. 90 - 91; METZDORF J. Protestantische Thronfolge und Verteidigung der Prerogative. Die frineuzeitliche Monarchie und ihr Erbe. Munster. 2003, S. 111 - 112.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - Л. И. Ивонина:

Comments: